Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.19)
***
Сенатор Томпсон не знал, каким образом — пресса об этом, слава Богу, не писала — но известие о том, что он отправил питомца на Арену, быстро облетело лучшие дома столицы. Последствия не заставили себя ждать. Дуайт Макфарлен перестал с ним здороваться и вообще игнорировал, словно Ричард был пустым местом. Сенатор Арчер, которого Ричард всегда считал самым наглядным примером негативных изменений в обществе, долго и восторженно тряс ему руку, что уже само по себе было худшим оскорблением. Старик Данкан смотрел с мучительным недоумением и все время словно бы порывался что-то сказать. О своей внучке старейший сенатор больше не упоминал, и это могло бы порадовать Ричарда, если бы не причина, заставившая Данкана отказаться от своей идеи.
Хуже всего Ричарду пришлось среди товарищей по тайному обществу. Когда его неожиданно вызвали на внеочередное заседание «элитного клуба» — Томпсон чуть не выругался, обнаружив, что определение Роберта само собой лезет на ум — соратники встретили его возмущенными взглядами, а Рон, как самый молодой и несдержанный из собравшихся, вместо приветствия закричал «Как же ты мог?!»
Ричард стиснул зубы, а хозяин дома по обыкновению попытался сгладить острые углы. Однако его речь сводилась все к тому же вопросу «Как ты мог?», только высказанному предельно сдержано и деликатно.
— Я понимаю, Дик, — говорил владелец транспортной компании, — ты с самого начала не хотел вмешиваться в это дело и только наши уговоры убедили тебя…
Сенатор возмущенно вскинул голову. Они это серьезно? Их уговоры? Да если бы через несколько дней ему не позвонил Райт… И если бы он сам не был тогда в стельку пьян, с неожиданным ужасом понял Ричард… Осознание возможности иного исхода дела чуть было не погрузило сенатора в пучину самобичеваний, но реальность не позволила окунуться в эти темные воды с головой — Райт в результате предал их обоих, а Роберт все равно оказался на Арене. Правда, на этот раз у него все же был шанс, пусть и призрачный.
— … но это не основание для подобных действий.
Ричард очнулся от размышлений. Соратники ждали ответа, однако говорить правду было бессмысленно, а попытаться солгать проблематично.
— Иногда приходится жертвовать одним, чтобы спасти многих, — неожиданно для себя изрек сенатор. — Да, Роберт талантливый питомец, но он также на редкость неуравновешен и подвержен влиянию опасных идей. Мне пришлось пожертвовать им, чтобы он не пожертвовал всеми нами, — уже более уверенно объявил Ричард. — Теперь он может говорить все, что угодно — ему все равно никто не поверит.
Собравшиеся молча пытаясь осмыслить сказанные им слова, и только Рон упрямо не сдавался:
— Если этот парень такой опасный, как он вообще узнал про нас? — ядовито поинтересовался он. — Может быть, кто-то слишком много болтает?
— Он узнал, потому что умен! — взорвался Ричард. — И наблюдателен. А вы совсем не думаете о необходимых предосторожностях. Почему об этом должен напоминать только я? — пошел в наступление сенатор. — То вы без удержу трындите на форумах и блогах, то отправляете мне пространные письма, и почему-то думаете, что никто посторонний не сможет их прочесть. Вы думаете, он не читал ваши рассуждения в дискуссиях по «Вифлеему»? — в праведном негодовании отчитывал соратников Ричард. — И не запомнил ваши имена? А потом не нашел их в моей почте?
Сенатор остановился, чтобы набрать в грудь побольше воздуха:
— А уж сопоставить факты для выходца из оставленного мира — это вообще раз плюнуть! — решительно объявил Ричард. — Они там все просто помешаны на заговорах…
Убедить соратников Ричарду удалось, но от этого на душе стало особенно гадко. И даже надежда, что теперь они будут действовать несколько осторожнее, не слишком утешала. Ричард не находил себе места от тоски, а ведь была еще Эллис Дженкинс…
Продолжение следует...
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
