.
               
                  Глава 22
                 
                 
               Наконец-то отшумели новогодние праздники, и наступили трудовые будни. Отдохнувшие за прошедшие весёлые деньки работяги и государственные чиновники приступили к своим обыденным обязанностям. В полную силу заработали Путиловские заводы, и я, пользуясь советами Николая Ивановича, стал подбирать строительные артели для достройки и переоборудования цехов, предоставленных мне в длительную аренду, - Путиловского механического и литейного "Аркадии".
               Как-то быстро решился вопрос моего вступления в наследование имуществом старшего Патрушева, причём сразу и столичного дома, и родовой усадьбы. Сказались старые связи графа Ростовцева среди судейской братии - он, как-никак, после отставки из гвардии несколько лет в суде почётным мировым судьёй заседал. Мне пришлось присутствовать всего на одном разбирательстве, на котором Путилов с Ростовцевым и Софа, как опекун, подтвердили мою личность и право наследования, а я предоставил документы о безвременной кончине "отца". По ходу дела выяснилось, что никаких заявлений о смерти Патрушева от тёток в петербургский суд пока не поступало. Значит, я оказался прав: Анастасия Георгиевна время тянет, стремится побольше денег с аренды дома прикарманить. Ну ничего, скоро мы с ней разберёмся.
               Не знаю уж, заслал ли граф взятку кому-нибудь в суде или просто надавил авторитетом, но на следующий же день после заседания постановление о моём праве владения городским домом и свидетельство на имение были мне выписаны. Кстати говоря, если бы я обратился в суд до восемнадцати лет*, то он передал бы имущество в опекунский совет, а тот в свою очередь в обязательном порядке передал бы его во временное управление одной из тёток как ближайшей родственнице, при этом на моё мнение и на мнение Софы никто бы и внимания не обратил. Насколько я понял, её, как НЕ дворянку, столичный опекунский совет вообще бы отстранил от опекунства над дворянином.
               *по закону восемнадцать лет - первый срок гражданского взросления, человек получает определённые права, но не все. Второй срок взросления наступает в двадцать один год, человек становится полностью самостоятельным (прим. автора)
               
               После получения постановления я во главе толпы народа ринулся повторно осматривать уже свою четырёхэтажку. А что делать, такова официальная процедура "вступления во владение городовым недвижимым имуществом" (осмотрел - распишись в получении). Можно, конечно, нанять для этого личного поверенного в делах, но у меня такового ещё нет, поэтому я был вынужден пройти все этапы бюрократической возни сам. Кроме нашей сплочённой команды присутствовали: чиновник городового совета, вместе с присяжными свидетелями, местный квартальный надзиратель с городовым (для порядка) и несколько сторонних наблюдателей. Я, правда, не понял, зачем их привели, но граф сказал, так надо, и я махнул рукой на все эти странности. Надо так надо, бог с ними.
               Хорошо хоть, в сам дом никто из толпы пришедших не попёрся. Осматривали четырёхэтажку я с Софой и с Машкой (это чудо было не отговорить от столь увлекательного развлечения) и чиновник городового совета с квартальным надзирателем, Митрич при этом нам всё подробно объяснял и показывал. В общем-то экскурсия прошла буднично, почти так же, как и при нашем первом с Путиловым посещении, но одно забавное происшествие скрасило обыденность процедуры. Вниз мы решили спуститься по чёрной лестнице, я шёл впереди и на площадке между вторым и третьим этажом конкретно завис. Не, ну слов нет! Сидит в углу площадки здоровенная бабища, задрав юбки, и нагло справляет нужду. При этом вытаращилась на меня, хлопает оторопело глазищами, но занятие своё прекращать не собирается.
               Уж не знаю, что бы я ей высказал, выйдя из ступора, если бы не Митрич, бросившийся мне объяснять сложившуюся ситуацию. Оказывается, в некоторых современных петербургских домах на чёрной лестнице предусмотрены туалеты для прислуги* - это чтобы прислуга в хозяйский туалет не ходила и не портила там ничего. Лестничные туалеты совершенно открытые (их и туалетами назвать тяжело - ниша в стене, меньше метра на метр, и дырка в полу, с трубой до самого подвала). Причём использовать это недоразумение разрешается лишь по малой нужде (и так-то запахи на чёрной лестнице не приведи господи), а для всего другого у прислуги имеется нормальный туалет во дворе. Заканчивали осмотр дома мы под двусмысленные шутки городского чиновника о просторе возможностей для молодых домовладельцев в надзоре за чужой прислугой и под раскатистые похахатывания квартального надзирателя. А уж как Машка-то лыбилась в предвкушении очередных шуточек надо мной, не передать словами!
               *в советское время их убрали (прим. автора)
               
