Дочь ушла, пряча слезы. Оставшись один, Винченцо  раздраженно ударил кулаком по подлокотнику кресла и  мысленно пожелал жене прикусить язык, да как следует! Затем встал и прошелся по кабинету взад-вперед. Меньше всего он хотел, чтобы разговор коснулся этой темы. Прошло  много лет, но все случилось как будто вчера...

… Отец отправил его в Сахрейн, постигать искусство дипломатии в составе посольства Альянца. На невольничьем рынке Саэтты Винченцо  увидел красивую невольницу и пропал, завороженный  ее взглядом. Ушлый купец заломил  цену, вдвое превышавшую  стоимость сильного раба, но  молодой эррурский аристократ не стал торговаться. 
Ревати привезли из отдаленного уголка Сахрейнского эмирата, она была  одной из последних представительниц какого-то истребленного сынами пустыни народа. Разумеется, отец был недоволен глупой  расточительности отпрыска,  и пришел в ярость, когда узнал, что тот собирается не просто дать волю девушке, но и жениться на ней. Неслыханный скандал!
Конти слабо улыбнулся и, подойдя к окнам, распахнул створки. Тогда у него впервые прорезался фамильный характер, а вернее - упрямство — он  нашел жреца, согласившегося совершить тайный обряд. Отцу пришлось уступить и срочно придумать Ревати благородное происхождение.
...У нее была шкатулка с причудливой формы фигурками, выточенными из слоновьей кости. Она подолгу могла перебирать их,  раскладывала в сложные комбинации или бросала наугад. И иногда вдруг советовала мужу отказаться от выгодного предложения или поверить в невероятные слухи. Поначалу Винченцо отмахивался, потом  стал прислушиваться. Он не распространялся о необычном даре Ревати, но  Джинера все равно знала, что жена  молодого Конти якшается с  неведомыми силами...
...Он не обращал внимание  на косые взгляды и шепотки и любил жену с пылом первого чувства. Любила ли его Ревати? Он был уверен, что да. Но временами он смотрел в ее черные глаза,  и ему казалось, что он смотрит в глаза самой Ночи. Тогда он спрашивал себя, а так уж неправы те, кто считает ее ведьмой?
Винченцо не ожидал, что Лара унаследует способности Ревати. Впервые дар у девочки пробудился в шестилетнем возрасте, незадолго до смерти  матери. Лару начали мучать кошмары, от которых она просыпалась, захлебываясь рыданиями.
«Ворон схватил маму когтями и унес!» - повторяла она.
На его встревоженные расспросы Ревати печально улыбалась и молчала,  она ни на что не жаловалась, лишь обручальный браслет с каждым днем становится  все  шире для ее запястья. Через месяц  ее не стало.
Винченцо относил провидческие сновидения Лары к обостренному детскому чутью. Но происшествие с Джулианой Морандой, дочерью одного из самых богатых негоциантов Джинеры, взбудоражило весь город. Джулиана гостила в их доме и девочки ладили меж собой. Пока однажды  Джулиана  случайно или из шалости  не опрокинула флакончик с тушью на  портрет, нарисованный Ларой.
По словам девочки и  ее матери, Лара побелела, как полотно, и выкрикнула:
«У тебя будет гореть под ногами земля! И на твоем лице расцветут Ночные лилии**!»
Сама Лара не помнила  ничего...
Ссору прекратили, однако на следующий день в особняке Моранды вспыхнул пожар. Джулиана выжила, но ее лицо осталось изуродованным ожогами. Особенно мнительным казалось, что по форме они напоминали  лилии. Лара тяжело переживала случившееся, не  хотела выходить из своей комнаты и общаться даже с близкими. А потом Моранда  потребовал созыва Совета Джинеры, где обвинил Лару в одержимости Демонами из-за Предела, попутно припомнив  колдовство матери-чужеземки.  Он настаивал на обряде Очищения. Влияние семьи Конти были в данном случае бессильно, Совет поддержал негоцианта. Ларе предстояло пройти  по узкому  - в одну плитку  -  проходу между двумя священными Огнями. Винченцо провел бессонную ночь перед тем, как сказать дочери  о решении Совета. Однако девочка на удивление спокойно восприняла его слова.
Когда она ступила на треугольную площадку храма и направилась к пылающим  в центре кострам, Конти закрыл глаза, ожидая услышать ее полный муки крик. Но стояла тишина, нарушаемая лишь дыханием собравшихся людей — представителей всех знатных семейств Джинеры. Потом слитный вздох всколыхнул душный пряный воздух.
- Чиста! Лара Конти, дочь дука Конти — чиста! - огласил своды храма зычный бас магистра Аврелиана. - И пусть никто отныне не усомниться в том!

Он не знал, как огонь не оставил ни следов копоти на белом платье, ни даже опалил волос дочери. Не раз собирался расспросить, но слова замирал на языке. Шли годы, дар Лары — если он действительно был, никак не проявлялся. И Винченцо считал, что  трагедия изгладилась из памяти людей. Пока три года назад не завел разговор с Гильермо из уважаемой семьи Асуана, намекая на возможность породниться.
- Скажу вам откровенно, дон Винченцо, и возможно, я — единственный, кто будет честен с вами. Если бы у вас была еще одна дочь, почел бы за честь. Но я не хочу, чтобы после супружеской ссоры у моего сына загорелась под ногами земля...
Конти  был неприятно поражен и велел навести справки, осторожно выясняя настроение глав других семей. Результаты повергли его в еще большее смятение.
Он нахмурился и отошел от окна. Предложение союза со стороны Альби пришлось как никогда кстати. И вряд ли достойный во всех отношениях ноорнец будет дурно обращаться с его дочерью. А он пошлет в Талассу соглядатая, чтобы быть наверняка в этом уверенным.

** ненюфары

Отредактировано Анна (15-12-2020 12:20:48)

вопрос к уважаемому сообществу.
Диспозиция такая: мне надо выманить полковника Оденара с некоторым, не очень большим отрядом  - допустим 100 или даже меньше  чел, они наподобии драгун, ездящая пехота
у него  полк, который частично размещен в нескольких приграничных крепостях + основные силы в "твердыне"
войны нет, но есть провокации врага из за гор

пришла мысль, что один из небольших гарнизонов был полностью и каким то странным образом уничтожен, причем  уже какое-то время назад - день или два, а никаких врагов в округе не наблюдалось. И Оденар едет лично глянуть что там и как. А дальше уже все заверте...

Agnes
галейцы с союзниками) но  еще подумала - это эпизод будет но позже, уже когда война начнется