--Ты, Петр,скромно говоришь,что мало понимаешь в военном деле,хотя это не так,поскольку высказал вполне здравые мысли,как бороться с превосходящим врагом малыми силами. Должен сказать,что на войне командир отряда или войска должен быть человеком волевым и чувствующим ,что делается с врагом.Он должен ощущать бой как своего коня-когда тот готов скакать через все поле боя,а когда вот-вот  упадет через пару шагов.Так и он должен ощущать,готовы ли враги сражаться еще иили готовы побежать.И свои удары согласовывать с этим чувством.Разумеется,и свое войско он должен чувствовать так же.
Ему также не помешает помощник,у которого светлая голова,которые разработает план,как надо воевать и рассчитает,когда надо появиться на поле боя. А дальше уже руководит то самое чувство боя командира.Его помощник может им и не обладать.Не  помешают и разные командиры малых отрядов,как очень изобретательные и рвущиеся в бой,как и те,кто готовы выполнить все приказы начальника ,не считаясь ни с чем,но сами не знают,что надо делать. И начальник должен найти для них нужное место и не потребовать от них того,что они не смогут.
Вот то, что я думаю о том, как нужно воевать, исходя из своего опята. Разумеется, иногда можно обойтись и без этого. Многочисленная армия может затоптать слабую, просто двинувшись вперед по сигналу. Помню, раз мы прогнали нечестивых юрюков огнем двенадцати орудий, что везли с собой.Они не выдержали и побежали даже без боя. Если бы у нас было хоть половина тысячи конных-никто из бунтовщиков  бы не вернулся на родину живым.Увы,у нас была в основном пехота, а конных только сотня. Оттого рубили бегущих, пока руки могли поднять саблю, но мы устали раньше, чем закончились юрюки.
--Юсуф-бег,но ведь вскоре  придется проезжать горами.Надо подумать,какими дорогами идти,проверять их,нет ли засад, да и лучше заняться сторожевой службой. Любой воин понимает,что заснув на посту неподалеку от врага,он может не проснуться живым,но иногда уталость сильнее его. Может быть,надо чаще менять часовых и еще чаще проверять,не спят ли?
Да,Петр, так надо делать,и так будет делаться. Я веду с собой людей не просто для того,чтобы зарыть их в здешнюю землю. И надеюсь,что большинство их них вернется домой в любом случае.Скорее всего,так и будет. Великих сражений я не ожидаю,но жизнь показала,что осады крепостей приносят не меньшие потери,чем  битва двух больших армий.В молодости мне пришлось  брать Багдад (это была удачная осада после двух несчастливых),а совсем недавно-Каменец.  Багдад был взят после сорокадневной осады,а каменец-после двух недель.Это было еще недолго,мне рассказывали ветераны под Багдадом,что прошлый раз они осаждали  город целых девять месяцев,и все равно не взяли.
Любая осада страшнее ада.Тяжкий труд по постройке осадных сооружений, внезапные вылазки  из крепости.Ты только хочешь отдохнуть под покровом ночи,как они являются по  твою жизнь. Когда бьют тяжелые пушки,нехорошо даже вдали от них. Если же хотят подорвать стены порохом-даже когда это делается для тебя,то какое тягостное ожидание,когда ты укрылся и ждешь взрыва: не свалится ли тебе на голову кусок камня из стены,разметав то,чем ты закрылся от него! Огромное облака дыма и пыли закрывает все,а ты бежишь сквозь дым ,чтобы ворваться в пролом стены. В нем завязывается такая отчаянная схватка,а сзади на тебя давят свои,а спереди враги.Саблей взмахнуть никак нельзя.поэтому воины бьют друг друга кинжалами.рвут зубами…
Еще используют небольшие медные шары.снабженные порохом и фитилем,чтобы бросать их во врага и рвать его,как теми бомбами,которые запускают из мортир. Мне такое  меное «яблоко» в Каменце опалило лицо,потом очень долго отрастали усы и борода.А персы  сбрасывали на нас стеклянные сосуды с какой-то отравой,которая пахла как чеснок,то превращалась в обжигающий глотку пар и раздражавший глаза  туман.
Бывало,что лили горящую смолу и кипяток.на стенах стояли котлы с водой,под которыми все время горел огонь.И ,когда нужно, ковш воды лился на наши штурмовые лестницы. Но хуже огня,ядер и гранат эпидемии,сопровождающие войска, сидящие под стенами. Случалось и так,что от них страдали одновременно и гарнизон,и осадный отряд! Вот и приходилось ждать,кто раньше не выдержит. Редкая осада обходилась без больших потерь, удачная обходилась в каждого десятого,кого зарывали под стенами. Если развивалась эпидемия,то можно было под крепостью оставить и каждого третьего. Я был третьим сыном своего отца Исы-бега. Мой старший брат умер от несчастного случая. А осада Кандии на Крите стоила мне гибели второго брата.Под Кандией побывал и я ,где тоже мог погибнуть,как и он.На него вылили расплавленную смолу и он умер на второй день,не выдержав мук. На меня ее тоже вылили,но неудачно- отделался  ожогом плеча. Но я влез на стену и отплатил воинам,что были у котла.Я не знал,они ли вылили ее на брата ,но ответили они за нас обоих.

