Неть, сегодня почувствовал себя лучше, пересмотрел выложенное, решил, что канарис пока подождет, хот эту фигуру надо еще обыграть.
Чуть переписал. Пока не окончательно. Но выкладываю.
Часть третья
Глава шестнадцатая
Мексиканский зигзаг
Койокан. Пригород Мехико. 27 марта 1940 года
Дэвид Эйберман был н месте уже ровно в полдень. Он работал в Секретной службе США уже восьмой год. И поднялся от простого бодигарда до специального агента, специализирующегося на Латинской Америке. С появлением в Мексике Троцкого дел у Дэвида не прибавилось. Кто курировал Троцкого он не знал. Ему просто сообщили, что этот большевик не его проблема. Дэвида высланный из России революционер интересовал постольку-поскольку, своих дел хватало, но то, что Лев Революции тесно связан с кругами в США, он знал, слухи в его Конторе разные ходили. Его шеф, занимавшийся делами по России, говорил, что во время его командировки на Дальний Восток, когда американцы крепко укрепились на единственной на всю Сибирь железной дороге, он и заработал свое состояние. Золото Колчака… думаете, за возможность пробиться к океану и эвакуироваться (на американских же кораблях) чехи не поделились с честными янки таким же честно награбленным золотом? Вообще Мировая война была выгодным предприятием, если верить Доновану. А Троцкий тогда руководил армией. До революции Лев не был агентом их конторки или еще какой-то официальной структуры американского государства, он был агентом влияния, получавшим весьма приличное финансирование из рук американского капитала. В некоторые детали прошлого пламенного революционера Дэвид был посвящен благодаря тому же Доновану. Ветеран секретной службы проникся доверием к молодому толковому парню и пророчил ему хорошую карьеру. Иногда делился любопытными подробностями. Иногда показывал кое-какие документы, просто для того, чтобы подтвердить свою мысль. «Дэв, любое действие, особенно направленное на свержение какого-то правительства, надо хорошо финансировать. Это инвестиции, которые обязательно окупаются. Если ты не жмот!» - часто говаривал мистер Донован. Троцкого финансировали очень хорошо. Лев Давыдович любил красиво и в комфорте пожить, с шиком одеться, иметь рядом с собой эффектную женщину. Почему бы нет? Главное – это уверенность в том, что Троцкий и его люди будут той спичкой, от которого вспыхнет сарай с соломой, а потом и усадьба сгорит, да еще и не одна. И вот, по приезду в США, товарищ Троцкий снимается в небольшом кинофильме, который прошел без видимого успеха, вот только гонорар за крохотную роль оказался более чем приличным, говорят, сам Дуглас Фэрбенкс при сумме гонорара Троцкого за роль рвал бы на себе волосы от ярости и зависти…. Кроме этого, гонораров за статьи и выступления, Троцкий получал и помощь «в конверте», что установила британская МИ-6, которая вела Льва Революции еще по европейским делам. Пришлось сотрудникам американских спецслужб пообщаться с английскими коллегами, которые проявили удивительное понимание. Даже потом, арестовав Троцкого в Галифаксе, англичане революционера очень быстро выпустили, извинились, мол, напутали, списки подозреваемых не обновили, клиента замели почем зря. Не понадобилось даже вмешательство американских спецслужб, достаточно было намекнуть по дипломатическому каналу ответственному джентльмену из МИ-6, чтобы дело было быстро закрыто.
В начале марта от нескольких мексиканских служащих, прикормленных американскими спецслужбами стали поступать тревожные сигналы. Будучи в Вашингтоне, Дэвид сообразил сопоставить возросшую активность просоветских групп в Мексике, с тем пристальным вниманием, которое они стали уделять укрепленному дому, в котором укрылся изгнанный и порядком потрепанный Лев Революции. Агенту этот лев сейчас напоминал потрепанную и очень злую кошку в забронированной клетке. О своих подозрениях Дэвид сообщил начальству, которое вроде бы пропустило информацию мимо ушей. И тут в конце марта начались непонятные шевеления. 28 марта в Мехико должна была приехать группа представителей из Гарварда (в которой из самого Гарварда был всего лишь один архивариус), которым Троцкий должен был передать свой архив. 29 марта должна была состояться сама передача. Не случилось.
