- Девочка, надо сказать, действительно была стоящая, - продолжил Лёва. - Точно по фильму: «студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица». Матфак МГУ, кандидат в мастера по лыжам, фигура соответствующая, да и личико не подкачало. Не комсомолка, поскольку комсомол к тому времени давно жить приказал, зато умная. И вот, перед зимними каникулами Катеньку ребята из университетского турклуба вдруг пригласили в поход. В «четверку» по Саянам. Чтобы девочку с недостаточным опытом брали на серьезное мероприятие? Вот просто так? Только потому, что народа не хватает? Да не бывает так! А что бывает? Если откровенный криминал исключить (всё же не те круги), значит, кто-то на девочку глаз положил и хотел использовать поход для налаживания отношений. И скорее всего – руководитель. А у Катеньки любовь! Первая! Но я же говорю, что девочка умная. Воспользовалась нехваткой народа и протащила Умку. Его-то не слишком хотели брать. Но людей и в самом деле не хватало, опыта у Михи было достаточно, да и Катенька рядом сидела, да так подозрительно на всех поглядывала. В общем, взяли. А в поезде начали раздавать груз. Вот тут и пошли сюрпризы. Оказывается, груз распределяют не по силам, а всем поровну. А если «кто не тренировался, то сам виноват». И вообще «это вам не детский туризм, а серьезное взрослое мероприятие». А потому и Катеньке дали нести столько же барахла, сколько и мужикам. Типа тренироваться должна была, чтобы остальных не подвести. И не возразишь ведь, в самом деле, тренировки подзабросили с этой любовью. А дальше до распределения продуктов дошло. Не, с математикой у Михи и сейчас не всё здорово. Но это когда дело еды не касается. А тут он без всяких расчетов определил, что еды раза в два меньше, чем положено. Спросил. А ему опять про «взрослых людей» и «пережитки детского туризма». Мол, мы берем централизованно только то, что варить надо, чай и крупы, в основном. А остальное – воля свободного взрослого человека. Бери, что хочешь и сколько хочешь, только носи сам. Вот только где это дело в поезде взять? В Иркутск-то поезд приходит в десять вечера, а машина на шесть утра заказана. То есть, «дети» нагружены, как «взрослые дяди», а питаться должны впроголодь.
- Они сволочи или идиоты? – спросил Руди.
- Всего понемногу, - бросил Брусованский. – Последователи одного кекса. Там туристическая династия. Отец в конце восьмидесятых в Путоранах мужское достоинство отморозил. Весь Союз ржал. А сынок ни одного руководства без чрезвычайных происшествий. Но дерьмо, оно же не тонет!
- Какой сынок, если отморозил? - вскинулся Айк.
- Который на два года раньше родился. Да хрен с ним! Лёв, давай дальше.
- О чем там руководитель думал, когда новичков откровенно гнобил, догадаться не сложно. Мол пацан с голодухи еле плестись будет, а девушку взрослый герой и разгрузит, и подкормит, - Тимургалиев совсем по-сенцовски хмыкнул. - Однако Миха-то хоть Туунбуком ещё не был, в Умках уже лет восемь ходил. Как на ночлег в Иркутске устроились, рванул на Сухэ-Батора, заскочил с заднего входа в ресторан, да объяснил ситуацию: мол, выручайте коллегу, ребята, продайте продуктов маленько. Да бог с ней, с ресторанной наценкой. А я вам ещё свой собственный рецепт подарю. Какой рецепт от сопляка? А вот пиши, попробуешь! В общем, вернулся через час с покупками. Даже ресторанную наценку не взяли, корпоративная солидарность сработала. Быстро рюкзаки переложили, и спать. А утром на маршрут. Вот тут и началось кино для двух зрителей. Идут «взрослые» ребята. Днем один надрывается под неподъемным рюкзаком, а другой прохаживается прогулочным шагом да посмеивается. А вечером второй голодными глазами смотрит, как первый наворачивает кашу, где мяса больше половины, и ништячки чаем запивает.
- Дебилы, - не удержался Патрик.