Юсуф-бег еще долго вспоминал разные случаи из своей военной жизни. Роман припомнил себя еще в Осман-беге и подумал, что старый бег показался ему старым толстячком, которого внезапно вырвали из привычного семейного круга и заставили делать то, отчего он давно отвык.Ан нет, Юсуф-бег только кажется  безобидным колобком, а на самом деле  это настоящий воин, да еще и полжизни проведший в походах. Роман попытался вспомнить, когда была эта осада Кандии,но припомнил, что Кандию осаждали двадцать лет, правда, большую часть этого срока неактивно. Интересно, а сколько времени провел под Кандией сам Юсуф-бег? Или он был только в самом начале? Интересно было бы его еще расспросить об этой осаде. Но не скажет ли Роман при этом что-то лишнее? Может, они уже много раз говорили об этом? А теперь вот  удивит бега внезапным исчезновением памяти? Тогда лучше расспросить о чем-то другом.
И Юсуф-бег  по его просьбе рассказал, как он шел на восток в войске султана Мурада Четвертого, когда тот решил, что две неудачных осады Багдада  для него слишком много и надо самому возглавить армию, раз великие визири перестали ловить мышей. Поход на Эривань был долог, ибо султан воспользовался тем, чтобы навести порядок в стране. Он судил всех, кто рискнул обратиться к нему с просьбой о правосудии. Раньше султаны этим занимались часто, но  постепенно страна выросла, и обычай ушел в прошлое. Султана боялись, ибо ходили слухи, что он готов приказать казнить любого, а, может, и лично убить. Потому жалобщиков сначала было немного, и те дрожали от страха, ожидая ужасной смерти неизвестно за что. Но султан судил и судил справедливо.Если ему жаловались на притеснения от паши, забывшего всякий стыд в обирании простолюдинов- то и паша лишался жизни. Жаловались на дефтедаров- летели головы с них. За отобрание вакуфа в свою пользу, за притеснение  ремесленников, за поборы с купцов- султан прихлебывал из кубка и выносил приговор. Весть о справедливом суда разнеслась потом широко, и даже паши дрожали за свою жизнь, зная, что виновны.
Пала Эриванская крепость, и войско пошло на Тебриз, но его взять не смогли. Два года война текла неспешно, а затем султан вновь пошел на восток. Боснийские отряды присоединились к нему уже по дороге.Тут Юсуф-бег вновь увидел, как велика анатолийская часть Турции. Поход длился полгода и закончился взятием Багдада. Султан вернулся с победою обратно, а в следуюшем году персы подписали мир. И вот уже больше тридцати лет нет войн с Персией. И над башнями Багдада  до сих пор реет знамя с полумесяцем.
Роман спросил про персидское войско-насколько оно сильно, и какие в нем есть  хорошие отряды. Старый бег ответил, что, в отличие от турецкого, в персидском войске он не видел таких частей, как янычары, которые существуют все время и имеют какую-то репутацию.Насколько он понял, в бой войска выводят тамошние паши и беглербеи(поскольку Юсуф-бег не знал персидских званий,то и привел турецкие аналоги) . В их отрядах есть пешие и конные, но они самые разные по качеству.И отчего зависит: будут ли они рубиться насмерть или сразу  побегут, он не знает. Скорее всего, от того, в каком племени набраны эти отряды. По его мнению, персидская пехота совершенно не годится против янычаров. Против каких-то отрядов, набранных в анатолийском пашалыке его пашой- может и удержаться. Он лично доверил бы ей только удержание стен городов. Кызылбашская конница неплоха в малой войне и при преследовании отходящих, но вот опрокинуть ею хорошую пехоту- можно и не пытаться. Артиллерия персов в поле совершенно себя не показала, хотя при обороне городов потери от нее были чувствительные. Но тут ей помогали реалии крепостной войны. Нехитрое дело-понять,что если в стене есть пролом, то мы будем атаковать именно там, а не полезем на рядом находящуюся уцелевшую башню. Поэтому любой догадается, что если зарядить пушку картечью и поставить ее у пролома, то цель ей найдется. И в плотной массе штурмующих жертв будет много.
Старому бегу тоже хотелось поговорить, так что беседу прервал только очередной намаз. Роман решил  изобразить вечернюю молитву, посему пробормотал вполголоса то, что должно было быть похоже на нее. При этом он несколько форсировал голос, употребляя известные ему латинские слова.Разумеется, на католическую молитву это было похоже только для абсолютно незнакомого с католицизмом человека. Возможно, это было очень смело, но пока проходило.

ЭПИЗОД ДЕВЯТЫЙ.