               И вот наконец-то заключительный штрих - моя роспись в регистрационной книге: такой-то принял во владение то-то. Теперь могу делать с домом всё, что захочу. Не тратя время даром, мы с Путиловым следующим же утром посетили несколько столичных банков в поисках выгодных кредитов. Мда-а... прогулка не была прекрасной, как нам в желаниях представлялось. Местные банкиры оказались чересчур въедливыми. При залоге дома они, несмотря на поручительства Николая Ивановича, требуют предоставить им общий план четырёхэтажки, а также страховой полис от "одной из уважаемых в городе" страховых компаний. К тому же дом должен быть застрахован на сумму, на пять процентов большую, чем испрашиваемая в кредит.
               При этом самое неприятное, невзирая на все предоставляемые документы, банки готовы выдать кредит, или, как сейчас чаще говорят, ссуду, максимум в две трети от оценочной стоимости недвижимости, и то всего на каких-то девять месяцев, но, как они гордо заявляют, с возможным последующим продлением. Это что же получается, если в очередной раз банк не продлит мне кредит или увеличит процентную ставку до заоблачных высот, я для погашения долга буду вынужден выдёргивать деньги из дела?
               Помня про приближающийся кризис, можно с уверенностью сказать: всё так и случится. Пусть не после первого девятимесячного срока, а после второго или третьего, то есть в самый напряжённый для меня момент - когда денежный поток с моих золотых рудников не успеет набрать силу, а новые производства и школы-интернаты уже сожрут всю имеющуюся наличность. Не-е... такие условия нас не устраивают! Мне наличные нужны как минимум лет на пять, а лучше на все десять, и, разумеется, под постоянный чёткий процент.
               Посетили мы и так называемые поземельные банки, где ссуды выдаются облигациями этих же самых банков или процентными бумагами под названием "закладные листы". Да, там можно взять ссуду и на тридцать лет, но размер ссуды будет всего семьдесят процентов от оценочной стоимости, и ты не деньги на руки получишь, а ценные бумаги, которые придётся закладывать в обычном банке процентов этак под девяносто уже от оценочной стоимости этих бумаг, и опять же на девять месяцев. Не, можно, конечно, закладные листы поземельного банка продать сразу же (хотя и с небольшим дисконтом) и получить наконец реальное бабло, но... в результате всех этих махинаций и денег получится маловато, и общий процент по кредиту окажется очень неприятным. Хм... неужели всё-таки придётся продавать дом?
                   
               Путилова сложившаяся ситуация огорчила ещё больше, чем меня. Он не ожидал, что хорошую ссуду под кирпичный дом в столице столь трудно получить. Рвался поехать в Москву, хотел обратиться к тамошним богатым купцам и банкирам, подумывал о немецких и французских банках, но спасение, как иногда в жизни бывает, пришло откуда мы и не ждали. Однажды за верёвку, привязанную к колокольчику квартиры графа Ростовцева, подёргал довольно-таки занимательный персонаж.
               Мы как раз отобедали, почти в "семейном" кругу (Вяземский теперь у нас обедает), и обсуждали планы на вечер, когда служанка доложила о прибытии некоего господина Либермана, пожелавшего увидеть мою персону. Естественно, и меня, и всех остальных заинтересовало, кто же это, и мы предложили нежданному гостю раздеться и пройти в гостиную. Входит такой невзрачный мужичок, явно еврейской наружности, раскланивается со всеми, саквояжик в руках перед собой держит, представляется Яковом Петровичем и начинает объяснять, что он, мол, узнал о моём вступлении в наследство и хочет прояснить, будут ли какие-нибудь распоряжения по ценным бумагам старшего Патрушева.
               Далее следует немая сцена, во время которой я лихорадочно пытаюсь сообразить, что бы это значило и какие такие бумаги он имеет в виду. И тут мне вдруг вспоминается услышанная однажды от Путилова фраза о проворачивании "моим папА" каких-то делишек на бирже перед ссылкой: "Он там через какого-то жида акциями и облигациями торговал, и довольно успешно". Встаёт вопрос: уж не через этого ли? Ха... очень интересно! Спрашивать гостя напрямую, тот ли ты жид, наверно, не слишком разумно. Да и вообще, не лучше ли показать, что господин Либерман мне известен, вдруг прокатит.
               
