Спасибо! Исправлю.

Глава 4. И охотник вернулся с холмов, июль-декабрь 1931 года
Первая ночь в разгромленном лагере прошла в бесплодном ожидании. Не лучшая ночь в ее жизни, хотя и не худшая, если не лукавить. Было жарко, душно, чесалась и саднила кожа, ныли раны. Хоть и не тяжелые, но болезненные, они причиняли Лизе настоящее страдание. И еще было муторно на сердце, тревожно, маетно. Ничего смертельного, но когда наступил рассвет, Лиза едва держалась на ногах, и себя сдерживала лишь последним усилием воли. Сил хватило только на то, чтобы разобрать сигнальный костер и отступить ввиду наступления светлого времени суток в лес на южном склоне холма.
Там, наконец, утолила жажду – Бейли прихватил из лагеря воду в кубышках из высушенных тыкв, - съела без аппетита несколько французских галет, украденных во время рейда в Томбут, "приняла на грудь" граммов пятьдесят виски и, попросив разбудить, когда настанет ее черед "нести вахту", забылась неспокойным болезненным сном. Снился всякий бред, но, тем не менее, проснуться и прекратить это кино, Лиза так и не смогла. Видно, совсем до ручки дошла.
Разбудила ее Варза уже в ранних сумерках. Они с Бейли, как выяснилось, решили Лизу не трогать, и дежурили вдвоем, по очереди. Лиза этим фактом осталась недовольна. Что за неуместная дружественность! Мы на войне, или как? Даже выругалась в сердцах, но, положа руку на сердце, должна была признать, что долгий – пусть и не слишком здоровый - сон пошел ей на пользу. Перестала болеть голова. Отпустило спину и ногу. Да и сознание прояснилось, и голод неожиданно прорезался, а желание есть, как известно, лучший признак выздоровления.
Так что с аппетитом поужинав "чем бог послал", Лиза вернулась вслед за Варзой и Бейли на площадку их бывшей базы и довольно споро сложила свой костер – все ту же пирамидку из посеченных осколками веток. Сложила, отошла в сгустившейся теме за камни и стала ждать, рассматривая от нечего делать звездное небо. Обычно в джунглях неба не видно. Его закрывают ветви высоких деревьев. Ветви, лианы, листья и цветы – вот свод, под которым обитают жители джунглей. Но здесь, с северной стороны холма, пологий склон зарос лишь кустами и редкими деревьями, казавшимися карликами по сравнению с растущими неподалеку гигантами джунглей. И вот в это созданное природой окно смотрела сейчас Лиза, находя и опознавая известные ей звезды и созвездия. Теперь, по прошествии времени было уже невозможно с определенностью сказать, чье это знание: Лизы, увлекавшейся в школьные годы астрономией, или Елизаветы, прошедшей, как и положено пилоту, полный курс штурманской подготовки. Их память слилась, и Лиза, если, разумеется, это не касалось специфической подготовки авиатора, не всегда могла провести четкую грань между "тем и этим". Однако она в большинстве случаев над этим и не задумывалась. Просто жила с той естественностью, с которой жила бы каждая из них двоих – Лиза и Елизавета – не свяжи их судьба так, что уже и не развяжешь. Это сиамских близнецов – если повезет – можно разделить. Лизу и Елизавету – нет. 
Покончив с европейскими созвездиями зодиака, Лиза взялась припоминать звездное небо народа яруба, и в этот момент в созвездии Большой медведицы появилась новая пульсирующая звезда. Ну, разумеется, это была не звезда, а проблесковый маяк, который англичанам и задарма не сдался. Другое дело, если это себерский борт. Вот ему проблесковый маяк, направленный вертикально вниз, был как раз необходим.
Не задержавшись ни на одно лишнее мгновение, - все-таки реакция у истребителей стремительна и безупречна, - Лиза рванула к костру и мигом запалила растопку. Немного сухой коры, тряпка, смоченная в керосине, добытом в Томбуте, и шведская серная спичка, - вот, собственно, и весь секрет успеха. Растопка вспыхнула, занялись от жара тонкие, подсохшие за пару дней веточки, и вскоре запылал весь костер. После этого события разворачивались настолько стремительно, что на все про все понадобилась одна ночь. На то, чтобы подняться на борт какого-то насквозь левого вестготского шлюпа и переговорить с арматором себерянином, сказавшем Лизе "правильные слова в правильном порядке" – много времени не ушло. Лиза успела даже за разговором выпить чашку кофе и выкурить франкскую сигаретку – короткую и толстую "голуаз", набитую черным сирийским табаком. Главной новостью дня было появление во Фритауне прусского йола, высадившего там Райта с несколькими людьми из экипажа "Звезды Севера" и профессора Нольфа с дочерью. Кроме того немцы, старавшиеся не афишировать своего присутствия, перенесли в отделение банка "Швейцарский кредит" несколько тяжелых деревянных ящиков.
"Что ж, полковник, - мысленно кивнула Лиза, выслушав рассказ арматора, - вы человек слова, и это вам зачтется!"
После этого шлюп пошел к месту вынужденной стоянки брига. Как она будет отбивать у ван Россома свой корабль, Лиза пока не знала, решив вернуться к планированию после рекогносцировки на местности. Но, к счастью, ничего планировать не понадобилось. Тем более, не пришлось воплощать эти планы в жизнь. Когда прибыли на место, все уже, собственно, закончилось. Шлюп "Конкордия" исчез, отчалив, как вскоре выяснилось, почти сразу после того, как португальское радио в Сьера Лионе передало новость "о появлении во Фритауне хозяина  "Звезды Севера" Иана Райта и известного ученого из Фландрии профессора Нольфа". Похоже, ван Россом решил не испытывать судьбу и, испортив главную машину брига, исчез в неизвестности. С одной стороны, это было хорошо, поскольку Лизе не пришлось брать корабль с боем, но с другой стороны… Авантюра ван Россома стоила жизни пяти членам ее экипажа: без квалифицированной медицинской помощи двое умерли от ран в лазарете, еще трое погибли при неудавшейся попытке освободиться своими силами. Не утешало даже то, что и фламандцы потеряли несколько человек убитыми. Счет начала Лиза, Тюрдеев продолжил, ну и во время мятежа кое-кто пострадал. Но главный сюрприз ожидал Лизу в ее разгромленной и разграбленной каюте. На столешнице лежал листок бумаги, приколотый к дереву егерским штык-ножом. На бумаге были аккуратно выведены имена всех погибших членов экипажа, а под ними имелась приписка: "Счет не закончен, капитан. Вы живы, я тоже".

