Гаджетами - "й" не надо. Это не от слова "гайка"

ЯПОНСКАЯ ОБЩИНА В ИРКУТСКЕ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.

Японцы впервые появляются в Иркутске в середине XVIII в. Это были бывшие купцы и моряки, преподаватели японского языка в навигацкой школе. Их было всего несколько человек; в начале XIX в. школа была закрыта, дети японцев быстро растворились в среде иркутян и следы их потомков теряются. Следующий раз японцы появляются в Иркутске в конце XIX в. Через Иркутск пролегали пути всех путешественников по Сибири, проезжали и японцы. В мае 1878 г. через столицу Восточной Сибири следует Эномото Такэаки, бывший посол в России. В июне 1883 г. город посещает целая делегация японских путешественников, которые накупили географических карт Забайкалья и уехали. В 1886 г. через город проехал министр граф Куродо. Были посетители и в дальнейшем; например, в декабре 1892 г. через город проследовал известный путешественник, военный атташе в Берлине, будущий историограф японо-китайской войны Фукусима Ясумаса ("майор Фукушима"), который, по заданию японского генштаба проезжал через Сибирь. Посетили Иркутск и два принца - 1 августа 1903 г. - принц Комацуномия, а 5 сентября 1916 г. через город проследовал принц, записанный иркутским летописцем как "Кан-ин", которого приветствовали представители японской общины города. В 1896 г. управляющий иркутским фарфоровым заводом г. Рождественский ездил в Японию, надеясь там нанять рабочих, знающих секреты японского фарфора - о его качестве были уже хорошо осведомлены и в Сибири, - однако поездка закончилась неудачей. Японское правительство запретило желающим рабочим покидать Японию.
Сложно сказать, когда в Иркутске появился первый горожанин-японец. По данным переписи населения 1897 г., в Иркутской губернии уже тогда проживало семь человек, для которых японский язык был родным - двое мужчин и одна женщина в Иркутске, один японец в Балаганском округе и трое в Нижнеудинском, в том числе два гражданина Японии - первый иркутянин, а второй - житель Балаганского округа. Надо сказать, что и сейчас Балаганск, располагающийся на берегу Братского водохранилища, считается глубинкой, а в те годы и подавно. Население окрестностей, среди которого и проживал японец, составляли в основном бурятские племена, занимавшиеся земледелием и скотоводством. Как туда попал японец, и чем он там занимался - остается неизвестным. Всего за Уралом проживало в 1897 г. 2 522 японца, в основном во Владивостоке -1250 человек. Первый японец-иркутянин, которого мы знаем по имени, прибыл в Иркутск в феврале 1900 г. Его звали Косандзи и он был "молодым ронином", выпускником "Школы русского языка" в Саппоро, возглавлял которую Накано Дзиро, сам проехавший через Россию с разведывательной миссией в 1897 г. На рубеже веков в Японии существовало много подобных организаций, созданных на волне шовинистического подъема 1880-90 гг. для подготовки шпионов со знанием китайского, корейского или русского языков, владевших боевыми искусствами, навыками разведчика. Самыми известными из числа занимавшихся разведкой в России были Гэнъёся, Тоадобункай, Кокурюкай. Члены подобных организаций составляли немалую долю представителей японской диаспоры в городах Сибири. Выпускники разведшкол путешествовали по странам Востока, создавали агентурные сети, опорные пункты, часто маскировавшиеся под вывеской фотографий - японцев-фотографов ценили, считалось, что у японцев есть особая предрасположенность к фотографии, обусловленная "чувством изящного, ловкостью рук и усидчивостью". Косандзи также изучал фотографию в школе Накано Дзиро. Такая же профессия была и у руководителя группы, в которую первоначально входил Косандзи, господина Ивао Саку, "пьяницы и скандалиста", по определению Косандзи. Первоначально г. Саку был резидентом в Чите, однако его характер стал причиной конфликта и распада разведывательной группы с последующим переездом Косандзи в Иркутск. В Иркутске Косандзи намеревался дальше изучать фотодело у известного тогда фотографа Милевского, с которым проработал год. Вслед за ним начали приезжать и другие японцы. В 1901 г. иркутская пресса сообщает: "В городе за последнее время появилось много японцев. Некоторые из них уже открыли здесь прачечные, другие хлопочут об открытии здесь фотографий...". Возрастание интереса японцев к Иркутску совпало с началом работ по строительству Кругобайкальской железной дороги. Японцы в России охотно нанимались на строительные железнодорожные работы. Еще при сооружении дороги на Дальнем Востоке там работали японские рабочие. Они поражали местное население своей выправкой и дисциплинированностью. Многие объясняли эти черты простых строителей тем, что "кадры рабочих этих образованы из запасных солдат, а десятники их - запасные урядники армии", на что г. Фтацубаси, японский коммерческий агент во Владивостоке, неизменно возражал, указывая, что эти черты вообще свойственны японской нации. И вот, когда подрядчики А.В. Бонди и В.