Местные полицейские чиновники Дэвида знали достаточно хорошо, поэтому агент получил беспрепятственный доступ к месту преступления. Начальник местной полиции, невысокий фантастически полный мексиканец со стандартным именем Хуан, согласился все Дэвиду показать. Сразу стало ясно, что кто-то открыл дверь в поместье изнутри. Следов проникновения через стену или взлома двери не было.
- Кто открыл дверь? – спросил Дэвид.
- Думаю, Харт. Мы не нашли его тело. А это был день его дежурства. Напарник там. Мигель Очадо.
Дэвид прошел во двор, где лежал труп второго охранника.
- Они подъехали на двух грузовых автомобилях. Все были одеты в военную форму. На перекрестке выставили патруль. Было несколько выстрелов. Увидев военный грузовик и патруль, обыватели посчитали, что идет операция полиции или военных. Поэтому никто ничего не сообщил.
- Логично. И кто у нас так хорошо готовит такие операции, скажите мне, Хуан?
- Вы задаете странные вопросы, мистер, мало кому этот старик был костью в горле. Это дело политической полиции, а не криминальной. Мои подопечные так не работают. Поножовщина, пьяная драка – это сплошь и рядом. Хотите мое мнение? Это секариос!
- Секариос? – Дэвид впервые услышал это мексиканское словечко.
- Секариос, мистер. Это наемники. Но не простые. Бывшие солдаты или полицейские. Чаще всего военные. Они убивают быстро и без сомнений. Самые жестокие. Они охраняют очень серьезных людей. Вот такое им по плечу. Работали чисто и аккуратно. Да и стрельбы, собственно говоря, почти не было. Стреляли в доме, немного. Слышно было не очень. Поэтому у них было время все сделать и убраться отсюда.
Дэвид прошел в дом. Действительно, двери были распахнуты, все, кто в нем находился, были убиты. Сам Троцкий был убит выстрелом в голову – одним, с близкого расстояния. Стреляли в затылок, на выходе пуля обезобразила лицо почти до неузнаваемости. Но именно что почти. В доме убили всех. Жена Троцкого Наталья Седова и его четырнадцатилетний внук Сева Волков лежали в оной комнате, перечеркнутые одной очередью из пистолета-пулемета. Еще в одной комнате лежала сравнительно молодая женщина, в которой Дэвид опознал секретаршу мертвого Льва, Рут Агелофф, которая активно сотрудничала с американским правительством.
- Архив в доме был? – поинтересовался спецагент.
- Если эти несколько ящиков можно назвать архивом, то да, он на месте. Документы в столе не были тронуты, хотя в кабинете беспорядок, похоже, искали деньги. – ответил Хуан. Тут к дому подъехал легковой автомобиль, из которого выскочил худой высокий мужчина с тоненькими длинными усиками на круглом загорелом лице. Он быстро прошел в дом, где натолкнулся на незнакомого гринго и начальника полиции Хуареса.
- Следователь Салазар . – представил его американцу начальник полиции. Тот быстро сориентировался и сообразил, что гринго при делах, иначе чего бы шеф перед ним так стелился?
- Мы нашли его, мистер Хуарес. Роберт Шелдон Харт убит. Заметают следы, так думаю.
- Тут погибли два гражданина США Рут Агелофф и Шелдон Харт. Мы будем проводить собственное расследование. – сообщил вроде как в пустоту Дэвид.
- Мистер Эйберман, господин Салазар один из наших лучших следователей…
- И что собирается делать этот лучший следователь? – так же отстраненно поинтересовался американец.
- В составе двух патрулей, которые блокировали подъезды к дому, было по одному человеку в полицейской форме. Полицейскую форму так просто не достать. Будем искать, кто приобрел два комплекта формы разных размеров.
- Хм…
Американец задумался.
- А что скажите по самому убийству?