***
"Вот же, сукин сын! Вот же ушлепок гребаный!" – негодование Лизы было настолько велико, что едва не перешло в истерику.
"Это он меня что, так пугает? Ты кем себя возомнил, козел вонючий?! Лярва ты, ван Россом, а не офицер! Висельник! Тать уголовная!"
Записка капитана в буквальном смысле слова выбила Лизу из колеи. Дня два после возвращения на борт "Звезды Севера" у нее все из рук падало, и никакое дело толком в голову не шло. Но одновременно, она понимала, разумеется, что не может, - просто не имеет права, - дать слабину. Она командир, а не "погулять вышла". На нее люди ровняются, от ее решений зависит их жизнь. А значит, никаких "бабских глупостей" она позволить себе не может. Капитан Браге, по сути, скорее мужик, чем женщина. Где-то так.
"Хладнокровный такой, жестковатый мужичок. Тем и хорош!"
Между тем, жизнь на крейсере потихоньку налаживалась. Разобрались на вахты, прибрались в первом приближении, провели инвентаризацию. Дела, как выяснилось, обстояли не так уж и плохо, но не сказать, чтоб хорошо.  Большинство основных и вспомогательных систем оказались исправны или хотя бы ремонтопригодны, имея в виду, что чинить придется своими силами, а не в доках. Главной проблемой оставалось отсутствие хода, и у Рейчел были серьезные опасения по поводу способности экипажа починить машину.
– Не знаю, кэп! – сказала она на совещании старших офицеров. – Просто не знаю. Надо посмотреть, что у нас есть на складе из запчастей и инструментов, и подумать, откуда можно снять недостающее. Сварочный аппарат, положим, у нас имеется. Заклепочный пневмомолот тоже, ведь так? – повернулась она за подтверждением к главному механику.
– Есть, - кивнул о’Брайен.
– Ладно, - вздохнула Рейчел, - дайте мне пару дней, чтобы разобраться. Тогда скажу точнее.
Лиза согласилась, а что еще ей оставалось делать? Сказать, нет, не дам? А смысл?
– Что у нас со связью? – спросила она, переключаясь на другую тему.
– Передатчик разбит, - доложил радист. – А запасной комплект мародёры унесли.
"Мародёры? Ну, где-то так и есть! Мародёры!" – согласилась Лиза.
– А что случилось с пеленгатором? – вопрос сорвался с языка как бы сам собой, чисто машинально, но оказалось, в самую точку. 
– Какой пеленгатор? - удивился радист, и тут Лиза сообразила, что про пеленгатор никто на бриге, кроме узкого круга лиц, не знал и не знает.
Бросились смотреть, а он, и в самом деле, уцелел. И еще полно запчастей, оставшихся после сборки. Лиза спрятала их тогда в железном шкафу на нижней палубе. Их тоже никто не умыкнул. Настоящее сокровище!
– Отлично! – объявила она. – Собираем передатчик, и ключик наш!
Дело в том, что "левый" арматор, ушедший обратно той же ночью на своем вестготском шлюпе, - ему просто нельзя было надолго оставаться в Ярубе, - обещал передать Райту письмо и просьбу, не торопиться и не предпринимать никаких "спасательных мероприятий" еще, как минимум, в течение недели. А там, или Лиза сама даст о себе знать, или "езжай и выручай!" 
Передатчик  мог серьезно облегчить им всем жизнь, но для этого его сначала следовало собрать. Впрочем, на этот раз Лиза работала не одна, ей помогали радист и электрик, и дело спорилось. В результате, передатчик собрали за сутки, а вот машину чинили две недели, однако во Фритаун прибыли своим ходом.
– Даже не знаю, как тебя благодарить! – выглядело так, словно, Райт расчувствовался. Наверное, так и было. Расчувствовался. Второй раз на ее памяти.
"Еще немного, и станет, как родной!"
– А ты промолчи! - предложила она вслух.
– Такое не замолчишь! – возразил Райт. - Расскажешь при случае, как ты Штоберля в оборот взяла?
– Может быть, - улыбнулась она. – Нам, Иан, на разговор по душам одной бутылки виски не хватит.
– Ящик ставлю! – улыбнулся шкипер.
– Звучит обнадеживающе! Но это позже, а сейчас нам деньги нужны, чтобы "Звезду" в порядок привести. У тебя есть?
– Твоими заботами, кэп! Но, вообще-то, это лучше в Роттердаме сделать. Что Вайнштейн говорит, дотянем до Европы?
– Не знаю, не спрашивала, - пожала плечами Лиза. – Но спрошу… И вот что, Иан, я тут подумала и поняла, половина наших проблем от бестолковости. На корабле должно быть единоначалие, иначе кроме бардака, ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому, если я поднимаюсь на борт, я – капитан. Царь, бог, и воинский начальник. Хозяин ты, а командир – я. Согласен?
– А у меня есть выбор? – притворно вздохнул Райт.
– Нет, Иан, нет у тебя выбора. Но я рада, что ты это понял сам.

***
Первый день во Фритауне прошел в суете. Визиты к консулам Сиберии и Техаса, переговоры с местным руководством банка "Швейцарский кредит", согласившимся выдать ссуду под гарантии золота яруба, коллективные обсуждения закупок и необходимых ремонтных работ, - в общем, к вечеру от беготни, нервов и влажной жары Лиза уже на стенки лезла и рычала на всех, "аки лютый зверь". Люди, однако, терпели, принимая ее хамство, как должное. Не принимала она сама. Спохватывалась, извинялась, сердилась на себя, но сделанного не воротишь, и слово не воробей.
В конце концов, ее остановил Райт.
– Все, кэп, брэйк! – сказал он, перехватив Лизу на нижней технической палубе. - На сегодня хватит. Ты обедала?
– Я что? – не сразу поняла его Лиза.
– Значит, нет, - кивнул шкипер. – Пошли!
– Куда? - нахмурилась Лиза.
– Отдыхать, кушать, разговаривать… Ты мне, между прочим, рассказ задолжала, а я тебе ящик виски.
Лиза прислушалась к своим ощущениям.
"И в самом деле, на сегодня достаточно!"
– Пошли, Райт, раз угощаешь.
– Я подумал, что лучше будет на борту, а не в ресторане, и тет-а-тет, разумеется. Без свидетелей, как смотришь?
