Глава 1 (ч. 4)

Ветреный февральский вечер. Кромешную тьму едва-едва разгоняют тусклые  фонари. На высоком институтском крыльце, скрываясь за одной из колонн, стоял, притопывая ногами в жалкой попытке согреться, лейтенант госбезопасности Варфоломеев – тот самый невзрачный мужичонка, бросающий на лекции Трефилова незаметные взгляды в сторону Хорста.
- Да где этого немца носит? – бурчал себе под нос Варфоломеев. – Ведь он уже и шубу надел… Не мог же я черный ход прошляпить? Не-е, здесь фриц пойдет, только дождаться надо… Говорила мне мама: надень валенки, сынок!
Варфоломеев прекратил «отбивать чечетку» лишь с появлением на крыльце Трефилова. Бухнув входной дверью, профессор вышел на улицу. Не замечая присутствия Варфоломеева, он остановился на крыльце, зябко поежился и поднял воротник куцего пальтишки. После направился к лестнице, погруженный в невеселые мысли.
Выглянув из-за колонны, Варфоломеев беззвучно выругался – не тот, и спрятался обратно. Дверь института бухнула в очередной раз, и на свежий воздух вывалился долгожданный Вахромеевым Хорст. Немец подозрительно огляделся, и, не заметив Варфоломеева,  бросился вдогонку за Трефиловым.
Поравнявшись с профессором, Хорст произнес с явным немецким акцентом:
- Прошу прощения, герр профессор...
Трефилов остановился.
- Да... Мы знакомы?
- Мы незнакомы лично, - продолжил Хорст, - но я имел возможность изучать ваши работы... Разрешите представиться, - немец слегка наклонил голову, - профессор Берлинского отделения «Аненербе» - Волли Хорст.
- Так вы немец? 
- Я. Их... Я ученый из Германия. Прибыл на конференция... но это сейчас не важно…
- Так чем могу служить, герр профессор?
- Я слушать сегодня ваш доклад. Я есть восхищен э-э-э... как это по-русски... Полетом вашей мысли... Вы гениальный ученый...
- Да бросьте, коллега, вы все сами слышали. Завтра меня уволят из института, и мне придется позабыть о научных изысканиях! А ведь я уже почти собрал прототип... Осталось лишь подтвердить экспериментально мои выводы... А, - Трефилов понуро махнул рукой, - о чем тут говорить! Только время терять…
- Именно об этом я и хотел говорить. Я имею честь предложить вам место ведущего специалиста в наш институт исследований необычных возможностей человек. В Рейхе ценят светлый головы. Их… я готов гарантировать вам любые средства для продолжений ваших исследований. Любая помощь, любых специалистов, каких только возможно будет найти в Рейх.
- Я? В Германию? – удивленно вскинулся Трефилов. - Да побойтесь бога! Кто ж меня выпустит?
- Это не проблема – у нас есть способы. Соглашайтесь! Вы пропадете в Россия, как пропали многие ваши коллеги...
- Простите, герр...
- Хорст. Но для вас, профессор, просто Волли.
- Простите, герр Хорст, но я не готов покинуть родину.
- Я вас не тороплю. Как говорят Россия: поспешай, но медленно. Я готов ждать. Если передумаете, найдите способ, не вызывая подозрений, сообщить в консульство Германия. Я пробуду в Россия предположительно до конца мая.
Спасибо за предложение, - стоял на своем Трефилов, - но я решил!
- Не торопитесь, герр профессор. Как говорят у вас: человек предполагает, а бог располагает.
- Я атеист.
- Тем не менее, эта русский пословица не есть неправда. Честь имею, герр профессор! - Хорст чисто по-военному прищелкнул каблуками и, прощаясь, вновь слегка наклонил голову.
- Прощайте, коллега. - Закончив разговор, Трефилов аккуратно спустился с оледенелого крыльца и уныло побрел вдоль едва освещенной светом фонарей улице.
Хост, следом за профессором тоже осторожно преодолел ледяные ступени и направился в противоположную сторону. Проследив за ним из-за колонны, Варфоломеев «отпустил» немца на значительное расстояние, а после пошел за ним следом.

