Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.45)

Зато после этого разговора Александр с удвоенным усердием принялся заниматься с Филиппом. Пусть через день они с Жоржем должны были отправиться в Париж, это время пока принадлежало им, и его можно было использовать, как душе угодно. А потом прибежал Арман, и стало совсем весело, да и занятия с солдатиками и макетами стали проходить намного живей, а уж количество вопросов, которые задавали ему сыновья друга, росло с такой скоростью, что чем-то напоминало наводнение.
А еще они «обороняли» Гент (пусть не настоящий, а игрушечный), с восторгом рассматривали замки города (Филипп очень удивился, что в замках размещаются суды, архивы, маленькая типография, склады оружия, пороха и продовольствия, а при этом рувард живет в обычном доме), удивлялись, что воды в Генте больше, чем во всей Турени, а в Турени ее очень много, а Александр вдохновенно рассказывал мальчишкам о море, о своем острове и кораблях.
О море и кораблях он мог рассказывать до бесконечности, а еще говорить о том, что в Турени тоже можно пользоваться парусами, а не глотать пыль дорог.
— Это гораздо удобнее, безопаснее — во всяком случае, нет опасности наткнуться на волчье логово, — заметил он. — А еще на палубе судна можно отдыхать, спать, читать книги, завтракать, обедать и ужинать, но при этом продолжать дорогу…
Глаза Армана при этих рассказах блестели от любопытства и восторга, Филипп становился задумчивым, и его взгляд устремлялся за окно, словно мальчик пытался представить, как будет выглядеть такое путешествие. Улыбка Жоржа становилась чуть насмешливой, и после того, как мальчишки отправились спать, он сообщил другу, что Александр попался в ту же ловушку, что и он:
— Когда Филипп лежал в колыбели, мне тоже хотелось срочно кого-то чему-то поучить. А тут вы… Вы были таким забавным…
А потом пришло время отправляться в путь, и Филипп упросил отца разрешить ему проводить их высочеств до Тура. Верный Карл готовил людей для дальнейшего возвращения Филиппа в Лош, а Ликур с отрядом в двадцать человек собирался сопровождать их высочеств ко двору.
Хлопот было много, и Жорж-Мишель распорядился доставить часть подарков для Александра сразу в Гент — без заезда в Париж, а Александр с любопытством поинтересовался, что за вещи его друг отправил в Париж.
— Не беспокойтесь, друг мой, блистать в Лувре может только Валуа, — со своей обычной улыбкой отвечал принц.
— Который из трех?
— Конечно, тот, кто станет королем Нидерландов, — без малейших раздумий отвечал Жорж-Мишель. Александр бы мог уточнить: «Который из двух?», но решил не задавать очевидные вопросы. Жорж был в своем обычном настроении, Жорж вновь был способен шутить, а впереди их ждала очаровательная прогулка до Тура. После Тура, как догадывался Александр, они не станут мешкать, но пока с ними был Филипп, поезда должна была напоминать неспешную легкую прогулку.
Поездка до Тура и правда оказалась чудесным путешествием. Погода напоследок решила порадовать путников — особенно трех принцев и юного графа (свита радовалась меньше, настороженно косясь на кусты и деревья у дороги). Солнце выглянуло из-за туч, окрашивая окрестности в золото. Александр с удовольствием говорил о водных путях и о красоте кораблей, Нассау напоминал о штормах, а Филипп с интересом слушал обоих, стараясь разобраться, кто прав.
Жорж-Мишель целый час внимал пылкому спору Нассау и Бретея, а потом рассмеялся:
— Я понял, Александр, у вас появилась новая игрушка.
— У каждого свои игрушки, — не стал возражать рувард. — У вас медицина, у меня — море и корабли. То и другое необходимо…
Александр радовался дороге, радовался присутствию друга, радовался вниманию Нассау, явно очарованному Жоржем, и любознательности Филиппа. Все несчастья остались позади, и потому он не мог даже представить, о чем размышлял юный граф, когда они распрощались и отправились по дороге в столицу.
Мальчик наблюдал, как отряд, охранявший отца, его друга и Нассау, скрылся за поворотом и подумал, что их высочества — великие люди. Его отец был самым величественным и великодушным принцем во Франции и Европе. Его друг — самым интересным и знающим человеком. Союзник… хм… союзник тоже был неплох. А то, что отец и старший товарищ участвовали в заговоре, так для принцев — это достойное и привычное занятие. Плохо другое — что они оказались растяпами.
Впрочем, нет, — поправил себя Филипп. — Бретей не такой человек, чтобы позволить выкрасть у себя письма. Наверняка, их украли у другого дядюшки — короля Анри. Филипп частенько слышал, что король Наваррский на удивление легкомысленный и безалаберный человек. Наверное, у него можно увести не только письма, но и парочку городов!
Слава Богу, отец вовремя все узнал и схватил доносчиков. Плохо, что отец оказался слишком добр. Зато он вовремя вмешался с этими мерзавками и спас отца, его друга и всю семью. И он никому не позволит причинить отцу хотя бы малейший вред. А если кто-то попытается, тем хуже для них!
Филипп Релинген мысленно произнес клятву защищать отца. Филипп Релинген всегда держал слово.
Враги Релингенов должны были трепетать!