– Положительно. – Лиза и сама понимала, что не все из ее рассказа предназначено для чужих ушей, даже при том, что и Райту она всю правду выкладывать не собиралась. Истории золота Кано, афаэра и Тюрдеева огласке, по ее мнению, не подлежали. Во всяком случае, пока. Не сейчас и не здесь.
Прошли в каюту Райта. Ее тоже порядком обчистили, но хотя бы мебель не поломали. Сели за стол, накрытый на двоих: холодные закуски, салаты, в общем, то, что американцы называют стартерами, а итальянцы антипасти.
– Горячее подадут позже, - объяснил Райт, доставая из шкафчика бутылку с жидкостью цвета темного янтаря. – Вот, как и обещал, лучший виски, который можно достать в западной Африке. Макаллан 1915 года. Вернемся в Европу, за мной ящик чего-нибудь более благородного, ну а пока, "чем богаты", как говорит моя матушка.
– Давай уже, разливай! – прервала его разглагольствования Лиза. – Не томи!
Выпили по первой. Закусили "чем Бог послал", и Райт наполнил стаканчики по новой.
– Рассказывай!
И Лиза начала рассказывать. Рассказывала спокойно, но когда дошла до сцены изнасилования, сердце трепыхнулось не по-детски, и кровь в голову ударила. Райта, видно, тоже проняло, челюсти сжались, заходили на скулах желваки.
– Мразь! – сказал, как отрезал, и Лиза поняла, не дай Бог, теперь ван Россому попасться Иану на пути. Если его прежде не прибьет Лиза, это сделает Райт. Под такой нерв накатили по третьей, Лиза закурила и продолжила рассказ.
– Ну, ты даешь, мать! – под впечатлением от ее эпопеи Райт даже на русский перешел. – Двести миль по горам, пустыне и через джунгли? Да, ты, Лиза, круче Левингстона, Бейки и Бёртона вместе взятых. Во всяком случае, среди искателей сокровищ ты, считай, имя сделала. Наши оценят!
– Не преувеличивай! – отмахнулась Лиза. – Жить захочешь, и не такое провернешь!
– Ну, не скажи! – возразил шкипер. – Жить хотят все, а доходят немногие. – Я кликну жаркое?
– В самый раз, - согласилась Лиза и продолжила повествование.
Под рассказ и жаркое из козлятины первая бутылка ушла влет, и Райт открыл вторую.
– Хорошо сидим, - бросил он, снова переходя на русский, усмехнулся и наполнил стаканчики. – За тебя, Лиза и за твой безупречный авантюризм!
– Да, какой там авантюризм! – Заскромничала Лиза, но Райт отклониться от темы не позволил.
– Давай, Лиза, рассказывай! Что там дальше было?
– Дальше? – усмехнулась Лиза, подошедшая к самому интересному. – Дальше, Иан, я нашла сокровище Кано.
– То есть, как? – не понял ее Райт. – Ты что имеешь в виду?
– Сокровища Кано, - пожала она плечами. – Я нашла древний храм яруба, а в нем сокровища.
– Постой! Постой! – поднял руку Райт. – А мы, тогда, с Нольфом что нашли?
– Вам виднее! -  снова усмехнулась Лиза. – Разливай!
– То есть, там этого много? – Райт подхватил бутылку и разлил виски по стаканчикам.
– Все относительно, Иан. Не с чем сравнивать.
– Нет, ну все-таки, Лиза, хоть в общих чертах! – взмолился Райт.
– Ну… - задумалась Лиза. – Инвентаризацию я, как ты понимаешь, не проводила, но на глаз… Больших фигур в человеческий рост, пожалуй, с дюжину будет. Есть еще головы и статуэтки.  Это если про золото и серебро. Но там еще стоят большие кувшины с ювелирными украшениями…
- Где стоят?
– А ты слушай и не перебивай! – И Лиза продолжила рассказ.
– То есть, дорогу туда ты найдешь? – уточнил Иан, когда Лиза закончила и с этим эпизодом.
– Ориентиры помню, - пожала она плечами. – Расстояния тоже. Отчего же не найти? Найду… Но, Иан, принцип распределения долей теперь должен быть другим. Согласен?
– Не имею возражений. Завтра на трезвую голову сядем, обсудим и решим.
– Идет, - кивнула Лиза. – Слушай дальше!
Под эту часть повествования так же незаметно, как первая, опустела и вторая бутылка. Однако Лиза контроль над ситуацией не упустила.
– Стоп! – остановила она Райта, полезшего, было, доставать третью бутылку. – Смерть от алкогольной интоксикации в мои планы не входит. Объявляю перерыв. Вернусь через два часа, - и, встав из-за стола, она отправилась к себе.
Вошла в каюту, закрыла за собой дверь, заперла на замок и быстренько-быстренько заспешила в гальюн. В люксе шеф-пилота по-прежнему было неуютно, но все-таки успели прибраться и подмести. Так что на взгляд Лизы жить было можно, и притом жить неплохо. Ну, а уж требования к сортиру, - после всего, что ей пришлось пережить в Африке, - были у Лизы весьма и весьма скромные. Минимальные, если уж на то пошло. Влетела, села, едва успев спустить штаны… Ну и все об этом. Однако через два часа она вернулась в каюту Райта, свежая после душа, бодрая после трех чашек невероятно крепкого кофе и с совершенно пустым желудком.
Райт тоже выглядел неплохо, а на столе появились новые закуски: песочное печенье в жестяной банке, бисквиты из армейской упаковки и банка клубничного варенья.
– Бедненько конечно, - развел руками Райт, - но чем богаты, тем и рады. Продолжаем разговор?
– Давай! – махнула рукой Лиза и взялась, пока суд да дело, за бисквиты и варенье.
– Значит, ты еще и Томбут на уши поставила? 
- Ну, как тебе сказать? – вздохнула Лиза. – Если честно, задумано было неплохо, исполнено чуть хуже, а концовку я просрала…
- Да, история, - признал Райт, выслушав Лизу. – С Диспенсером это ты, кэп, погорячилась. Но с другой стороны, я тебя понимаю – кураж!
– Кураж, - согласилась Лиза.
Выпили, помолчали, закуривая.
– Получается, - пыхнул сигареткой Райт, - Нольф кинул нас, вернее, собирался кинуть, но ван Россома перекупил Диспенсер, и, не вмешайся ты, кинули бы нас всех. Причем, совсем кинули, с концами. Я правильно понимаю?
– Да, - кивнула Лиза. – Думаю, живых свидетелей они оставлять не предполагали.