***

В полутемных кабинетах «в недрах» народного комиссариата государственной безопасности работа не прекращалась даже с наступлением ночи.  В одном из них, за массивным столом под настольной лампой с зеленым абажуром, напрягая зрение, разбирал мелкие закорючки в донесении одного из агентов капитан госбезопасности Фролов.
- Дал же господь почерк! – беззлобно ругнулся капитан, откладывая листок с донесением в сторону. Бросив на стол очки, Фролов с облегчением потер пальцами переносицу с явными отпечатками носовых упоров. Откинувшись на спинку, он зарыл глаза, давая отдых натруженным органам зрения. На раздавшийся стук в дверь он отреагировал, не меняя позы и не открывая глаз:
- Да!
В открывшуюся дверь проскользнул Варфоломеев.
- Разрешите, товарищ капитан госбезопасности...
Фролов приоткрыл один глаз, но позы не сменил:
- А, Варфоломеев... Проходи, садись. Чаю хочешь?
- С удовольствием, тащ капитан госбезопасности. Продрог, как собака!
Фролов усталым движением подбородка указал на темный угол кабинета:
- Горячий… Все никак от дел оторваться не могу...
- Понял, тащ капитан.
Варфоломеев ушел в угол. «Наперевес» со стаканами в жестяных подстаканниках вернулся  к столу. Один из стаканов он поставил перед Фроловым, второй оставил себе и уселся на стуле «для посетителей».

- Спасибо, Сережа! – поблагодарил подчиненного Фролов, шумно отхлебывая чай. - Ну, докладывай, как там поживает наш поднадзорный?
- Сегодня немец посетил выступление некоего профессора Трефилова в институте биологии, - грея руки о горячее стекло, доложил Варфоломеев.
- Тема выступления Трефилова? – уточнил капитан.
- Я записал. Вот... - Варфоломеев залез во внутренний карман и достал мятую бумажку. Развернув её, он зачитал:
- «Эффект длинного времени». Докладчик профессор биологических наук Трефилов Б.В.»
Фролов вновь шумно отхлебнул из стакана.
- Интересно, что за «зверь»?
- Я особо не понял, товарищ капитан... – честно признался Варфоломеев. -  Заумно слишком... Если нужно, я могу материалы выступления запросить...
- Обязательно запроси! В нашем деле мелочей не бывает! Продолжай.
- В целом и общем ученой братии не понравилось выступление этого Трефилова Бэ Вэ. Обвинили его в какой-то ненаучной ереси, кровососом-капиталистом обозвали. Завтра будут на партсобрании ставить вопрос о его исключении из института.
- Вот даже как? – удивленно приподнял брови Фролов.
- Так точно! Но самое интересное было позже, когда все разошлись. На улице к Трефилову подошел Хорст...
- Ну-ка, ну-ка?.. – Фролов оторвался от спинки стула и с интересом подался вперед.
- Все, о чем они говорили, я прекрасно слышал...
- Точно не засветился? - Фролов отодвинул в сторону опустевший стакан.
- Обижаете, тащ капитан...
- И о чем же так мило беседовали?
- Хорст восхищался докладом Трефилова…
- Прямо таки восхищался?
- Так точно! Называл его светлой головой, чуть не гением... И самое главное: он предложил Трефилову нелегально покинуть Союз, обещал место в Берлине, любую помощь и средства... Но Трефилов отказался...
- Ого! Неужели этот Трефилов придумал что-то этакое, что сам Хорст клюнул?
- А чего тут странного? – пожал плечами Варфоломеев. - Наши ученые самые лучшие...
- Ой, ли? Ты хоть представляешь себе «уровень» Хорста? Ведущий профессор «Аненербе», на короткой ноге с Зиверсом. По агентурным  сведениям проекты, которыми занимается Хорст, курирует лично рейхсфюрер Гиммлер!  А тут какой-то Трефилов, пусть и профессор, но о котором в мировой науке ничего не известно.
- Так задержать его! Тряхнуть, как следует...
- Ох, Варфоломеев-Варфоломеев! - Фролов укоризненно покачал головой.
Учишь вас, учишь... Тряхнем, и чего? Если уж его коллеги-ученые ничего не поняли, куда уж нам разобраться?
- Виноват! – потух лейтенант. - А чего ж делать-то?
- Значит, говоришь, Трефилов отказался от предложения Хорста?
- Так точно. Но ведь он в любой момент и передумать сможет. Турнут его из института...
- Может... Так, берем Трефилова в разработку. Завтра мне его личное дело «на стол». Сходишь в институт – нельзя, чтобы Трефилова исключили. Какая-никакая, а «веревочка». Если с этим возникнут проблемы – сразу ко мне! Да, и переговори с кем-нибудь из ихней ученой братии... Надо же хоть в общих чертах разобраться, чего он там понапридумывал. Только чтобы об этом Трефилов ни гу-гу! Ну и с Хорста глаз не спускать!