М. Бржезовски набирали строителей для Кругобайкальской дороги, к ним завербовалось более 200 японцев. Вместе со многими приезжали семьи, и если к началу 1901 года в Иркутске жило три японца, то в 1903 г. только в городе их проживало более 20, а к 1916 г. община выросла более чем в 10 раз. Одним из первых, еще в 1901 г., приехал уже известный нам господин Ивао Саку, поселившийся в Иркутске под именем Ивана Николаевича Саку и открывший здесь свою фотографию. Разумеется, далеко не все приехали с тайными миссиями - большинство просто хотело подзаработать. Японцы работали часовыми мастерами, прачками, парикмахерами, папиросниками (сворачивали папиросы), держали два галантерейных магазина, был практиковавший дантист, однако главная "специализация" японской общины была иной. Три четверти японской общины составляли проститутки и их, если можно так выразиться, "менеджеры". Жила японская община достаточно обособленно, не конфликтуя с населением города, но и не особенно участвуя в городской жизни. Надо отметить, что социальный статус японской общины в России был заметно выше, чем у выходцев из других дальневосточных стран. Если к китайцам и корейцам отношение было в целом пренебрежительное (китайцев даже в "либеральных" газетах именовали не иначе как "манзы"), они занимались в основном неквалифицированным трудом, то японцы, напротив, ценились в качестве способных мастеровых. Их уважали, особенно после русско-японской войны. В отличие от владивостокских японцев, в спешке распродававших за бесценок свое имущество и эвакуировавшихся на родину перед самым началом русско-японской войны, большая часть иркутских японцев покинула Россию заблаговременно. Оставшиеся вынуждены были добираться на родину через страны Европы, хотя некоторые, в частности, Косандзи, предпочли вообще никуда не уезжать. После заключения мира японцы вновь приезжают в город. Отмечаются браки между русскими и японцами (чаще иркутяне женились на японках), многие японки приехали в Иркутск со своими мужьями-корейцами или китайцами, или вышли замуж уже в Иркутске; они оставались в городе всю войну. Японцы, женившиеся на иркутянках, принимали православие и меняли свои имена на русские. Остались в Иркутске и некоторые военнопленные. Жизнью иркутской общины интересуются на родине и в 1909 г. Иркутск посещает редактор газеты "Осака майнити" Никоити Мотояма, который знакомится здесь с условиями жизни. Устанавливаются контакты представителей иркутской и японской научной общественности. В 1912 г. Иркутск посещает профессор геологии Токийского университета Котора Джимбо (Дзимбо?), который встречается с представителями Географического общества.После Февральской революции японцы начали играть в жизни города особую роль. Японские консулы и вице-консулы вмешиваются в политическую жизнь города, выступают в защиту живущих в Иркутске японцев (один из вице-консулов, г. Сугино, был арестован в апреле 1918 г. за шпионаж). Потрясения в жизни страны негативно отразились на условиях жизни общины и в апреле 1918 г. Иркутск покидают около 100 японских семей. Жизнь общины налаживается после установления колчаковского режима. В городе появляются японские войска, представители японской администрации. Японская община публично празднует японские национальные праздники, что привлекало внимание горожан. В Иркутске квартируют части 3-й японской дивизии, приезжают японские коммивояжеры, продающие галантерею и бумагу, предприниматели. Город посещают члены японского парламента, ученые. Так, в 1919 г. недавно образовавшийся Иргосун посетил делегат японского общества изучения России г. Осэ. Общество надеялось завязать контакты с иркутскими учеными, но они не получили развития. К сожалению, основная масса японцев оставила в памяти иркутян негативные воспоминания. Представители японской военщины в России часто вели себя беспардонно и высокомерно, случались конфликты солдат и офицеров с горожанами, но были и противоположные примеры. Так, 31 октября 1918 г., празднование японской общиной города своего национального праздника вызвало большой интерес со стороны горожан, а в январе 1920 г. японские части несли по Иркутску караульную службу совместно с русскими войсками, то есть выставляя смешанные караулы. Во время боев в городе в ходе японцы старались не вмешиваться, сохраняя нейтралитет. Наступление 5-й Армии способствовало установлению в Иркутске Советской власти, и большинство японцев покинули город вслед за японскими войсками.
Дорохов Юрий Николаевич, Иркутский государственный университет

Отредактировано Череп (09-07-2019 21:43:40)

Не было тогда "щелчка" Съёмка в салоне даже в 70х занимала секунду минимум, т.к. объективы павильонных камер никогда не были оборудованы затвором - нечем щёлкать было.

Выглядело так:
"внимание снимаю" произнёс фотограф и, медленным, изящным движением снял крышку объектива, провел ею по кругу и надел обратно со словами "снято"

Пробел пропущен

Отредактировано Алксей (09-07-2019 23:31:21)

Второй "ИЗ" - лишний. Просто "ребят секретной части" или "сотрудников секретной части"