- Хоть и нехорошо наших министров цитировать, но в целом верно, - Лёва хищно улыбнулся. - А «детишки» свой цирк крутят. Катенька практически только личные вещи тащит, не рюкзак – пушинка. У Умыча, правда, раза в два больше, чем у «взрослых», но организм у него, хоть и недотренированный, но молодой, растущий, а главное – здоровый. Опять же, не пьёт, не курит… А сорок кил за плечами, так Умыч в те годы меньше и не носил никогда. Словом, идут «дети» впереди всех, на привалах минут по десять сидят, целуются (ага, добрались, наконец, до этой стадии), ждут, когда «взрослые дяди» подтянутся. А вечерком Умыч на печке эскалопы жарит и Катеньке пирожные к чаю подсовывает. Ну и прочее всякое из имеющегося ассортимента. Ароматы по палатке гуляют… Тут и те, кто нормально продуктами загрузился, слюнки глотает. А сказать нечего, сами напросились.
- И чем кончилось? – поинтересовался Тим.
- Не прошли маршрут, - горько вздохнул Умка. - Слишком медленно «взрослые» телепались. Кто не в форме был, кто едой перегружен, кто с голодухи силы быстро потерял. Обидно, погода отличная стояла, если идти нормально, даже резервные дни не понадобились бы. На обратном пути заглянули с Катюхой в тот ресторан, хотя по дресс коду нас близко подпустить не должны были. Штормовые штаны, флиски… Но пустили, покормили, поинтересовались, как дела. Мой салат у них уже шел как фирменный. Но честные ребята, назвали «от московского гостя».
- Да я не про то, - махнул рукой Тим. – У вас с девушкой-то чем кончилось?
- Давай не будем о грустном, - ещё раз вздохнул Миха. – Сам знаю, что дурак. Сила есть, ума не надо…
Джим, привычно сидящий на рации, вдруг оживился:
- Лео! Норвежцы тебя на связь просят, - Грей с трудом сдерживал смех. - Хотят уточнить, как паковать продукты!
- Вот что процесс дефекации с людьми делает, - заржал Стас. – Любая наука лучше доходит через задницу. Рассказывай, командир, куда деваться!
- Рассказывай, рассказывай, - поддержал Макферсон. – Мы тоже послушаем!

В «операционной» говорили о том же. Или почти о том же.
- Чему ты удивляешься, Лео? – горячо говорил Макферсон. – Ты только подозреваешь, что гонка срежиссирована, а я это точно знаю. Эта, как вы её называете, «массовка» только для того и выставлялась, чтобы команд было побольше. Почему от шведов нет команды? А чтобы не мешались! Норвежцы и финны мощно смотрятся, но выиграть на чужом поле им не дано, это ясно всем, кто в теме. Остальные тоже ослаблены. Кто становится первым претендентом на победу? Американцы. Наша президент пытается протолкнуть национальную идею. Мол, мы самые лучшие, надо сплотиться вокруг правительства, преодолеть кризис, и Америка снова станет мировым гегемоном.
- Погоди, погоди, - Стас передал трубку Патрику. – Ты всерьез считаешь, что какая-то гонка может серьезно повлиять на ситуацию в стране?
- Во-первых, это не единственное мероприятие. Просто первое. Во-вторых, может, если развернуть нужное информационное обеспечение. А оно развернуто, и очень неплохо.
- Только гонку надо ещё выиграть! Не этими же недоносками! – Лёва обернулся к вошедшему Михе. – Умыч, представляешь, эти клоуны намеревались сидеть на льдине, пока мы все не сойдем, а потом потихонечку дойти до финиша и выиграть!
- Укурки гребанные! – бросил Брусованский, всё ещё находясь под воздействием общения с медведем.
- Вот ты ругаешься, а ребята уверены, что так и есть.
- Что так и есть?
- Под наркотой они. Судя по голосам, кстати, похоже. Хотя через помехи особо не разберешь, - Тимургалиев обернулся к Макферсону. – Объясни, как в твою теорию вписывается ТАКАЯ сборная штатов?
- А ты думаешь, только у русских бывает «бардак»? – последнее слово Руди произнес по-русски. – Я правильно сказал? – дождался кивка и продолжил. – Кто такая Джуди Коттон? Ярая сторонница толерантности. Фанатичная. Что не удивительно, поскольку черная, феминистка и лесбиянка.
- Куда катиться мир! – простонал Стас. – Тим, дай затяжку, это обычный табак, от него не дуреют! А с виду приличная женщина! Как её вообще выбрали?