Верно подметили, коллега. А если еще нарастить скорость, то можно и подрумяниться до хрустящей корочки от банального трения о воздух. Сей момент давно учтен: ломаю голову, как обойти негатив без особого членовредительства. Есть бредовая идея, но пока не решил)

Глава 2 (ч. 1)

Февраль 1941 г.
НКГБ СССР

- Докладывай, чего нарыл, лейтенант, - устало произнес Фролов.
- Товарищ капитан, Лазарь Селиверстович, - Варфоломеев пожил на стол папку с личным делом Трефилова, которую принес с собой, развязал тесемки и открыл её, - а вы так и не ложились? Третьи сутки на ногах - нельзя же так…
- Ничего, на том свете отдохну, Сережа, - усмехнулся капитан. – Начинай, чтобы время не терять – его и так в обрез!
- Трефилов, Бажен Вячеславович. 1895 года рождения. Из семьи интеллигентов: мать – учительница, отец – профессор биологии еще царского разлива. Оба родителя скончались от тифа в 1924 году. Не женат. Детей нет. Со слов ректора института: далек от «политики», интересуется наукой и только наукой. Настоящий ученый с большой буквы…
- Ну, это и так было понятно – Хорст абы кого вербовать не будет. Что еще?
- Помимо основного направления научной деятельности в области биологии,  - продолжил Варфоломеев, - живо интересуется новыми научными направлениями в области физики. До 1931 года работал в институте физики и биофизики под руководством академика Лазарева. После ареста академика и расформирования института, перевелся на нынешнее место службы. Так же после ареста Лазарева «обрубил» всяческие связи с зарубежными коллегами...
- Причина подобной крайности? – уточнил капитан.
- Так Лазарева за то и «закрыли» - за слишком активное общение с империалистической профессурой. Видать, здраво размыслив, решил не рисковать. 
- Ясно.
- Помимо прочего: Трефилов - заядлый радиолюбитель, постоянно что-то паяет дома, наматывает магнитные катушки, придумывает какие-то приборы... Но его ученые коллеги считают это увлечение баловством.
- Хорошо поработал, но давай уже, переходи к главному – из-за чего весь сыр-бор. Нам с тобою понять надо, что Хорста так зацепило?
- Мне удалось привлечь к нашему делу доцента Сергеева – теперь он наш «внештатный  сотрудник». Под подписку о неразглашении, конечно.
- Молодец, лейтенант! Верное решение!  - похвалил подчиненного капитан.
- Сергеев, Андрей Михайлович, доцент института. Находится в близких, можно сказать приятельских отношениях с Трефиловым. Испытывает глубокое уважение к профессору. С радостью согласился «помогать», только чтобы Трефилова не исключали из института.
- Хорошая кандидатура.
- Сергеев попытался объяснить мне «на пальцах» суть теории Трефилова...
- Ну-ну. – Фролов навалился локтями на стол, подперев подбородок ладонями.
- Начну издалека: лет двадцать назад Трефилов едва не погиб. Выжить ему помог некий эффект «длинного времени»...
- Что это еще за зверь такой – «длинное время»?
- У вас случалась когда-нибудь такое, что время вокруг вас как бы замирало? Почти останавливалось, тянулось, как тугая резина?
Фролов задумался на секунду, а затем утвердительно кивнул:
- Было, в империалистическую... Подо мною коня бомбой убило... Я на ноги встал, а тут казак на лошади подлетел... Шашкой на солнце сверкнул – все, думаю, прощевайте хлопцы – развалит сейчас надвое мою бедовую головушку... Его лошадь на дыбки встала, да так и замерла... И казак замер с занесенной шашкой, словно живая фотокартинка... А я, ты знаешь, шевелиться могу... Тяжело, с трудом, словно на каждой ноге гири пуда по два... Так и вывернулся... Думал, свезло, либо бог спас... Хоть в бога и не верю.
- А вот Трефилов думал по-другому – как ученый.  Считал, что всему есть научное объяснение. Он назвал это явление «эффектом длинного времени» и принялся за его изучение. Почти два десятка лет у него ушло на то, чтобы сформулировать свою теорию.
- Да, странный народ эти ученые. И как он все это объяснил?
- По теории профессора Трефилова каждый организм имеет э... – Варфоломеев сбился и заглянул в папку, где лежали записи его беседы с Сергеевым. Пробежался глазами по заполненной мелким убористым почерком бумаге, водя пальцам по строчкам. - Ага, вот: каждый организм обладает индивидуальным биологическим временем. Запас этого времени у разных организмов разный: у кого-то исчисляется минутами и днями, как, например, у бабочек-однодневок, а у некоторых - сотни лет. Например: галапагосские черепахи. Запас этого индивидуального времени зависит от биологических особенностей организма и вредных условий жизни, наносимых этому самому организму. Ну, водку пьешь – десять лет долой, куришь – пять...
- А как это влияет на то самое «длинное время»?
- Сейчас попробую... - Варфоломеев потер руками виски. - Трефилов считает, что помимо вот этого индивидуального времени, существует еще и общее... - Варфоломеев вновь сверился с записями. - Абсолютное, ньютоновское, то, что отсчитывается простыми часами.
- Погоди-ка, дай соображу... Выходит, что внутри нас течет одно время, а снаружи – другое?
- Да, Трефилов считает именно так. Одновременно в природе существует два течения времени: внешнее – абсолютное. Трефилов считает его неизменным. И внутреннее – индивидуальное. И при обычных обстоятельствах, когда организму ничего не угрожает, скорости течения этих времен примерно равны.
- А при необычных?
Варфоломеев вновь заглянул в папку.
- А при необычных, опасных, особенно когда организм стоит на грани уничтожения, он способен заимствовать чужое время другого организма. Фух... Ах голова затрещала!
- Привыкай, настоящий оперативник должен уметь шевелить мозгами, и не только в своей области! Подытожим. Возьмем для наглядности мой пример. Допустим, для того, чтобы выжить, я заимствовал чужое время, допустим, того казака. Значит, что у нас выходит? – задумался Фролов.  - Чтобы развалить мне голову, казаку потребовалось бы максимум пара секунд. А по моим ощущениям прошло никак не меньше десяти. Выходит, пара секунд внешнего течения – неизменно. Пара секунд моего индивидуального... Восемь в сухом остатке, которые и помогли мне выжить!
- Ну, выходит так, - согласился Варфоломеев.
- А что, лейтенант, - Фролов ткнул указательным пальцем в Сергея, - если бы каждый боец Красной Армии обладал такими умениями? 
- Такая армия – непобедима, тащ капитан госбезопасности! – сделал логический вывод Варфоломеев.
- Вот оно! – победно воскликнул капитан. - Да – именно на это и клюнул Хорст! За Трефиловым срочно установить постоянное наблюдение...
- Есть предложение, тащ капитан: а что если использовать доцента Сергеева? Он с Трефиловым и в институте постоянно трется, да и в свободное время дружбу водит.
- Ну что ж, действуй, Варфоломеев, действуй, - согласно кивнул Фролов.