– Старею, - вздохнул Райт. – Мне такие многоходовки уже не по зубам.
– Да, они, Иан, никому не по зубам. Нам просто чертовски повезло! – успокоила его Лиза.
– И я даже знаю имя этого черта, - улыбнулся Райт, наполняя стаканчики. – За тебя, капитан! И да, за единоначалие!

***
Как  ни странно, гардероб Лизы уцелел. По-видимому, женская одежда брабантским стрелкам оказалась без надобности, и это хорошо, потому что, прожив несчетное число дней в одних и тех же трусах и штанах, Лиза ценила теперь тихие радости бытия, - типа душа, мыла или чистого белья, - как мало кто другой. Лишения позволяют расставить правильные акценты. Ну, она их и расставила, с утра одевшись в тонкие флорентийские шелка семи оттенков синего, от кобальта до небесного. 
А еще она никак не могла наесться. После древесных червей, змей и прочих мерзостей, ей нравилось почти все, даже африканская версия португальской кухни в ресторане "Блисс". Соломенная крыша на деревянных столбах, плетеная мебель, негры в белых фартуках, горячая фейжуада – черные бобы, запеченная свинина, колбаски, мука маниоки и, черт знает, что еще, - в глиняных горшочках, "кузиду португезе" – мясное ассорти по-португальски и много-много молодого "винью верде" – зеленого вина из провинции Минью. Это был просто праздник живота, никак не меньше. И в довершение гастрономического разгула черный кофе – бразильские сорта, - миндальное печенье со сметаной, и египетские папиросы.
Лиза как раз отобедала и теперь в приятной истоме попивала кофе и вишневый ликер жинжинья, попыхивала папироской и ни о чем не думала. Чудные мгновенья. Почти парадиз . Однако, ей помешали.
– Здравствуйте, Лиза!
"Вот только вас мне для полного счастья и не хватало!"
Около ее столика стояли Нольфы, папенька и доченька.
– Я, собственно, хотел бы вас поблагодарить, Лиза. - Было видно, говорить профессору мучительно трудно, но он, тем не менее, справлялся. – Полковник Штоберль был так любезен, что передал мне суть состоявшегося между вами разговора. Вывод очевиден, своими жизнями мы с Мари обязаны вам.
Мари молчала. Бледная, несмотря на жару, унылая, словно ниенская осень, она явно не находила слов. Отдувался папенька.
– Видите ли, профессор, - Лиза решила не вставать, говорила сидя, - вы конечно не такой подонок, как ван Россом. Скорее всего, вы бы нас не убили, но кинули бы непременно. Поэтому вы и ваша дочь мне омерзительны. Люди, чье слово ничего не значит, представляются мне потерянными для общества. А спасла я вас из личных соображений. Во-первых, чтобы грех на душу не брать, а во-вторых… Во-вторых, это не в моем стиле - подставлять ближних или дальних…
На самом деле, имелась еще одна – третья - причина. Нольф и его дочь – свидетели. Могут пригодиться, когда и если она возьмется за лорда Диспенсера и капитана ван Россома.
– Тем не менее, я ваш должник, - сухо поклонился профессор Нольф и поставил на столик перед Лизой хьюмидор средних размеров. – Лучшее, что мне удалось найти в этой дыре. Испанский кедр, сигары Карл I. Просто презент.
– Просто презент, - кивнула Лиза.
– Мы возвращаемся в Брюссель, - Нольф смотрел на нее со странным выражением, словно хотел что-то добавить, но сомневался, стоит ли. - Так что, если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Честь имею!
"Как же! Имеешь ты честь!"
Они уже отошли от ее столика на несколько шагов, когда неожиданно вернулась Мари.
– Извините, Лиза, что молчала! – сказала она каким-то напряженным надтреснутым голосом. – Трудно признавать свое поражение, знаете ли… Но… Лиза, ответьте, пожалуйста, на один вопрос.
– Да? – подняла бровь Лиза.
– Мой блокнот, тот, что вы нашли в каюте…
- Что с ним не так?
– Кто-то вырвал из него несколько страничек.
– Что-то ценное? – равнодушно пыхнула папиросой Лиза.
– Даже и не знаю, - пожала плечами Мари и вдруг пошла красными пятнами. – У меня была гипотеза, но… Похоже, на бриге кто-то ее разделяет. Больше эти странички никому не интересны.
– В чем вопрос? – поинтересовалась Лиза, которая, разумеется, уже поняла, о чем идет речь.
– Вам они не попадались, эти странички?
– А что там? Слова, цифры?
– Рисунки.
– Рисунки?
– Предмет, нарисованный в трех проекциях. Похож на "венерино зеркало", но без креста. Называется, афаэр.
– Нет, - покачала головой Лиза. – Ничего похожего. Извините.

***
Через три дня "Звезда Севера" покинула Фритаун и взяла курс на север – северо-восток, имея целью Танжер или Гибралтар. Во всяком случае, так было записано в официальной декларации. Однако ни о каком Танжере речь пока не шла. Через двадцать часов полета бриг изменил курс и вместо Европы снова отправился в Ярубу. Поиски пирамиды заняли почти шесть дней, но, забрав сокровища, "Звезда Севера" двигалась уже почти без остановок, правда, не на северо-восток, а на северо-запад. Шли медленно, так как машина работала ненадежно. Огибали крупные города и старались не попадаться на глаза колониальным администрациям и местным властям. Ремонтировались на ходу, но иногда все-таки останавливались в незаселенной местности для чуть более сложного ремонта. Однако в конце сентября добрались все-таки до Гиблартара и уже оттуда направились в Венецию, где обменяли большую часть найденных в Ярубе сокровищ на три с половиной миллиона золотых флоринов, один миллион из которых принадлежал Лизе. Деньги немалые, но, как вскоре выяснилось, для Лизы, по большому счету, не принципиальные. Есть – хорошо, нет – значит, нет.
– Вот, Иан, возьми! – они седели за столом в клиентском кабинете в частном банке Мирабо и заполняли бесчисленные бумаги, но Райт сразу понял, о чем речь. Он осторожно взял со столешницы чек, поднес к глазам, хмыкнул и покрутил головой.
– Двести тысяч… Куда? Зачем?
– На ремонт брига и на кое-какие инновации.
– Инновации? – не понял Райт.
– Забудь! – усмехнулась Лиза.
- Здесь, - подвинула она к Райту тонкую папку, - изложено несколько технических идей.
– Изобретения? – с интересом посмотрел на папку шкипер.
– Вроде того.
