Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.69)

Арена… полностью забитые трибуны… овальный клочок неба над головой… Праздник, что б его!..
Роберт расправил плечи. Где-то там на трибунах старший племянник и племянницы, хотя он надеялся, что женщины из семейства Томпсонов не ходят на такие действа.
«Прости, Элис, у меня не вышло быть осторожным, но этот бой я буду вести и за тебя!»
Взгляд на дикарей. Вот они — ждут, несколько раздражены, но все же уверены, что свое возьмут. Еще бы, при таком-то соотношении сил!
Нет, парни, не надейтесь — своего у вас тут нет. Положить нас вы, скорее всего, сможете, а вот взять — не выйдет. Сегодня хороший день, чтобы умереть. Я покажу вам, что такое кровь.
Не только я. Мы!
А пока — последняя разминка. Предсмертная песнь о том, как хорошо жить!
— Слушай, небо, вода и камни, — его голос заполнил Арену. — Мы живы!
И почти львиный рык за спиной:
— Ррра ррранд!
— Люди леса, травы и чащи — мы живы!
И словно эхо с трибун: «Ррррра рррранд!»
— Вы хотите крови и плоти, но мы живы!
Воздух сотрясается от львиного зова вокруг «Рррррра ррррррранд!!»…
Роберт стоял, воздев руки к небу, бросая вызов судьбе, отчаянию и смерти.
— Мы над небом, над камнем с водою!..
«Рррррра ррррррранд!!»…
— Мы руками вздымаем солнце!!!
«Рррррра ррррррранд!!»…
Больше нет судьбы, отчаяния и смерти.
— Мы пройдем среди вас невредимы, мы будем жить!
— Рррррра рррандиннн!!! — рычание его людей оглушало, и дикари слегка попятились.
А потом Роберт сделал то, чего не делал никогда, но ему надо было поколебать их уверенность, вывести из себя, заставить броситься в бой очертя голову. А им помнить о строе — это был их единственный шанс.
Медленно, словно выбирая, он обвел взглядом дикарей, а потом с подчеркнутым отвращением сплюнул на песок и проговорил:
— Гнилая плоть… — самое страшное оскорбление среди аборигенов.
И тогда с воем ярости дикари ринулись в атаку…
Рубить, колоть, резать и бить, и вновь рубить, резать, бить и колоть… И держать периметр. Он съеживался, но стоял. Бой превратился в какую-то мешанину событий и сцен. Роберт помнил, как упал Бобр, но даже с песка постарался ударить вверх, пока его не затоптали. Помнил, как Бык прикрыл его своим мечом, а потом он сам прикрыл Быка… Как выскочил на Арену Павиан, отвлекая на себя дикарей, а потом просто исчез под грудой их тел…
Рубашка прилипла к телу, пот заливал лицо, меч казался неподъемным, рука одеревенела… Пару раз он споткнулся, и только хватка Змея удержала его на ногах. Воздух стал плотным, но он все равно бил, колол, резал, рубил и хрипел «Мы живы!». И слышал в ответ «Рра рранд…»
Живы, хотя тело измочалено, словно он побывал в автокатастрофе…
Живы, хотя запах крови вызывает тошноту…
Живы, хотя пледы иссечены в хлам… Он не слишком верил, что скатки помогут, но они помогали и все еще держали удары…
Живы, хотя это невозможно!
За спиной раздался испуганный женский вскрик, и Роберт поразился, сколько ж времени они бьются, раз сомниарин перестал действовать.
— Мы… живы… Мы… будем… жить… — хрипел Роберт, вместе с клинком вбивая эти слова в тела врагов.
Должно быть, не стоило сбивать дыхание… Должно быть, стоило помолчать. Но он знал, что эти слова нужны — его бойцам, Донне, Элис, пусть она и далеко, старшему племянничку, трибунам, всему миру!
— Мы живы… Мы будем жить!
А потом Роберт увидел перед собой брешь… Пустое пространство, которому неоткуда было взяться. Он сначала не понял, что это, и лишь потрясенный вопль трибун подтвердил то, во что невозможно было поверить. Дикари бежали… Спасались бегством, на бегу роняя свои мечи… Удирали, даже не вспомнив о соплеменниках… Их было не менее дюжины, но они бежали — Роберт оглянулся — от трех человек.
Кто там писал, будто дикарей надолго не хватает? Они просто не знают, ради чего упорствовать… А впрочем, неважно, кто и что писал, важно, кто и что делал.
Бык был залит кровью с головы до ног, Скунс тоже, и Роберт догадался, что выглядит не лучше. Арена ходила ходуном, но Роберт заставил себя выпрямиться. Взглянул на клинок и понял, что эта железяка уже ни на что не годна, но все же воздел меч над головой, возвещая победу. Острием против неба, судьбы и смерти, против алчности и подлости.
— Мы живы… Мы будем жить!

Продолжение следует...