Виктор Куров, в данном случае истоки такого отношения управляющего к Джеку не в том, что он перегружен. Просто он реально не видит смысла в занятиях Джека. Развлекать хозяина -- это понятно. А вот постоянная учеба Джека -- это баловство, т.к. никакого практического смысла в этом нет. При этом ему жаль Джека -- у человека ведь даже имени нет. Но это не мешает ему полагать, что Джек существо бесполезное.

Виктор Куров, не скажите. Управляющий об этом помнит. И не видит в занятиях Джека ни малейшей пользы для общества. Более того, он его попрекает тем, что тот не забыл глупости оставленного мира -- вон, про рекламу для политика рассуждает. А зачем политику реклама? Политику надо работать, работа -- лучшая реклама, а не какие-то фантазии.

Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.16)

Через полтора часа обитатели виллы облачились в траур, и Джек мог только вяло удивляться, как управляющий успел все это заказать и получить. Впрочем, патрон всегда гордился, что  воспитал идеального хозяйственника. «Возможно, Бат несколько зануден, — самодовольно вещал сенатор, — зато от его взора ничто не укроется. К тому же, достаточно поставить перед ним любую хозяйственную задачу, и он выполнит ее безупречно». Теперь Джек убедился в правоте патрона, но впервые эта правота почему-то не радовала.
Черные ленты, черные платья, черные майки и брюки, и даже черные цветы в гирляндах угнетали, настраивали Джека на мрачный и безысходный лад. Новая владелица ожидалась к вечеру следующего дня, и питомцы то и дело подходили друг к другу и задавали один и тот же вопрос: «Интересно, а новая хозяйка — она какая?». Иногда, забывшись, они обращались и к нему, но сразу же вспоминали, что «ему все равно и вообще — скоро на аукцион» и отправлялись искать  счастливчиков, что помнили хозяйку еще по тем временам, когда она была женой покойного патрона.
Ночь прошла без сна, завтрак в угрюмом молчании. Джек в тоске вышел на воздух и заметил сиделку А-Плюс, спокойно дымившего прямо на ступенях парадного подъезда. Чуть было не сказал единственному нормальному человеку, что патрон не любит, когда курит кто-либо другой, но вовремя вспомнил, что патрона больше нет. В носу защипало, и Джек отвернулся.
Звук мотора машины разорвал гнетущую тишину, и Джек оторвался от лицезрения залитых солнцем клумб. Небольшая машина, молодая женщина в деловом костюме… Со дня первого беспамятства патрона ранние визиты были не редкостью, и теперь Джек почти равнодушно размышлял, представительницей какой фирмы — похоронной или юридической — была визитерша.
Управляющий пулей вылетел из подъезда и почти скатился по ступеням лестницы:
— Моя госпожа! Простите, что не встретил… Я полагал, вы прибудете к вечеру…
— Я воспользовалась скоростной тарелкой, Бат. Не надо извиняться, все в порядке.
Ошеломленный Джек смотрел на новую владелицу, чуть не открыв рот.
— Приветствуйте госпожу, питомцы! — почти прошипел нумер, но сбитый с толку Джек продолжать стоять столбом, начисто забыв, что надо делать перед лицом хозяйки.
— Успокойтесь, Бат, все в порядке, — проговорила Элис Дженкинс.
— Но дисциплина…
— Все потом.
Хозяйка торопливо поднялась по лестнице и прошла внутрь дома. Управляющий обжег питомцев взглядом:
— Чтоб через час были в моем кабинете, — распорядился он. — Оба! — и ушел вслед за госпожой.
А-Плюс пожал плечами и выкинул сигарету в урну, а Джек обреченно понял, что это все — вот теперь его точно продадут.

Продолжение следует...