– И что я должен с этим делать?
– Прежде всего, обсуди с Рейчел, и, если идеи стоящие, патентуй на три имени: мое, твое и Рейчел.
– Но это же твои идеи! – возразил Райт.
– Мои, - согласилась Лиза, - но я ими заниматься не стану. А вот вы могли бы! И бриг улучшить, и денег в перспективе заработать. Тебе решать.
– И двести тысяч?
– И двести тысяч. 
– Тогда, надо бумаги оформить…
- Вот и оформляй! – предложила Лиза, и разговор на этом закончился.
Во Флоренции они пробыли около двух суток. Лиза погуляла по городу – октябрь в Тоскане, даже эпитеты не требуются, - посидела в тратториях, пробуя то и это, побродила по старинным улицам, заглядывая в книжные лавки и в лавки, торгующие женским бельем и галантереей, платьями и тканями, шляпками и обувью. Посмотрела на Давида и Персея, полюбовалась интерьерами церквей, и. словно бы, сбросила груз африканских приключений. Успокоилась. Отошла. Это не значило, разумеется, что она что-нибудь забыла. Отнюдь нет. Все, что следует, она помнила, и планы свои менять не собиралась. Просто теперь она могла взглянуть на проблему, как бы, со стороны, не отгородившись, а лишь немного отстранившись.
Ужинала в компании Варзы и Рейчел. Они сидели на веранде над рекой. Смотрели на Понте-Веккьо – Старый мост, пили белое вино и курили английские сигареты с гашишем. Было весело, но ранним утром следующего дня Лиза уже поднимала "Звезду Севера" в небо. Курс на запад с небольшим склонением на север, так чтобы выйти к Роттердаму кратчайшим маршрутом. Шли открыто, оповещая национальные диспетчерские службы, и восьмого октября встали в ремонтные доки компании "Эльстак и сыновья". Поход закончился.
– Незабываемые скачки! – Ухмыльнулся Бейли, когда Лиза объявила, что сдает командование Райту. – Домой поедешь?
– Не сразу, - качнула головой Лиза. – Образовались дела.
– Сегодня? Завтра?
– Что-то ты подозрительно любопытный сегодня, - усмехнулась Лиза, сообразив, куда ветер дует.
– Значит, организуем отвальную завтра, - как ни в чем не бывало, кивнул оружейник. – Что будешь пить? Виски? Коньяк? Водку?
– Водки я еще в Себерии успею выпить. Давай остановимся на шотландском односолодовом.
– Заказ принят, мэм! – ухмыльнулся Бейли. – Завтра в восемь в кают-компании!

***
И вот они все сидели за длинным столом в кают-компании брига, словно и не прошло полугода с тех пор, как Райт впервые представил Лизу офицерам "Звезды Севера". Снова, опять, как прежде… Но не зря сказано, что два раза в одну реку не войдешь. Снова, но совсем не как прежде, потому что за шесть месяцев много воды утекло. И Лиза не та, и экипаж изменился.
– Внимание, командир на мостике! – голос Монтанелли заставил Лизу подобраться, хотя, скорее всего, это была всего лишь шутка.
Однако шутки шутками, но Лизу встретили стоя и едва ли не "руки по швам".
Она обвела их всех насмешливым взглядом и, - бросив, "вольно!" – направилась к своему месту рядом с Райтом. В кают-компании возник обычный для команды "вольно" невнятный шум осторожных движений, но сели "господа офицеры" лишь после того, как "командир" опустила свой зад на твердое сидение складного стула.
– Без чинов! – криво усмехнулась Лиза, почувствовав на себе напряженные взгляды экипажа. – Убываю в отпуск, с чем себя и поздравляю!
– Тогда, первый тост за командира Браге! – Райт, что характерно, не ёрничал. Напротив, был стопудово серьезен. И остальных тост шкипера ничуть не удивил.
Встали, подняли рюмки, салютуя Лизе, и разом выпили. Выпила и она. Виски был превосходен, но Лизе не понравился "настрой". Это больше смахивало на торжественное мероприятие, чем на веселую отвальную.
"Умеют же люди испортить праздник!"
Но, как тут же выяснилось, она поторопилась с выводами. Лиза успела только перехватить хитрый взгляд Варзы брошенный Рейчел, и в этот момент в громкоговорителе под потолком что-то зашумело, раздался треск статических разрядов и искаженный микрофоном "придушенный" голос "выдохнул" в замершее пространство кают-компании почти каноническое:
– Грёбаный засранец!
И сразу же раздалось грубоватое стаккато спаренных пулеметов.
"Умереть, не встать! Да это же я! Но кто записывал?"
То, что в радиорубке есть, вернее, был проволочный магнитофон, Лиза знала. Не знала только, что сохранилась эта запись. А между тем, из динамиков раздавался то треск пулеметных очередей, то отрывистые пух-пух пушечных выстрелов, а то и перлы истребителя Браге.
– А, что скажешь, швед, если я тебя в задницу отымею?!... [выстрелы, шум работающих двигателей, что-то еще] Поставлю раком и… [И опять пух-пух, тра-та-та и бум-бум-бум] Аллилуйя! В бога, душу, мать!
– Сильно сказано! – рассмеялась навигатор, как только отзвучала запись, и в кают-компании стало относительно тихо. – Но вот какое дело. Мы тут с дамами обсудили, и пришли к выводу, что раком-то Лиза способно поставить любого, а вот отыметь…
- Туш! – выкрикнула Рейчел, Анфиса и Анна Монтанелли "пропели туш", и Надин Греар вытащила из-под стола и подняла над собой, - так, чтобы всем было видно, - ларец из красного мангрового дерева, покрытый резьбой в стиле яруба.
– Особый подарок от Дамского клуба командиру Браге! – объявила она, опустила ларец на стол и откинула крышку.
– Владей! – объявила Варза и, достав из ларца, протянула Лизе нечто, что та попервости приняла за какой-то церемониальный жезл. Впрочем, возможно, так все и обстояло, но, только взяв эту вещь в руки, Лиза оценила подарок по достоинству.
Это был искусно вырезанный из слоновой кости двадцатисантиметровый мужской половой член в состоянии эрекции. То ли фалоимитатор, - но уж очень замысловатый, - то ли архетипический символ мужественности, наподобие жезла власти или еще какой-нибудь африканской фигни в том же роде.
– Н-да, - выдохнула она в смущении, чувствуя, как краска заливает ее лицо. – Удружили. И что мне теперь с ним делать?