- Они вошли в дом тихо. Мигель, второй охранник, зарезан, пикнуть не успел. Дальше стали искать мистера Троцки… Нападавших было от десяти до пятнадцати человек, так что шансов спрятаться от них не было. Они подняли мистера Троцки с постели. Мне кажется, его или о чем-то спрашивали, или что-то ему говорили, но убили не сразу, оттащили в центр комнаты и уже там прикончили выстрелом в затылок.
- Зачитали приговор, так, мистер Эйберман? – смешался Хуарес.
- Или их что-то интересовало, документы, деньги, драгоценности. – высказался Салазар.
- Единственной ценностью тут был сам мистер Троцкий. – уныло заметил Дэвид. Он понимал, что не он курировал этого комми, но именно на него повесят всех собак из-за того, что передача архива была заданием именно агента Эйбермана.
- Думаю, убийство мистера Троцки стало сигналом – они вошли в остальные комнаты. Обыскали их, всех найденных свидетелей убили. Даже у этого паренька, Сьедоффа, шансов не было. Потом они перетащили какой-то груз в автомобили. Есть следы. Мне кажется, какие-то ящики, например, вот такие. – продолжил доклад следователь, проведя начальство в небольшую комнату с массивной дверью, скорее всего, из толстого дуба.
- Хм… Тут два ящика. Должно быть четыре. Откройте…
Следователь не стал звать полицейских, а сам аккуратно снял крышки ящиков, которые не были заколочены. Перебирая бумаги, Дэвид поморщился. Он понял, что находится на правильном пути, по сути дела он знал опись документов, которые Троцкий передавал в Гарвард. И тут ничего с этой описью не совпало, кроме черновиков нескольких книг, в том числе про Сталина.
- Это все кукла. Имитация. Архив мистера Троцкий похищен. Мне кажется, именно это было главной целью миссии, кроме устранения самого хозяина.
- Время вывезти архив у них было. Машины тоже. Мы недалеко от тела мистера Харта в небольшом овраге нашли следы костра. Может быть, там сожгли какие-то документы. Вряд ли эксперты смогут там что-то понять, но попробовать надо. И еще, думаю, надо прошерстить наших комми. Особенно тех, кто побывал в Испании, или мог побывать. – задумчиво произнес следователь.
- Я хотел бы поговорить с мистером Салазаром наедине. – мрачно пробурчал Дэвид, принявший важное решение. Хуарес, чуть не вскипел от негодования, раскраснелся, все его лицо покрылось большими каплями пота, но сумел взять себя в руки и вышел из комнаты, где раньше свежеубитый господин хранил свой архив.
- Мистер Салазар, найти архив или его следы крайне важно. – произнес секретный агент, протянув следователю несколько приятно хрустящих бумажек с портретами североамериканских президентов. Следователь от подобной стимуляции труда отказываться не собирался. Не дурак.
- Думаю, мы тут имеем дело с двойной мистификацией, мистер Эйберман. Во-первых, нас пытались убедить, что произошло банальное ограбление и ничего более. Вторая мистификация, это подделка уничтожения архива. На самом деле, архив сейчас следует из страны в точку назначения. Могу сказать, что мне кажется наиболее удобным маршрут через вашу страну, мистер. Мы постараемся перекрыть порты, границу, там, где это возможно. Но что-то мне подсказывает, что это ничего не даст. У меня мало людей, мистер Эйберман. Военные могли бы помочь, но…
- Это я организую. И с нашей стороны граница будет перекрыта. – сообщил агент после недолгого раздумья.
- И постарайтесь понять ваших людей в центральных странах, может быть, они выбрали маршрут на юг, а не на север. – дал последний совет следователь.
- Мистер Салазар, если вам понадобиться помощь в расследовании, можете обращаться напрямую ко мне. Наше правительство заинтересовано в скорейшем и объективном расследовании убийства американских граждан.
И Дэвид протянул следователю визитку со своим телефоном.
