1. Ирония судьбы (продолжение)

Утро, как и две дюжины других, проведенных Питером в тюрьме, началось с лязга засовов, возвещавшего приход караульного, который принес узникам вожделенную воду и по паре ломтей не слишком свежего хлеба.

Дон Мигель мрачно смотрел перед собой, баюкая раненую руку.

— Как ваша рана, дон Мигель?

— А вы как думаете, дон Педро? — де Эспиноса встал и принялся расхаживать по камере, бросая вокруг гневные взгляды. — Будь она проклята, ваша Англия! Я знатного рода и вправе требовать достойного обхождения, а меня держат в этой клоаке.

Блад счел нужным возразить:

— С вами не так уж и дурно обходятся. Верно, вам не доводилось бывать в тюрьмах вашей родины.

— Благодарение Господу... — дон Мигель остановился напротив Блада и подозрительно уставился на него:

— А вам что, доводилось?

— Я провел два года в тюрьме Севильи как военнопленный. Там не видели разницы между знатным сеньором и простолюдином. Камеры переполнены настолько, что в спертом воздухе едва тлеют факелы, а едой, которой кормят заключенных, побрезговали бы бродячие собаки. Впрочем, для разнообразия узника могут бросить и в одиночную камеру, — в глазах Блада появилось жесткое выражение. — Каменный мешок, где нельзя ни встать в полный рост, ни лечь, и, даже сидя, не удается выпрямить ноги до конца. В таком положении и в полной темноте несчастный находится неделями, а нередко — и много, много дольше... Нужду он справляет под себя. Раз в сутки ему, как дикому зверю, через решетку кидают кусок хлеба, и только так он может догадаться, что прошел еще один день. Мышцы ног сначала разрываются от боли, затем теряют чувствительность. Не ко всем возвращается способность ходить, — он усмехнулся. — Здесь, по крайней мере, просторно и есть свет.

Де Эспиноса передернул плечами.

— Как военнопленный? — переспросил он после паузы.

— Да, я воевал в рядах французской армии. Однако, сейчас Испания и Англия - союзницы... Как вы угодили в плен? - Блад пристально взглянул на де Эспиносу: - Неужто вы продолжали топить английские корабли? Или пошли на то, чтобы атаковать какое-то английское поселение? Тогда вам еще повезло, что вас не казнили немедленно.

При последних словах Блада лицо испанца исказилось от ярости.

— Я не нападал ни на какие поселения! Что же касается кораблей - о да, я был вынужден вступить в бой. С тремя кораблями, по виду — пиратскими, а на поверку оказавшимися английскими каперами. Англия щедро раздает каперские грамоты пиратам и даже принимает их на государственную службу! — он саркастически скривил губы. — А уж затем меня передали в руки губернатора Бишопа — меня, гранда Испании! Как... какого-то пирата.

— А ваши люди?

— Мне неизвестно, что с ними стало, — пробормотал дон Мигель. — Скорее всего, с ними расправились на месте.

— Скорее всего, — кивнул Блад, хорошо понимая, что судьба простых испанских моряков была печальна. В который раз он подумал о тех корсарах, которые, подобно ему, поверили в амнистию и остались на Ямайке: их тоже могли арестовать и отправить на виселицу. Помолчав, он добавил с ноткой иронии в голосе: — Вы адмирал и из влиятельной семьи. Вряд ли ваше заключение продлится долго. Возможно, губернатору Бишопу еще придется принести вам извинения за причиненные неудобства.

— Если только губернатор Бишоп не поспешит казнить меня, ни во что не вникая, — де Эспиноса отвернулся к стене. — И не могу сказать, чтобы я был в милости у его величества Карлоса в последний год.

— Не думаю, что Бишоп настолько глуп, чтобы сделать это, иначе ему самому не сносить головы. И спокойнее — волнение вредно для вас, дон Мигель, я говорю это как врач.

— Питер!

Оба вздрогнули, услышав нежный голос. Мисс Бишоп, в светло-лиловом платье, стояла по ту сторону решетки, словно видение из другой жизни. Рядом переминался с ноги на ногу давешний караульный.