– Гусары, молчать! – заржала Варзугина, и кают-компания взорвалась гомерическим хохотом.
"Подловили! – признала Лиза, отсмеявшись. – Ловко это они! Но что мне теперь с ним делать? Где хранить? Не мастурбировать же, в самом деле! Или все-таки да?"
"Жезл" был великолепно отполирован и обладал заметными "аэродинамическими" качествами, так что кое-какие мысли просто не могли не возникнуть в голове женщины, уже почти шесть месяцев изнурявшей себя воздержанием, достойным принявшей постриг монахини. Но Лиза-то была не монашка. Отнюдь нет.
– За пилота Браге! – провозгласила тост Надин Греар.
Выпили за пилота и, посмеиваясь, принялись за закуски. Кок, следует отметить, постарался на славу, выставив на стол блюда, как минимум, семи национальных кухонь. Себерский студень из говяжьей головы и мослов, техасские фахита – завернутая в пшеничную лепешку жареная на гриле говядина, - и тако, мэйнский омар, кровяная колбаса и альгойский сыр из Боварии, и много чего еще. В общем, ешь не хочу!
Заправлялись минут пять. Затем встал третий пилот Генрих Корб.
– От пилотажной группы! – объявил он и поднял над головой меховую маску для полетов в открытых кабинах. Она была белая с палевыми разводами, словно зимний маскхалат, и невероятно легкая и мягкая, о чем Лиза узнала, получив ее из рук в руки.
– Чудо какое! – восхитилась она, примеряя маску на лицо. – Никак не пойму только, что за мех?
– Мех молодых фенеков, - объяснила Клара ван де Хёлст. – Это, Лиза, пустынные лисы. Помнишь, мы их ловили?
– Точно! – вспомнила Лиза. – Ох! С гоглами и кислородной маской можно хоть в Арктике летать!
Гоглы, ее старые летные очки венецианской работы украли брабантцы, но во Флоренции Лиза купила себе другие – падуанские. Эти были не только технически хороши, но и замысловато украшены серебром и перламутром. Изящная вещица и нужная в хозяйстве. Вот в них и меховой маске летать можно было на чем угодно и где угодно. 
– За феников! – подняла она тост. – И за пилотажную группу.
– За пилотов! – подхватил Бейли, и все выпили.
Тостов еще было много, выпивка не заканчивалась, а камбуз творил невероятные чудеса. Вторым заходом на стол подали горячее: венгерский гуляш, немецкие биточки "клопс" с картофельным салатом, русский дрожжевой пирог с капустой и говядину, приготовленную на углях по-тоскански.
– Все! Я объелась! – объявила Лиза ближе к полуночи, но дело было не только в количестве съеденного, но и в количестве выпитого.
– Дамы и господа! – встала она со стула. – Это честь служить с вами!
– Ура! – откликнулся стол.
– Я люблю вас!
– Вау!
– Я вернусь! - Последнюю фразу Лиза сказала по-английски. – I will come back!
" Ай вил кам бэк! Ну, где-то так и есть. Я вернусь!"

***
Ван Россома Лиза так и не нашла. Сколько ни спрашивала, кому только ни платила, - а некоторых она еще и била, -  никто ничего не знал. Нет такого, и никогда не было. И тех брабантских стрелков тоже след простыл.
– Ну, что вы, фрау?! Какие брабантские стрелки? Этот полк еще в 1893 году упразднили. Даже ветераны, поди, померли все!
"Не все! Впрочем, похоже, никакие они не брабантцы. Но тогда, кто?"
То же и с афаэром. Ничего нового, и, тем более, определенного. Ни в архивах, ни в библиотеках. Нигде ничего. И профессура ничего путного сказать не может.
– Нет, мадам, это все. Возможно, что это даже не предмет, а концепция…
- То есть, вы не знаете, профессор?
– Не знаю. Но моя тематика связана с восточной, а не западной Африкой. Может быть, вам обратиться к профессору Нольфу из Брюссельского Католического университета или к профессору Скиапорелли из Падуи? 
Но ни к одному из этих двоих она, в конце концов, не поехала. Нольфу ее интерес будет понятен, его собственная дочь об этом позаботилась. Однако Лиза его видеть не могла. Во всяком случае, пока. А Доминик, мало что не знает ничего, так, скорее всего, потащит в постель, однако "тащиться" Лизе вдруг решительно расхотелось. Она все время вспоминала Джейкоба Паганеля. Думала о нем. Видела во сне.
"Вот же напасть! Как девка несмышленая, прямо слово! Может быть, завести себе какого-нибудь мулата? На время. Они, говорят, неутомимы, эти мулаты, и с воображением…"
Но вместо этого, она позвонила в Эдинбург. Как ни странно, визитка, которую дал ей Джейкоб на прощание, сохранилась. Однако дома у Паганеля никто не отвечал, а в университете сказали, что справок по телефону не дают.
"Вот же уроды, прости Господи! Ну, ничего. Я его все равно достану!"
Найти в справочнике телефон модного салона "Мэри Грант" оказалось совсем не сложно.
– Салон Мэри Грант, - ответил из Шотландии приятный женский голос. - Чем могу быть полезна?
– Здравствуйте, - ответила Лиза по-франкски. Связь между Амстердамом и Эдинбургом была отличная, и это обнадеживало. – Я хотела бы говорить с госпожой Паганель!
– Одну минуточку! Как прикажете доложить?
"О как! Ладно! Будет вам представление!"
– Скажите, что с ней хочет говорить баронесса фон дер Браге.
– Баронесса? – голос у матери Джейкоба оказался низким, произношение – ужасным.
– Мадам Паганель, я собственно, звоню по поводу вашего сына. Когда он возвращается из Африки?
– Вы Лиза?
– Лиза? Откуда вы?..
– Джейкоб прислал мне три письма, - объяснила Кэтрин Паганель. – Одно в июле, два других в сентябре. И во всех трех он пишет о некоей Лизе - Елизавете Браге. Я нашла ваше фото в себерском "Фасоне". Вы интересная женщина, Лиза, я понимаю своего сына. Сейчас он в Лондоне, в отеле "Эксельсиор". А где вы?
– Я в Амстердаме.
– Ну, это же рукой подать. Приезжайте, Лиза! Мы встретим Джейкоба вместе.
– Увы, госпожа Грант, сейчас я немного занята, но может быть позже…
- Позже у нас будет совсем поганая погода!
– Так у нас, в Себерии не лучше!