Наверное, у следователя Салазара опять бы все получилось, но покупал форму полицейских не коммунист Луис Мартинес , приятель художника Сикейроса, а совершенно другой человек, который разделил участь Роберта Шелдона Харта. На этот раз все концы были спрятаны в воду основательно. На группу Конь ни полиция, ни агенты из США так и не вышли. Хотя бы потому, что в Мексике кроме самого Сикейроса, никто не остался. Вместе с архивом в далекую страну Советов отправился Григулевич. Эйтингтон отправился в ту самую страну, из которой в Мексику прибыл Дэвид Эйберман. По мнению товарища Сталина, один неприметный, но весьма неприятный сенатор слишком уж зажился на белом свете. И хотя роль личности в мировой истории не настолько важна, по сравнению с волей масс, но все-таки оставлять некоторые персонажи в живых наш Вождь и Учитель не собирался, ибо излишним гуманизмом не страдал. Остальные участники группы Конь перебрались в другие страны Латинской Америки, получив задание со временем легализоваться в Аргентине. На будущее. Будет кому встретить нацистских преступников. Бурными аплодисментами с сопутствующими пиротехническими эффектами.
А уже 8-го апреля архив Троцкого оказался у товарища Сталина.
* * *
Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 10 апреля 1940 года.
- Ну как там «Блюхер», Лаврентий? – не смотря на острый вопрос, Сталин находился в хорошем расположении духа. Нет, хорошем, это не точное определение. Он чувствовал громадное облегчение. Как будто кончилась полоса неопределенности. И теперь гора рухнула с его немолодых уже плеч.
- По нашим данным потоплен под Осло. – Берия был собран и деловит. Он четко уловил настроение Хозяина и теперь ждал обсуждения возможных решений.
- Плохое имя выбрали для корабля. – неожиданно сообщил вождь своему преданному наркому.
- Постоянно битый Наполеоном генерал. Дутый герой. Вот и пошел ко дну. Как только его прокололи… Наш тоже дутым героем оказался… Плохое имя для корабля, Лаврентий.
- Хером назвали, херово закончили – осторожно пошутил Берия, уловивший, что настроение Хозяина позволяет шутку.
- У тебя остались еще сомнения? – Сталин неожиданно задал самый важный вопрос. И стал спокойно набивать трубку табаком.
- Нет. Сомнений нет. Товарищ Сталин, все совпадает с небольшими погрешностями в деталях. Но это могут быть и неточности наших источников информации.
- Хорошо, Лаврентий. Мы тут посовещались, и я решил, что операцию «Опережение» пора начинать. В полном объеме. Возражения, вопросы есть?
- Никак нет, товарищ Сталин.
- Хорошо, что возражений нет. Плохо, что нет вопросов. – Но это была последняя шутка вождя на сегодня.
- Обрати внимание, Лаврэнтий, на эту писульку…
Берия подошел к столу, на котором лежали несколько писем. Вчитался. Поднял глаза на Сталина, который закурил, оставаясь совершенно спокойным.
- Все материалы получишь сегодня. Власик доставит. Лично. Разберись. Теперь разберись точно.
- Мы уже собрали этот аппарат… полиграф… думаю, он серьезно поможет нам продвинуться в работе. Пока результаты обнадеживают.
- Хорошо. Работай. Тут, понимаешь, такое дело: я составил речь, которую должен произнести на похоронах товарища Хрущева. Хорошую речь составил. Старался. Вот только мне в Киев ехать не с руки. Слишком много дел накопилось. Думаю, послать туда Микояна, пусть речь произнесет. Что думает по этому вопросу товарищ Берия?
- Товарищ Берия думает, что шестнадцатого апреля – прекрасная дата для поездки товарища Микояна. Успеет и речь сказать, и к дню рождения Ленина в столицу вернуться.
- Ну что же. Так и запишем. Шестнадцатого.
Нарком НКВД вышел из кабинета Сталина успокоенный. Время метаний прошло – начиналась работа, сложная и опасная. Но это была работа в поле определенности, такая работа Лаврентия Павловича не страшила. А к ликвидации товарища Хрущева он был готов. Давно готов. Потому что не поверил в то, что Сталин слишком долго будет терпеть этого псевдохохла , который оказался слишком опасным. Не для вождя. Для всего советского народа.