— У вас четверть часа, мисс Бишоп, — пробормотал он. — Я обожду там, за дверью.

— Арабелла, дорогая... — Блад быстро подошел к решетке. — Как тебе удалось?

— Я добилась от дяди разрешения на свидание с тобой, — девушка протянула руку сквозь прутья, и Блад припал к ней губами. — Питер... — она недоуменно посмотрела на испанца, — но...

— Дон Мигель де Эспиноса, — тот церемонно наклонил голову.

— Я помню, кто вы, — холодно сказала Арабелла. — Вот уж не думала еще раз встретиться с вами, дон Мигель, тем более — здесь.

— И я, признаться, тоже не ожидал вас здесь увидеть, мисс Бишоп, — ответил де Эспиноса, с любопытством переводя взгляд с нее на Блада.

— Хотя это закономерно — учитывая обстоятельства нашей прошлой встречи, — еще более холодно добавила Арабелла, и дон Мигель хмыкнул, пряча усмешку.

— Арабелла, — Блад, наблюдающий за обменом любезностями, улыбнулся, — сеньор де Эспиноса оказался в заключении по недоразумению...

— Это ты попал сюда по недоразумению! — возразила она. — Я написала прошение лорду Уиллогби, и он принял меня. Его светлость весьма опечален из-за твоего ареста и не скрывает своей озабоченности... Но приказ исходит от короля, и все, что может сделать лорд Уиллогби — не допускать, чтобы дядя проявлял в отношении тебя жестокость... А самое главное, — девушка понизила голос, — его светлость сказал мне, что судебное разбирательство состоится в Лондоне.

— Даже так? — приподнял бровь Блад.

— Да, Питер, — глаза Арабеллы наполнились слезами. — Ожидается прибытие корабля, который доставит тебя в Англию... но ведь это чудовищная несправедливость! Разве все мыслимые обвинения не перекрывает то, что ты защитил Порт-Ройял от французов?

— Значит, у правосудия ко мне остались какие-то вопросы, — Питер прижал руку Арабеллы к своей щеке. — Что еще сказал его светлость?

— Еще он говорил о сложности политического момента и необходимости действовать осторожно...

— Мисс Бишоп, — вернувшийся солдат смущенно кашлянул, — вы уж простите, но дольше вам оставаться никак нельзя...

— Питер, я отправлюсь в Лондон за тобой! И дойду до короля! — воскликнула Арабелла, в отчаянии глядя на Блада.

Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы отпустить ее руку.

— Будем надеяться, Арабелла, что этого не потребуется.

После ухода Арабеллы Питер погрузился в мрачную задумчивость.

«Вы еще вспомните обо мне, капитан Блад!»

В памяти всплыл взгляд Джулиана Уэйда, полный гнева и ненависти. Что же, вполне вероятно, Уэйд осуществил свою угрозу. Питер не ждал для себя ничего хорошего от процесса — тем более, если тот должен состояться в Англии и в дело вмешалась политика.

— Дон Педро, ваш источник красноречия иссяк? — через некоторое время осведомился посматривающий на него де Эспиноса. — Кстати, это правда, что вас назначали губернатором этого благословенного острова? До меня доходили слухи...

— Правда, — неохотно подтвердил Блад.

— Пожалуй, вы правы, говоря о Судьбе, затейливой в своих забавах. Сперва головокружительный взлет, любящая невеста и грядущее счастье, а затем вдруг тюрьма и перспектива стать пешкой в политических играх, — испанец обессилено прислонился к стене и прикрыл глаза. Немного помолчав, он вновь заговорил:

— Раз уж Англия оказалась на стороне Испании в этой войне, возможно, для короля Вильгельма вы выгодны не столько в качестве губернатора, сколько в качестве обвиняемого. Осудив вас, он пойдет навстречу желаниям своего союзника...
Питер ничего не ответил на эту язвительную тираду, в глубине души признавая правоту своего врага.