- Единственный кандидат младше семидесяти лет, - серьезно ответил Макферсон. – Людям надоело каждый год выбирать нового президента. Ты вообще не представляешь, что у нас там творится? Престарелые президенты дохнут один за другим, Конгресс и магнаты набивают карманы, негры и пидоры обнаглели до предела, того и гляди гражданская война начнется. Собственно, в южных штатах она уже идет! Хочется нормальной власти, которая наведет порядок. Джуди на этом и строила избирательную компанию. Обещала твердой рукой навести порядок: перебить бандитов, посадить коррупционеров, поднять экономику…
- Ну прямо Сталин в юбке, - хмыкнул Умка, водружая котелок со льдом на примус.
- Наверное, мы про Сталина мало знаем, - кивнул Руди. – Но в целом неплохие мысли. И попытка объединить народ вокруг национальной идеи совсем не бессмысленна. Вот только с толерантностью всё это не сочетается. Как перебить бандитов, не трогая негров, если в бандах черных большинство? А коррупционеры – в первую очередь Конгресс и те, кто его контролируют. Тут ещё хуже. С командой на эту гонку так же вышло. Сначала она смотрелась очень неплохо. Но все - белые гетеросексуальные мужчины. Не толерантно. Ввели негра. Потом гея. Феминистку. Представь себя на месте остатков команды…
- Все разбежались, - кивнул Лёва. – Клоунов можно в парламент насажать, даже выбрать президентом страны, которую не жалко. Украины, например. Но тащить их на полюс никто не захочет. Жизнь дороже.
- Ребят, - Умка залил в термоса кипяток и по новой набивал котлы льдом. - А почему у вас никакой толерантности?
- Ну, это мы у вас нахватались, - вставил Айк. – Дурной пример заразителен. Вернемся к себе, придется следить за языком. За «ниггера» или «пидора» можно и в тюрьму угодить.
- Я не про то, - Умка кинул в котел ещё кусок льда. – Не вижу здесь ни обезьян, ни сук, ни пидоров. Или два индейца канают за отмазку?
- Чего? – не понял Макферсон.
- Миха спрашивает, как вы отбились от балласта в группе? – перевел Стас.
- Так мы же не Америка. Мы команда Штата. Кого хотели, того и взяли. Губернатор нас поддержал. И, кстати, да, Тимом и Патриком козыряли со страшной силой.
- Не понимаю, - задумчиво почесал затылок Лёва. – Президенту должно быть всё равно, какая из американских команд выиграет гонку. Уродам этого не понять, ладно, они вообще считают, что додрейфуют до полюса на льдине... Блин, что-то я мысль потерял… Твой взгляд на мировую политику из-под Калининградского забора конкретно вышибает мозги!
- Какого забора? – спросил Тим, вытащив изо рта трубку, которой тут же завладел Стас.
- Не обращай внимания, рассказ есть такой. После ядерной войны лежит мужик в сугробе под забором, ждет, когда его обнаружат и убьют, и размышляет о мировой политике*. А! Вспомнил! Почему ты говоришь, что янки вам подарок сделали своим отказом?
Макферсон выпрямился:
- Потому что мы Аляска, а не Америка! У нас всё более-менее прилично, а бардак в стране нам мешает. Мы хотим отделиться. Не сейчас, а когда на юге полыхнет. Процесс сложный, но в любом случае нужна поддержка населения штата. А эта история, если её раздуть… Ты прикинь, мы шли на победу, несмотря ни на что…
- Ага, - осклабился Стас. – Через льды, полыньи, торосы и приступы аппендицита. Через толпы озверевших ангелов и хищных динозавров. И единственное, что могло вас остановить – восемь обкурившихся янки. Сбавь пафос, Руди, мы всё поняли.
- Каких ангелов и динозавров? – резко повернулся Джим.
- Это цитата. Один из героев книжки накушался алкоголя до состояния сборной США, и пытался понять, откуда взялась в десятом веке его любимая девушка верхом на медведе*.
- Белом медведе? – не унимался Грей.
- Да не, - отмахнулся Стас. – Обычном. Там же лес, а не тундра.
__________________________________________
* Лёва вспоминает рассказ В.Гвора «Еда, патроны, интернет».
* Стас вспоминает роман В.Гвора «Назло богам, на радость маме».

Глава 19
18 апреля 202_ года. 89°30′ с.ш.

