.
               В четверг мы наконец-то отправились в Енисейск. До самого отплытия оставались сомнения, что нам удастся завершить все сборы к назначенному дню, но, слава богу, управились. На борту буксира четыре человека команды и четыре пассажира: Софа, я, Гришка Суриков и Федька. Пароход, издав на прощанье пронзительный гудок, стал, наращивая обороты, отгребать от берега. За ним на пеньковом канате потянулась баржа с продуктами, закупленными для погорельцев. Среди накрытых брезентом мешков с мукой и крупами вольготно расположились весёлые и довольные каменщики енисейской артели. Эту неделю мужики вкалывали как проклятые, по шестнадцать часов в сутки, и теперь, получив у Панкрата Алексеевича окончательный расчёт, могут пару дней побездельничать.
               Федька заливисто свистит и машет рукой оставшимся на берегу "пионерам". Доволен пацан, как папуас, объевшийся сливочного масла. Ещё бы, командир огромное доверие выказал - попросил помочь в отборе мальчишек для заводской школы. А что? Мне толковые ребята нужны? Нужны. Причём очень. Лишь из умных удаётся воспитывать хороших руководителей и помощников. А кто у нас может быстрее всех выявить наиболее перспективных кандидатов для обучения, так сказать, самых активных проныр и хулиганов? Правильно - Федька. Он, кстати, заодно и пиар-компанию на пацанском уровне проведёт, мол, да у нас там такое... такое... у-у-у... вам и не снилось.
               Не... мы с Софой, конечно, тоже будем отсматривать контингент, желающий переселиться в Красноярск, под наше крылышко - по тем же девочкам я только на босса и полагаюсь, но всё же уверен: вождь "пионеров" задачу отбора наиболее сообразительных нам сильно облегчит.
               
               Над ухом раздался оглушительный свист. Блин, и этот туда же!
                    - Григорий, хватит свистеть. И рожу попроще сделай, слишком уж она у тебя довольная. Не забывай: ты на работе.
               Вот же ж охранничек! Учишь, учишь балбеса, а у него детство в попе никак не отыграет. Это ж когда я с такими темпами из бизонов крутых спецов-то воспитаю? Лет через двадцать, что ли!? Ох... мама! Роди меня обратно! Захотелось непечатно высказаться. Ну хотя бы в полголоса. Но минутное раздражение быстро прошло, и накатила трезвая оценка действительности: "А чего это ты, Сашок, с самого утра ворчишь, как старый дед? Хочется отдохнуть и расслабиться? Слишком вымотали последние недели? Так ляг поспи, и всё пройдёт". Хм... точно.
                    - За старшего остаёшься, а я спать пошёл. За Федькой присматривай, не хватало ещё, чтоб он в речку свалился. Скачет ведь, как обезьяна, по всему пароходу.
               Всё! В койку, и баиньки. Целых два дня ничего неделанья! Ох ка-айф! Хочешь - спи, хочешь - созерцай осенние красоты Енисея. Ляпота! Надо бы почаще длительные отгулы устраивать, а то не жалею я себя любимого, ой не жалею.
               
               Очнулся лишь часа через четыре. Во меня укачало-то! Выбрался из тесного кубрика на палубу и очумело огляделся. Ого, уже Атамано-Шиверский перекат проходим! Насколько помню, это довольно сложный участок реки. Течение здесь ускоряется до десяти километров в час, к тому ж и неприятные подводные камушки имеются. Впрочем, наш капитан с Енисеем знаком получше кого бы то ни было и уже сбросил ход. Идём мы сейчас даже медленнее, чем вначале. Интересно, а почему меня не разбудили?
                    - Неужели наш засоня проснулся?
               Софа с улыбкой откомментировала моё появление.
                    - Вообще-то я просил будить в случае опасности.
                    - Капитан сказал, пока тревожиться не о чем.
                    - Да-а... Ну будем надеяться, он знает, о чём говорит.
               Перед поездкой мы с ним обсуждали проход лишь через Казачинские пороги, но я почему-то считал необходимым и на этом перекате принять особые меры предосторожности. Те же пробковые пояса всем раздать. Зря, что ли, я их делал?
                    - Не хмурься, лучше посмотри, как красиво вокруг.
                   
               А и правда, я только после слов Софы ощутил всю прелесть открывающейся панорамы. Ниже переката Енисей с обеих сторон сжимается подступающими горами, это место называют Атамановской трубой. Скалы почти нависают над водой, правый берег проносится в каких-то пятидесяти метрах от борта судна, при этом и река, и скалы освещены ярким солнцем. Мда-а... прямо-таки завораживающее зрелище! Особенно сейчас, когда растущие по берегам деревья укрыты осенней багряно-жёлтой листвой. Мне как-то раз уже доводилось плыть этим маршрутом из Красноярска и аж до Дудинки, но та поездка выдалась летом, и всё выглядело иначе.
               Эх... помнится, в той жизни где-то тут поблизости, справа по ходу движения, находилась одна из достопримечательностей Советского Союза - сверхсекретный город Железногорск. Он же Атомград, он же Красноярск-26, а для некоторых просто "Девятка". И секретный он был потому, что в нём работал подземный горно-химический комбинат по производству оружейного плутония. Суждено ли ему возникнуть и в этой реальности? Хм... кто знает. Может, я его и построю.
               Так, а где помощнички? Ага... Григорий в рубке болтает с капитаном, а Федьку туда, похоже, не пустили, и теперь он старательно плющит нос о стекло, пытаясь хотя бы зрительно познать священные тайны судовождения. Ха... все при деле, и я могу спокойно посидеть на лавочке с Софьей Марковной.
               Вскоре подошло время обеда, прямо на палубе накрыли стол тем, что бог послал и кухарка в дорогу положила. А дальше так и сидели за столом, лениво обсуждая проплывающие мимо берега. Миновали устье реки Кан. Солнышко спряталось, небо нахмурилось, но холодный осенний дождь прошёл стороной, зацепив нас лишь краешком. В восемь вечера мы уже встали на ночлег. Капитану нужно основательно передохнуть, завтра утром у него будет самый трудный этап проводки судна.
.