Отредактировано Анна (16-11-2020 13:16:58)

Дневной свет постепенно мерк, еще одна душная ночь опускалась на Ямайку. Дон Мигель забылся беспокойным сном, а Питеру не спалось. Когда раздались звуки, похожие на приглушенные расстоянием раскаты грома, он тут же вскочил с кровати и бросился к окну. Ему ничего не удавалось разглядеть, однако пушечные залпы он не спутал бы с чем-либо иным. Де Эспиноса пошевелился.

— Что там, дон Педро?

— Мне тоже хотелось бы это знать, дон Мигель.

Неужели французы вновь атакуют Порт-Ройял? Активных боевых действий в Вест-Индии не велось, но такого поворота событий нельзя было исключать. «Арабелла!» Что будет с ней? С другими жителями города? Ощущение собственной беспомощности сводило Блада с ума. Форт восстановлен не до конца, а часть эскадры еще до его ареста отправилась к северным территориям для поддержки английских войск с моря.
Звуки канонады как будто отдалялись, и это было странно: если бы враг напал на Ямайку, то с боем прорывался бы сейчас в гавань. Затем совсем близко что-то громыхнуло, и вслед за этим раздались пронзительные завывания и одиночные мушкетные выстрелы.

— Так могли бы вопить души грешников в аду, — пробормотал испанец, садясь на кровати.

Тем временем крики и выстрелы послышались уже во дворе, и даже в здании тюрьмы. От сильного удара перегораживающая коридор дверь едва не слетела с петель, и узники воззрились на появившегося в проеме огромного детину, покрытого пороховой гарью.

— Нед! Какой дьявол тебя сюда принес? — воскликнул пораженный Блад.

— Морской, какой же еще! — насмешливо прищурив единственный глаз, жизнерадостно пробасил Волверстон. — У тебя тут уютно, Питер!

— Вы спятили, если решились напасть на Порт-Ройял!

— Не мог же я позволить Бишопу вздернуть тебя. А Ибервиль увязался следом. Извини, совсем без шума прийти не получилось, — ухмыльнулся Волверстон. В его руках звякнули ключи, заскрежетал металл, и спустя мгновение дверь камеры Блада была открыта.

— Кто там стреляет из пушек?

— Твоя эскадра, а Ибервиль изображает французский флот, но я тебе потом расскажу. Давай-ка пошевеливайся...

— Погоди, — сдвинул брови Блад. Его внезапно охватило двойственное чувство: с одной стороны, он страстно желал вырваться на свободу, а с другой... Побег вновь ставил его вне закона, надолго, если не навсегда разлучая с Арабеллой и почти лишая надежды когда-либо вернуться на родину. Впрочем, как раз в Англию его и собираются отправить — под охраной и в кандалах, а справедливость королевского правосудия была ему слишком хорошо известна...

— Ты чего, Питер? — встревоженно спросил Волверстон. Блад тряхнул головой и оглянулся на де Эспиносу:

— Дон Мигель, у вас есть шанс выбраться отсюда.

— О как, — присвистнул Нед, уставясь на испанца, — какие люди!

— Что за странная мысль пришла вам в голову, дон Педро? — глухо спросил дон Мигель. — Вы же сами изволили заметить, что меня отпустят... с почестями.

— Э, Питер, ты что задумал? — нахмурился Нед. — Это же треклятый испанец, к тому же полудохлый!
На губах де Эспиносы появилась язвительная улыбка.

— Вашим людям тоже не по вкусу эта идея.

— Что вы застряли, якорь вам в задницы?! — следом за Недом, в коридор влетел Дайк. — Сейчас они очухаются!

— Да вот, капитан блажит, — буркнул Нед. — Ну же, Питер, ты слышал?
Блад свирепо глянул на обоих и, повернувшись к испанцу, резко бросил:

— Лечение мистера Лонели сведет вас в могилу скорее веревки или топора палача. Решайтесь. Или вы хотите сгнить в этой камере от гангрены?

— Не самый желанный удел, — де Эспиноса медленно встал на ноги и покачнулся.

— Питер, он не дойдет, а на себе я тащить его не собираюсь — предупредил Волверстон, под пристальным взглядом Блада сноровисто отпирая камеру испанца.