К концу второго месяца гонки русские, наконец, заинтересовались результатом мероприятия. Возможно, подхватили от аляскинцев вирус стяжательства, но Ингрид очень сомневалась, что дело в деньгах. Скорее спортивный азарт проснулся или вечное мужское стремление в «альфы». Так или иначе, но проводив увозящий Харриса самолет, троица подхватилась и ускоренным маршем рванула к собственной палатке. Быстренько перепаковалась, благо Ингрид к их приходу собрала бóльшую часть вещей, и двинулись дальше. Нет, не быстрее, чем раньше, шли тем же спокойным темпом, но теперь двигались тремя группами по пять переходов, да и сами переходы стали часовыми. На сон оставалось часов шесть от силы.
Ингрид мысленно крутила пальцем у виска: таким темпом только себя в могилу загонять. Однако никто никуда не загонялся, а через какое-то время шведка с удивлением обнаружила, что вечером не падает на санки на грани потери сознания от нехватки воздуха и боли в сведенных мышцах. Хотя за день проходили километров тридцать пять. И, на удивление, не хотелось есть. Нет, отсутствием аппетита Ингрид не страдала. Но нестерпимого, сосущего чувства голода, не отпускающего, даже когда желудок набит до отказа, не было. Во всех предыдущих экспедициях было, а в этой самой длинной и тяжёлой – нет.
Ингрид давно зареклась пытаться понять логику русских. Проще спросить.
- Элементарно, Ватсон, - ответил Стас, заворачивая подаренный Патриком табачок в кусок упаковки от шоколадной колбасы. – Человек – крайне выносливая скотинка. Если его не гнать на пределе сил, он может работать очень и очень долго без критического вреда для организма. Норвеги вначале рванули, что было сил. Сдохли, теперь еле ползут. А мы идем медленно, но долго. И потихонечку увеличиваем ходовое время. Пятнадцать часов чистого хода в день – не рекорд, но больше нам не надо. А с едой – это ты у Умки спрашивай.
И Стас с наслаждением затянулся.
- Ир, ну что ты, как неродная, - отмахнулся Майкл. – Я тебя плохо кормлю? Вот, съешь эту штучку. Вкусно?
- Вкусно, - кивнула Ингрид.
- И полезно! – поднял палец Брусованский. – Человеку нужен определенный набор продуктов. Чего-нибудь не хватает – будет всё время сосать под ложечкой. А излишки потребуют лишнюю энергию на усвоение и отложатся в ненужном место. Я вам правильный набор и даю. Чтобы было всё и в нужных количествах. У нас сейчас энергетический, минеральный, водно-солевой и прочие балансы в полном порядке. У парней на старте хуже было!
- Почему хуже? – не поняла девушка.
- Излишек спиртосодержащих жидкостей в организме, - вздохнул Умка. – Купировать очень сложно. А в условиях вынужденного безделья – почти невозможно. Замучался!
- То есть, у нас настолько хорошее питание, - засмеялась шведка, - что нам не страшна даже русская водка?
- Нам не страшен даже ирландский виски, - совершенно серьезно ответил Майкл. – А это самый мерзостный самогон, который я видел.
- Подожди, - замахала руками Ингрид и попыталась вернуть разговор в серьезное русло. – Для тех же норвежцев питание серьезные ученые просчитывали.
- А… - Умка махнул рукой. – Что могут просчитать люди, ни разу в жизни не выходившие из теплых лабораторий? Им же нужно огромное количество статистических данных, которых не существует в принципе. Реакция организма на мороз, физические нагрузки, неполноценный сон… Влияние полярной ночи, полярного дня, какие изменения начинаются через две недели, а какие через два месяца. Одной теории сбалансированного питания мало. А на Западе даже её не слишком жалуют.
- А ты как считаешь? – Ингрид и в самом деле было интересно.
- А я не считаю. Я чую. Вот тебе сейчас нужно немного больше шоколадной колбасы, - Майкл протянул девушке вкусняшку и забрал из её руки огрызок черного сухаря. – А хлеб вреден. Но это конкретно сейчас. Вечером может быть и наоборот.
- Ты опять шутишь, - махнула рукой девушка, но шоколад взяла.
- Ни разу! Заметила, что норвеги сейчас идут даже медленнее нас. И меньше по времени? – Ингрид кивнула. – У них организмы уже прилично разбалансированы. Зубы выпадать не начнут, и ноги сводить не будет, но демонстрировать финишные рывки им сейчас противопоказано. До полюса дотянут, но идти в Канаду я бы им не советовал.