Глава 2 (ч. 3)

Громкая трель телефонного звонка вырвала из забытья капитана госбезопасности Фролова, только-только прикорнувшего на маленьком диванчике в кабинете. Не открывая глаз, капитан оторвал голову от кожаного подлокотника дивана и, кряхтя, словно старик, уселся. Он покрутил головой, хрустя позвонками, разминая затекшую шею, пытаясь прогнать острую боль, поселившуюся в основании черепа. Приоткрыв один глаз, Фролов поднялся на ноги и подошел к телефонному аппарату, не перестававшему настойчиво дребезжать.
- Капитан госбезопасности Фролов, - хрипло произнес он, подняв трубку.
- Товарищ капитан госбезопасности, это лейтенант Варфоломеев…
- Узнал, - буркнул Фролов, - богатым не будешь.
- Никогда богатым не был, так что и начинать не стоит! – Сергей попытался пошутить, но лишенный отдыха Фролов не был настроен на веселье.
- Чё там у тебя? – слегка грубовато произнес он.
- Тащ капитан, только что на связь вышел наш внештатный сотрудник «Доцент».
- Это Сергеев, что ли?
- Так точно! Агент сообщил следующее: сегодняшней ночью профессор Трефилов провел на себе опыт и сумел запустить свою «машину». Его теория доказана и верна. Что будем делать, Лазарь Селиверстович?
- Погоди мальца, дай сообразить. А то который день без нормального отдыха – котелок совсем не варит, - произнес Фролов, с трудом разлепляя второй глаз. Он тряхнул головой, прогоняя остатки сна. – Значит, слушай сюда: нельзя чтобы эта информация вышла из нашего узкого круга! А особенно, чтобы о ней не пронюхал Хорст. Бери пару бойцов и дуй на квартиру Трефилова. Сергеева тоже прихвати…
- Так он, уже, наверное, на месте: профессор первым делом позвонил ему. Сергеев пообещал ему приехать, а после сообщил мне.
- Хорошо. Тогда дождитесь меня. Вместе посмотрим на его рабочую чудо-машину. После чего можно будет и наверх доложить… Но сначала все дотошно проверим: как-то не хочется обосраться перед высоким начальством…
- Понял, тащ капитан! Разрешите исполнять?
- Беги, Варфломеев, не упусти профессора.