На том и расстались, но чуть позже Лиза позвонила в Лондон, и вот этот выстрел оказался безошибочным. Разговор получился славный, хотя "о чувствах" Джейкоб ни разу не упомянул, да и Лиза не осмелилась. Просто поболтали, открыв счет нечастым, но обязательным телефонным разговорам и, разумеется, дав старт переписке. 
"Роман в письмах… Отчего бы и нет?"

***
Итак, ни к Нольфу, ни к Скиапорелли, Лиза по здравом размышлении обращаться не стала.
"Ну их совсем! И без них обойдусь!"
Лезть к лорду Диспенсеру, посчитала безрассудством, - "Что я совсем умом рехнулась?!" - но зато нежданно-негаданно получила приглашение на рождественский обед к полковнику Штоберлю. Впрочем, не совсем рождественский, и уж точно не обед, потому что, если двое сидят за накрытым столом, но не столько едят, сколько разговаривают, это вряд ли можно назвать трапезой.
– Почему? – Первый вопрос, как дебютный ход. Он задает тон беседы.
– Наверное, потому что я не злодей, - усмехнулся полковник, вполне оценив ее вопрос.
– Это обнадеживает, но ничего не объясняет, - возразила Лиза
– Вы мне интересны, а теперь и симпатичны. Как вам такое объяснение?
– Заигрываете?
– Ни в коем случае!
– Тогда, что?
– Вы удачливая женщина, баронесса. Такое иногда случается, хотя и редко. С вами нужно дружить, тогда, возможно, магия вашей удачи коснется и меня.
– Поэтично! Вы в это верите?
– Это не вопрос веры, Елизавета Аркадиевна, - Как ни странно, это свое "Елизавета Аркадиевна" полковник Штоберль произнес по-русски и без акцента. - Здравый смысл, и никакой мистики. Задайтесь вопросом, баронесса, есть ли у меня причина желать вам плохого?
– Я не знаю, - Лиза пожала плечами и достала из сумочки портсигар. Разговор ей начинал нравиться, полковник тоже.
– Ни одной причины, - улыбнулся полковник.
Большие люди умеют казаться добродушными, у полковника это тоже получалось, но Лиза на его счет не обольщалась. Тот еще злодей, что бы он там ни говорил!
– Допустим, - кивнула она. – Но все равно не понимаю: не враг еще не означает друг. Я-то вам зачем? В чем ваш интерес?
– Ладно, - кивнул полковник, пододвигая к себе кисет и трубку. – Вы правы. Я объясню. Но сначала, баронесса, ответьте на вопрос: что вам яруба? 
– Это вы Шекспира так цитируете?
– Вы образованная женщина, - улыбнулся полковник, набивая трубку.  – И все-таки?
– Тюрдеев считал, что я сама и есть яруба.
– Серьезно? – поднял взгляд Штоберль. – Так и сказал?
– Ну, может быть, не этими словами…
- Бедняга! – вернулся полковник к своей трубке. – Совсем спятил! Но я вас не об этом спросил.
– Тогда, объяснитесь! – пыхнула Лиза папироской.
– Что ж… У каждого, Елизавета Аркадиевна, в этой истории свой интерес. Нольф хочет разбогатеть. Ученый он, если правду сказать, посредственный. Знает предмет поверхностно, хотя и умеет надувать щеки. Мари Нольф девушка, не в пример отцу, умная. Аналитический склад ума, неплохое знание предмета… Но она забила себе голову всякой романтической чушью. У яруба, знаете ли, как и у любого достаточно развитого народа, существует своя мифология. Причем отделить сказки и героические песни от религиозно-этических сочинений зачастую невозможно. Во-первых, у яруба весьма своеобразные взгляды на все подряд, и, если взять мир их смыслов, понятий и определений и сравнить с нашим, эти множества пересекаются хорошо если на треть. В сущности, среди европейцев практически нет таких, кто бы понимал яруба по-настоящему. А во-вторых, трудности перевода. Даже дословный перевод может заставить человека поседеть, а уж если говорить о правильном переводе, то, увы, таких переводов пока нет вообще. Поэтому, когда читаешь в хронике яруба о том, что из прошлого в будущее вел племена царь Имярек и владел тот царь сокровищем "афаэр", отрывок этот понять можно по-разному, и не уверен, что хотя бы одна из возможных для нас трактовок соответствует действительности. Не факт, что царь в данном контексте – это конунг, курфюрст, король или великий князь. Не понятно, идет ли речь о физическом действии – вел, предводительствовал, - или о метафизическом: указывал путь, прозревал или, бог знает, что еще. Ну, вы поняли смысл этого примера. Но некоторые, - и Мари в их числе, - верят, что афаэр – это ровно то, что о нем написано.
"О как! – напряглась Лиза. – А что если это и есть тот благоприятный случай, о котором я и не мечтала?"
– Извините, господин полковник, что перебиваю… Но… Мне неприятно об этом вспоминать, но в нашу последнюю встречу доктор Тюрдеев готов был меня убить, и все потому, что вбил себе в голову, что афаэр этот у меня. Сказал, что заберет с моего мертвого тела!
– Да, похоже на него, - вздохнул полковник. – И ведь он вас любил, баранесса… Впрочем, Бог с ним. О покойниках либо хорошо, либо ничего. Но пример, хороший. Для Мари Нольф и для доктора Тюрдеева главный приз – афаэр.
– Но что это такое?
– Афаэр – некий таинственный артефакт, который яруба принесли с собой из своего мира-родины. Он один или их несколько, но это могущественный магический инструмент. Он открывает двери на "божественных тропах" и позволяет путешествовать между мирами. Этом основное, но вокруг этого наворочено огромное количество домыслов и фантазий. Теперь понимаете?
– Не понимаю, - покачала головой Лиза. – Так он существует? Ну, то есть, в этой истории действительно что-то есть?
– Вы в Бога веруете? – вместо ответа спросил Штоберль? – Вы православная, не так ли?
– Я православная по рождению, - осторожно объяснила свои непростые обстоятельства Лиза. – Крещена. Иногда ношу крест, но…
- Достаточно! – поднял руку полковник. – Вы сказали достаточно, и извините на вопрос. Но смысл его вот в чем, вы уверены, что крестом можно изгнать нечистую силу? Убить вампира? Защититься от сатаны? Крест – это символ веры или рабочий инструмент?
– Хотите сказать, что афаэр – это символ веры?
– Необязательно, - пожал плечами Штоберль. – Символ… Реальный объект, символизирующий нечто, но никак не ключ от замка в примитивном смысле слова. Но Мари Нольф с этим не согласна.