- То есть, ты без всяких приборов способен определить, что и когда девушке нужно есть, чтобы быть стройной и красивой? – восхитилась Ингрид.
- А что, чтобы быть толстой и уродливой. Тоже могу.
- Майкл, ты же гений! – последнюю фразу шведка пропустила мимо ушей. Становиться толстой и уродливой она не планировала.
Умка улыбнулся:
- А ещё сильный и добрый. И умею вышивать крестиком!
- Что правда?
Брусованский вздохнул?
- Шутка. Крестиком не умею. Но порвавшуюся бахилу зашью!
И они шли дальше. Километр за километром. Час за часом. День за днем. Майкл, расписывая всемогущество правильного питания, немного утрировал. По вечерам ныли мышцы, слипались глаза, хотелось добраться до мягкой кровати в теплом помещении, и спать, спать, спать… Но приходилось, подремав несколько часов, выбираться из спальника, укладывать вещи и идти, идти, идти, стараясь удержаться за неутомимыми русскими. До условного вечера, когда можно будет забраться в спальник, прислониться к теплому боку Майкла и условно расслабиться. А через шесть часов начать всё сначала.

***
Иоганнес Клебо задумчиво посмотрел на тезку:
- Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Бё.
- Пятьдесят километров. Два часа десять минут с секундами.
- На моих «Фишерах» по укатанной лыжне. А на этих дровах…
- А нам не нужно за два часа. Можно и за шесть. Даже за десять. Если пойти вдвоем и налегке… А парни потихоньку дотащат барахло. Как идея, ребята?
- Можно, - откликнулся Петер. – Только не получится, что на полюсе нас дождутся ваши обледенелые тушки? Ждать придется минимум сутки.
- Скорее двое, - не унывал Клебо. – Возьмем штаны и куртки. И термоса. Еды немного. Килограмм пять на круг, даже меньше. Продержаться хватит.
- Русские подойдут – помогут, - хмыкнул Бё. - Они ещё никого в беде не бросали.
- Ага! – Тарей скептически поглядел на брата. – «Привет, парни! Мы тут украли у вас первое место и главный приз. Дайте воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде!» Это, кстати, их шутка.
- Русские помогут в любом случае, - включился Эйнар. – То, что они сделали для Аляски… Да и нам подсказали… Даже неудобно их обманывать.
- В чем тут обман? – возмутился Клебо. – Отсидеться за спиной и обойти на финише. Честная спортивная борьба. Йоха, ну хоть ты ему скажи!
- Я знаешь, что думаю, - почесал затылок Бё. – Выходим на финиш мы с тобой, потом русские полным составом, шведка, американцы, и только потом ребята. Кому отдадут победу? По кому считать будут?
Клебо задумался.
- В Положении ни слова. Значит, любые сомнения трактуются в пользу участника.
- Это да. Но какого именно?!
- Что ты, как маленький? Когда спор идет с русскими, все решения принимаются против них. А кроме того, это наш единственный шанс.
- Ладно, уговорили, - принял решение Петер. – Сейчас спать. А как проснемся, два Йохи гонят на финиш. Хуже точно не будет.
***
- Фух! – Макферсон сбросил рюкзак и облегченно выдохнул. – Гложут меня смутные сомнения…
- А меня совсем не смутные, - отозвался Фостер. – Мы придумали этот переход под влиянием рассказов русских. Неужели они сами не догадаются сделать то же самое?
- Возможно, - согласился Грей. – Но они груженые жратвой до Канады.
- Тем не менее, идут впереди всех. И тащат шведку.
- На двойном переходе могут устать. Замедлиться…
- Туунбак, - бесстрастно произнес Патрик.
- Давай без мистики, - сморщился Джим.
О'Келли пожал плечами.
- И без мистики - Туунбак, - сообщил Кокс. – И десять километров форы. Им надо просидеть четыре часа только для того, чтобы мы их догнали.
- Не забывайте, есть ещё норвежцы, - напомнил Макферсон. – Которые могут побежать с утра налегке.
- Если они обгонят русских, то им присудят первое место, - фыркнул Айк. – Но если нет, третьими по-любому будем мы!
- Почему? – не сдавался Джим
- Это протесты против русских удовлетворяются автоматически. А против Штатов…
- Но мы Аляска!
- В данном вопросе - Штаты.
- Туунбак! – выдохнул Патрик и взвалил на плечи рюкзак.
***