***

- Ты понимаешь, Андрюша, оно остановилось, - сидя на кухне за кружкой чая, сбивчиво повествовал Сергееву об успешно проведенном опыте Трефилов. – Правда, надолго выделенного времени не хватило – какие-то секунды, и все вернулось на круги своя. По всей видимости, именно такое количество удалось поместить в накопитель, пока я не потерял сознание и не выпал из окружения электромагнитов. Да еще и датчики отсоединились. Ну, ничего, мы с вашей помощью, Андрей Михайлович, повторим этот опыт! Меня нужно зафиксировать, чтобы при потере сознания я оставался под облучением магнитных полей. А в нужный момент…
- Бажен Вячеславович, - перебил друга и коллегу Сергеев, - я – против! Это очень опасно! А вдруг вы не все учли? А вдруг какой-нибудь посторонний скачок в электросети? Вы просто умрете! Я не могу этого допустить! Это будет невосполнимая потеря для всей, я не побоюсь этого слова, мировой науки! Мне этого не простят…
- Мы примем все меры предосторожности, - продолжал настаивать профессор.
- Даже не просите, Бажен Вячеславович! Даже не просите!
В коридоре коротко тренькнул дверной звонок, затем еще раз и еще – кто-то настойчиво крутил ручку механического привода. Травников взглянул на часы – без двадцати пять.
- Кого это принесло в такую рань? – озадаченно спросил он Сергеева.
- Бажен Вячеславович, вы только не волнуйтесь… Я просто не знал, как вам сказать… Это товарищи из органов…
- Из каких органов? – обеспокоенно переспросил профессор.
- Тех самых, Бажен Вячеславович.
- Зачем они здесь, Андрюша? Меня арестуют, как в свое время академика Лазарева?
Не, Бажен Вячеславович, нет! – постарался успокоить Трефилова Сергеев. – Ничего такого с вами не случиться. - Помните февральское выступление, после которого вас собирались уволить?
Профессор кивнул, не понимая, куда клонит Сергеев.     
- Так вот, - продолжил Андрей, - вас не исключили, только благодаря этим самым товарищам… Увидите, все будет хорошо! Так я открою? – риторически спросил он, поскольку звонок продолжал трезвонить не умолкая.
- А, - махнул рукой Трефилов, - делайте, что хотите!
Сергеев вышел в коридор и открыл дверь – на пороге стоя Варфоломеев в сопровождении еще двух сотрудников в штатском.
- Проходите, товарищи! – Сергеев отошел в сторону, пропуская «товарищей из органов» в квартиру.
- Филиппенко, остаешься в подъезде, на всякий… - распорядился Варфоломеев. – Только не отсвечивай!
- Есть! – ответил один сотрудников – молодой веснушчатый парень с ярким румянцем на обеих щеках, перемещаясь в темный угол лестничной площадки.
- Саркисян, со мной, - произнес лейтенант, преступая порог квартиры профессора.
Следом за ним в прихожую вошел и второй сотрудник – смуглокожий и горбоносый. – Сиди тут, - Варфоломеев указал на низенькую банкетку, - нужно будет – позову.
- Есть, товарищ лейтенант госбезопасности! – отозвался горбоносый, скидывая с плеч пиджак и падая на банкетку.
- Ну, показывайте, где у вас что, - произнес Варфоломеев, проходя в комнату.
Вид громоздкой машины, с торчащими во все стороны проводами, катушками, приборами и лампочками, занимающий, в общем-то, немаленькую комнату, едва не шокировал лейтенанта.
- Какой агрегат! – с неким благоговением произнес гэбэшник. – Неужели все это своими руками?   
- Представьте себе, молодой человек! – сварливо произнес Трефилов, вслед за «гостями» появившийся в комнате. – Ночей не спал, последние деньги на медные провода и датчики тратил…
- А я вот в детстве мечтал, что-нибудь этакое изобрести, - вздохнул Варфоломеев, - ученым человеком стать, на инженера выучиться, только не вышло ничего…
Взгляд Трефилова немного смягчился.
- Разрешите представить вам, Бажен Вячеславович, - чтобы заполнить возникшую паузу, произнес Сергеев, - лейтенанта государственной безопасности…
- Варфоломеев, - перебил Андрея Михайловича лейтенант, протягивая профессору руку, - Сергей Поликарпович.
- Трефилов, Бажен Вячеславович, - пожал протянутую руку профессор.
- Очень рад знакомству, Бажен Вячеславович! – искренне произнес лейтенант. – Так работает машинка-то?
- Работает, - с укоризной посмотрев на Сергеева, ответил профессор. – Но для полной уверенности необходимо провести ряд испытаний…