Ночная тьма объяла Романа, сжевала и выплюнула. И не на прежнее место, а в какую-то горную пещеру после обвала входа. Темень,  гладкие стены и  вода. Под ногами-какой-то ручей , с потолка капала вода. Кап, кап, кап. Громко, торжественно, словно гвозди в гроб заколачивала. Роман отыскал в поясной сумке кресало и кремень и высек огонь.В трепещущем свете выплывали из тьмы стены и каменный хаос на месте бывшего входа.
А выхода нет. Ни из пещеры, ни вообще.  «Сгинуло слово сезама». Только темнота вокруг, капель сверху и вода под ногами. Холодно, прямо как в холодильнике.  Кажется, воды на полу прибавилось. Да,это не ошибка, уже протекает левый сапог. Роман взобрался на упавшую глыбу и попытался отжать мокрую портянку. Холодно, выхода нет и надежды тоже. Сколько пройдет времени, как вода дойдет до губ? Или он замерзнет еще до этого?
Вообще- это где это  и когда? Ответа нет в стуке капель со свода. Холодно и сыро. Сводило руки и ноги. Кусок в горло не влезал, потому Роман еле засунул в себя кусочек сухаря-так, на один укус.Чтоб была энергия для поддержания жизни в теле.  Темнота прямо физически давила на голову, словно это слой черного снега над ним высился до потолка и давил вниз.
Сколько еще осталось? Сухаря на пару укусов, воды  до черта.  Неделю помучиться можно.  Но, если поднимется уровень воды, то все будет куда быстрее. Если  же не поднимется, он тут быстро замерзнет, в этой холодной ловушке. Ну да, можно и скорее. Иззябшая фантазия подкинула вопрос:  а будет ли  стрелять пистолет в таком сыром месте? Ладно,  проверка не займет много времени и сил, когда надо будет.
Роман ощупал соседний,более плоский камень, перебрался туда  и скорчился на нем, пытаясь хоть как-то полежать. Свернулся калачиком  и забылся, с трудом преодолев  холод, отчаянье  и неудобство лежания на камнях.
Тяжесть темноты сначала придавила веки, потом  под ее весом отключилось сознание.
И включилось на краткий миг где-то в темной норе,где он лежал в тесноте, с обоих сторон сжатый другими телами.Пахло потом, кожею,ну и прочим,что может быть в тесном помещении,буквально забитом человеческими телами. На секунду показалось,что это могила и эта мысль пронзила Романа от головы до пяток.Он похоронен! Он заживо похоронен! Но от непреодолимого ужаса Романа спас сосед,внезапно захрапевший.Значит,все живые.Кровью и ранами тоже не пахнет,значит,это не раненые вперемешку с мертвыми,сброшенные в спешке после сражения в одну яму и кое-как засыпанные.Значит,тут все живые,и он тоже должен быть живым. Тьма снова нажала на его веки.
А отпустила весенним утром,явно майским(ну или очень теплым апрельским).Роман увидел себя на  деревенской улице,застроенной хатками-мазанками.Такие еще встречаются в непродвинутых местах на юге.Только сейчас уже крыши не кроют тростником,а используют что-то получше.Но,кто его знает вдруг где-то на окраины какой-то станицы Запупенской или  поселка Заболотного и такие хаты есть. Собственно,они и в Краснодаре присутствуют,хотя и уже не так часто.Низкие стены, крохотные окошки и прочие признаки проклятого прошлого.Улица немощеная и грязноватая.Из-за плетеных заборов –собачий брех.
И опять он где-то! Потому как если в такие дома и заборы в глубинке его времени поверить можно,то вот в такую форму на нем-  ну совершенно никак!
Не носили в его времена суконный мундир темно-зеленого цвета с красными обшлагами,черную суконную треуголку и шарф с тремя полосками,подозрительно напоминающий цвета государственного флага. Да и такую пластинку под горлом. Реконструкторы такое таскать могут-это да.Осталось вспомнить,какая эта форма,потому как она подозрительно знакома.Ужасно знакома,до невозможности знакома,а голова все не вспомнит!
Ну ,в принципе почти что так одевались войска в восемнадцатом веке.Ну,только цветовая гамма не та могла быть.смотрел Роман «Патриота» и некоторые другие фильмы-вроде как очень похоже с учетом цветов.Но вроде как цвета даже в одной армии могли различаться.Уже легче.
А куда он идет? Идет он с посланием от полковника Менгдена к коменданту,тоже полковнику, кажется, Келлену. Вот,еще пяток домов и будет нужный,о трех комнатах,где он вроде как бывал.Точнее не сам он,но тот в котором он сейчас. Трижды будь проклята такая игра,которая готова засунуть не только просто так его самого,но и в чье-то тело! Они с такой игрой точно на продажах разорятся,когда народ почувствует,чем оно здесь пахнет!
И правильно-игра совсем не добра к геймерам.Она –скорее для любителей хардкора,то бишь мазохистов.пусть тогда маркируют-«Если вы не тащитесь от удара прикладом в зубы и реалистичного вылетания зубов при этом,то найдите себе что полегче! Наша игра-не для слабаков!»