- Понимаю, - кивнула Лиза. – Но почему доктор думал, что афаэр у меня?
– Не знаю подробностей, - снова пожал плечами полковник. – Но могу предположить. Если он считал вас агентом яруба… Разумеется, не этих несчастных аборигенов, которых гнобят бриты и франки, а истинных яруба. Их еще называют "великими древними". Так вот, если он считал вас засланкой оттуда, из мира, откуда пришли в Африку первые яруба, то целью такой миссии могло быть только одно – найти и вернуть дамой афаэр. Ну а поскольку, по некоторым сведениям, последний афаэр спрятан вместе с сокровищами Кано, найти их должны были именно вы…
- Замысловато! – Лиза была поражена тем, насколько близко к тайне афаэра подошел  безумный Тюрдеев. – Так вы тоже думаете, что я?..
– Не думаю, - покачал головой Штоберль. – Может быть немного вина?
– Но ведь я действительно нашла сокровища Кано!
– Не обольщайтесь, баронесса, не нашли. Это все, что угодно, только не сокровища Кано. На самом деле, я даже знаю, что это такое, и написал на эту тему статью, опубликованную в "Гумбольтовском журнале" за прошлый месяц. Вы, судя по всему, не читали… Я подарю вам репринт. Вы нашли сокровищницу храма Ноху. Это уже третий храмовый клад, который удалось найти. Правда, самый большой. Итак, немного вина?
– Совсем немного.
– Как скажете. – Полковник встал из-за стола, прошел к буфету, открыл одну из верхних створок… - Здесь у меня встроенный ледник для вин… Думаю, рислинг "Альте Ребен" 1929 года будет в самый раз. Вы ведь пьете сухие вина?
– Приходилось, - усмехнулась Лиза. – Итак, вы не верите в афаэр, но во что тогда? В чем ваш интерес?
– Ну, мы с этого и начали, если помните! – Штоберль достал вытянутую бутылку зеленого стекла с длинным горлышком, внимательно осмотрел пробку, потом поднял бутылку к свету, и, наконец, утвердительно кивнув, взялся за штопор. 
– Итак, интерес… Пусть подышит! - он поставил бутылку на стол и принес два хрустальных бокала. – Уверены, что не хотите есть? Кухарка ожидает приказа. Я вчера был в гостях, так что рождественского гуся она приготовила только сегодня. Специально для вас, вы ведь вчера наверняка не озаботились…
- Возможно, чуть позже.
– Как скажете, - не стал спорить полковник. – Но имейте в виду, Грета фарширует гуся кислыми яблоками и  каштанами, натирает розмарином, и, вообще, это рецепт из южной Германии, а так есть, как едят в Швабии, Пфальце или Франконии, мечта любого немца.
– Уговорили! – улыбнулась Лиза. – Но это чуть позже, а пока расскажите мне, пожалуйста, чего добивается Диспенсер?
– Того же, что и я, - полковник разлил вино по бокалам и один из них предложил Лизе. – Сейчас я вам все объясню. Видите ли, баронесса, так случилось, что, изучая культуру яруба прямо на месте, а не в тиши кабинетов, мы с лордом Диспенсером, похоже, пришли к одним и тем же выводам. Афаэр – это ерунда, эфемерность, в лучшем случае, некий символ, не имеющий прямого отношения к тайне яруба. Знак, символ, но никак не инструмент. А тайна заключается в том, что яруба не уроженцы Земли. У них нет корней в Африке, и нигде вообще. Это длинная история. Если захотите, я вам как-нибудь потом объясню ход моих рассуждений и покажу результаты исследований. Пока же главное – они пришельцы. Заметьте, целый народ. Какой вывод напрашивается?
– Должна быть дорога…
- Да, но не совсем. Была бы дорога, по ней уж точно прошел кто-нибудь еще…
- Может быть, это разовый феномен, - предположила Лиза.
– Разумно, - согласился полковник. – Но дело в том, что были и другие. Об этом мало что известно, поскольку свидетельства не настолько очевидные, как в случае яруба, но они есть. В Дании был такой физик Оле Стемгрен, так он полагал, что физическая реальность нашего мира позволяет прорывы из других миров. Он даже создал математическую модель, но ученый мир его идеи отверг, а вот я думаю, что Стемгрен был прав. Может быть, не в деталях, но по существу… Как вам вино?
– Оно превосходно! – признала Лиза. Вино, и в самом деле, оказалось выше всяческих похвал.
- Рад слышать, - кивнул Штоберль. – Итак, пути… Что ж, найти пути и научится их открывать… Как вам, баронесса, такая перспектива?
– Приглашаете в компанию? – усмехнулась Лиза, одновременно пытаясь свести воедино все, что знала об этом предмете она, с тем, что рассказывал полковник. Получалось замысловато, но правдоподобно.
– Разумеется! – Полковник встал, поднял бутылку и добавил Лизе и себе. - С чего бы иначе мне вести с вами весь этот разговор? Вы удачливая, смелая женщина, опытный путешественник… И у вас, насколько я понимаю, нет в этом деле личного интереса. Кроме мести, разумеется. Но мне это не мешает. А ван Россом, к слову, офицер САС, но в данном случае работал по заданию СИС. Имени его я, к сожалению, не знаю, но знаю случайно, что он из Йоркшира.
– А при чем здесь СИС? – удивилась Лиза. 
– Колонии, разве нет?
– Колонии?
– Деньги, ресурсы, власть…
- А вы?
– Все то же самое, только из научного интереса. Любопытно взглянуть, что там, по другую сторону.
– Мило.
– И потом я хотел бы открыть в Берлине музей с самым полным собранием африканских древностей. А значит, мне нужны деньги, власть, и сокровища Кано!
Они проговорили весь вечер. Лиза все-таки отведала рождественского гуся в его южно-германском варианте и узнала много интересного о западной Африке, королевстве Яруба, лорде Диспенсере, профессоре Нольфе и полковнике Штоберле. Штоберль, как начала догадываться Лиза, и в самом деле, был таким, каким ей его описывали. Опасным, бессовестным и беспринципным. Но не в отношении Лизы, которую нежданно-негаданно избрал в подруги и чуть ли не конфидентки.  Она ему понравилась, вот в чем дело.

Я не имею к картинке никакого отношения Согласен со всем вышесказанным (кроме усов ). Да, и в дагон - Лиза вообще-то блонда

Спасибо! А что с Гибралтаром не так?