— Быстрее же! — взвыл Дайк, подскакивая к дону Мигелю и подставляя ему плечо.
Сопровождаемые улюлюканьем и проклятиями остальных заключенных, они выбежали во двор, где к ним присоединились полтора десятка человек из команды Волверстона. Заполошно метались тени, кое-где слышалась стрельба и лязг сабель. На каменных плитах лежало несколько тел, но убитых было меньше, чем опасался Блад. Серьезного сопротивления гарнизон не оказывал. Вероятно, солдаты ожидали атаки с моря, и орда полуголых воющих дьяволов, возникших как из-под земли прямо под стенами форта, застигла их врасплох. Однако не стоило рассчитывать, что замешательство продлится вечно. У причала покачивались на волнах три шлюпки, и вскоре пираты гребли к шхуне с потушенными огнями. По ним начали стрелять, мушкетные пули вздымали фонтанчики воды, затем ухнула пушка.

— Это не «Атропос» — заметил Блад, взглянув на корабль.

Волверстон осклабился:

— Нет, эту красавицу мы перехватили в паре миль от Ямайки. Ну и позаимствовали... чтобы без помех войти в порт. Не беспокойся, Питер, — предупреждая его вопрос, добавил он, — команда заперта в трюме, вот вырвемся отсюда...

Их шлюпка с глухим стуком ткнулась в темный борт. Нед скептически оглядел дона Мигеля и, вполголоса изрыгая проклятия и не выказывая почтительности, сграбастал высокородного сеньора, чтобы помочь тому одолеть штормтрап.

Солдаты приходили в себя, вразнобой палили пушки, однако темнота препятствовала точному прицелу, и ядра лишь вспарывали воздух над головами пиратов. В тот момент, когда Питер поднялся на палубу, со стороны открытого моря прогремел мощный залп, озарив ночь всполохами огня.

— Ну вот и «Атропос», — возвестил довольный Нед. На палубе беглецов приветствовали восторженным ревом, который сменился ропотом, стоило людям Волверстона наконец-то разобраться, кем был спутник Питера.

— Дон Мигель де Эспиноса оказал мне честь.... сбежать со мной, — Блад переводил взгляд с одного корсара на другого, и те опускали глаза, недоуменно пожимая плечами.

— Говорю же — блажь... — пробурчал Волверстон, а испанец надменно выпрямился.

— А Джереми? Он разве не с вами? — спросил Питер, не видя штурмана в толпе пиратов.

— Он на «Лахезис», — хмыкнул Дайк. — Рвался с нами, да только Нед не пустил.

— Пусть лучше курс прокладывает, - нахмурился Волверстон. — Нечего тут... под ногами путаться.

— Сурово, - усмехнулся Блад, догадываясь, что дискуссия по поводу участия Питта в спасательной операции была бурной, и задал новый вопрос: — А кстати, как Ибервиль выманил эскадру?

— Он у нас теперь навроде адмирала, — захохотал старый волк, многозначительно косясь на дона Мигеля. — Самого дьявола перехитрит. Настроил со своими парнями плотов, да навтыкал там мачты с французскими флагами. Ну и его «Лахезис», само собой, при деле, надо же иногда постреливать.

***

Под прикрытием огня «Атропос», шхуна устремилась к выходу из гавани. Блад смотрел, как мощные орудия разносят форт, и у его радости обретенной свободы был отчетливый привкус пепла. В нескольких милях от побережья Ямайки корабли легли в дрейф. Волверстон предложил было высадить команду шхуны в шлюпки, но Питер высказался категорически против этой идеи. Ночь скрывала очертания острова, однако он, стоя на юте «Атропос», продолжал вглядываться во мрак. Де Эспиноса подошел к нему и тяжело оперся на перила.

— Куда теперь, капитан Блад? На Тортугу?

— Мы постараемся доставить вас на Эспаньолу, дон Мигель. — А вы? Опять выйдете в море?

— Год назад я покончил с пиратством и не намерен вновь им заниматься.

— Тогда что? — Несколько преждевременно говорить об этом, — улыбнулся Блад. — А сейчас пройдемте в кают-компанию, я займусь вашей рукой.

Отредактировано Анна (16-11-2020 22:04:56)