                     - Вы, насколько помню, биржевой маклер?
                     - Не совсем так, но, подозреваю, покойный Владимир Георгиевич мог меня Вам таким образом отрекомендовать.
               Ё-моё, кажется, я попал в точку! Что ж, развиваем эффект.
                     - Ну да, он о вас именно так и говорил. В ближайшее время я собирался с вами встретиться, но раз уж вы сами явились, то давайте обговорим всё сейчас.
                     - Найдётся ли для этого приватное место?
               А он, пожалуй, прав - незачем всем знать, о чём мы станем говорить.
                     - Конечно.
               Извинившись перед графом за то, что приходится в его доме решать свои финансовые вопросы, я обратился к Софе:
                     - Софья Марковна, думаю, вам, как опекуну, стоит присутствовать при разговоре.
                     - Хорошо.
               Вот и прекрасно! Детектор лжи мне в данной ситуации не помешает. Пройдя в свою комнату, я, как хозяин, широким жестом предложил Либерману стул, сам сел напротив, а Софа расположилась на кровати.
                     - Мы вас слушаем.
               О-о... там было что послушать! Оказывается, у "папули" перед отъездом в Сибирь почти тридцать тысяч серебром в ценные бумаги было вложено, для игрищ на бирже. И это изначально, на данный же момент после множества проведённых операций их уже более семидесяти. Гость протянул мне три листка, исписанные витиеватым почерком.
                     - Тут все активы.
               Мельком глянув на Софу, я понял, что вранья пока не обнаружено. Так-с, посмотрим, что у него тут начирикано. Стоп, а поступим-ка по-другому. Я прошёл к секретеру, открыл его и, достав первый попавшийся на глаза лист с текстом, начал вдумчиво рассматривать записи. И в нём, и в поданных мне листках - якобы сверяя написанное. А что? Мог мне "папуля" оставить информацию об имеющихся в его пользовании ценных бумагах? Разумеется, мог. Вот и пусть Либерман думает, что я в состоянии его проверить. Ну... хотя бы частично.
               Ладно, пять минут вполне достаточно. Я сложил все листки в секретер и, закрыв его, вернулся на место.
                     - Так какие будут распоряжения, Александр Владимирович? Может, доставить бумаги Вам?
               Хм... а ведь он совершенно не испытывает волнения, моё представление никак не повлияло на его поведение, да и Софа не подаёт предупреждающих сигналов. Блин, неужели этот еврейчик ничего не спёр?
                     - Нет, Яков Петрович, доставлять мне бумаги батюшки не надо. Я намерен их продать. Как скоро и почём, это нам предстоит решить чуть позже; надеюсь, у вас есть предложения по их реализации. Но ранее я всё же хотел бы увидеть полный список ваших операций с ними: когда продавались, когда откупались и по каким ценам. Также меня интересует, как вёл себя рынок в прошедшие годы. Если вас не затруднит, составьте мне, пожалуйста, эту справочку, допустим к четвергу, и вечером в четверг мы с вами обсудим дальнейшие наши дела.
                     - Будет сделано.
                     - Прекрасно! Хочу добавить, что у меня имеются и другие ценные бумаги, которые также предстоит продать. Не возьмётесь ли вы и за это?
                     - Если на тех же условиях, то буду рад Вам помочь.
                     - Замечательно!
               Чёрт, надо срочно узнавать, на каких условиях работают местные маклеры!
                     - И ещё один вопрос. Я собираюсь заложить свой столичный дом и усадьбу на длительный срок, а с поземельными банками связываться не желаю. Нет ли у вас на примете кредиторов, которые могли бы предоставить мне большую ссуду?

Отредактировано Kot leo (08-11-2019 14:05:41)

Kot leo написал(а):
Вниз мы решили спуститься по чёрной лестнице, я шёл впереди и на площадке между вторым и третим этажом конкретно завис.

Kot leo написал(а):
"Он там через какого-то жида акциями и облигациями торговал, и довольно успешо"

Спасибо, исправлю.

       Нормальной канализации как таковой в городе нет. Запрещено сливать нечистоты в Неву и каналы. У всех домов имеются выгребные ямы, которые периодически очищаются.
       Деньги ГГ срочно не нужны, у него и своих до весны хватит, если всё золото и акции продаст.