Продолжение следует....

Продолжение

Генрих вновь изучающе посмотрел на карту, потому поочередно оглядел всех присутствующих. Задумался и, наконец, кивнул:
— Пожалуй, ты прав, Жорж. Что ж, — его величество выпрямился и принял покинувший было его царственный вид. И так высокий, Генрих словно бы стал еще выше, его тон был милостивым, а голос проникновенным: — Франсуа, я буду счастлив, когда твое чело увенчает корона. Ступай, мы еще обсудим все последствия твоего нового статуса. Жорж, я жду тебя завтра с Бретеем в это же время. Принц… — повернулся он к Нассау, но добавлять ничего не стал, явно намекая, что аудиенция окончена.
Они уже выходили из кабинета, когда король окликнул принца Релингена:
— Жорж, а ты ничего не забыл?
Жорж-Мишель в удивлении обернулся. Сделал знак Бретею и Нассау обождать его за дверью. Вернулся к королю.
— А что случилось?
— Вот это, — с усмешкой проговорил король и протянул принцу патент. — Отдай своему Бретею.
Принц Релинген взял в руки пергамент. Вот она — обещанная армия. Покрутил документ в руках и положил на королевский стол.
— Генрих, ты его не заполнил, а с моей стороны было бы дерзостью делать это вместо тебя. Смиренно прошу вас, сир, заполнить патент вашей августейшей рукой и тем самым оказать милость графу де Бретею.
— Саше, — поправил король.
Жорж-Мишель покачал головой.
— О нет, Генрих, все-таки — Бретей, — возразил он. — Не надо создавать трудности собственному брату. Кто такие Бретеи в Низинных землях знают все, а вот что такое Саше… — его высочество пожал плечами. — Право слово, неужели ты хочешь, чтобы всякие бездельники уверяли, будто Валуа был коронован… прости Господи, владельцем фермы? Стать королем с генералом графом де Бретеем — это достойно. Дать патент генерала какому-то Саше… Генрих, нас засмеют!
— Что ж, — согласился Генрих. — Это аргумент… Но, кстати, о пушках и ядрах… А в чем проблема с пушками? У Бретея не хватает орудий?
— Бретею не хватает металла, — поправил Жорж-Мишель.
Его величество пожал плечами.
— Так возобнови разработки руды в своем Барруа, — небрежно заметил он. — И да, подай мне перо и чернила.
Принц Релинген уже собирался выполнить приказ короля, когда до него дошел смысл слов коронованного кузена. И он чуть не выронил письменные приборы.
— Как ты неловок! — с насмешкой проговорил король, глядя, как родственник все же поставил чернильницу на стол. — И помолчи, я буду писать.
Жорж-Мишель с волнением следил за его величеством и изнывал от желания задать вопрос. Генрих III пару минут скрипел пером, затем с довольным видом оглядел заполненный документ и передал его принцу.
— Порадуй своего любимчика. И, возвращаясь к пушкам... Ты что — забыл про собственное графство? — от яда в словах Генриха могла передохнуть вся рыба в Сене. — Ну, я понимаю, твоя матушка ничего не смыслит в делах — женщины вообще не разбираются в таких грубых вещах, как руда и уголь, но ты-то, ты? Сразу видно, пока мы с Гизом и Наваррой читали Агриколу*, ты бегал за фрейлинами.

*Георгий Агрикола (настоящее имя — Георг Павер или Бауэр, 1494-1555), немецкий ученый, доктор медицины и философии, исследователь горного дела и металлургии. Автор «XII книг о металлах».

— Я читал Агриколу, — напряженно возразил Жорж-Мишель.
— Ну, так и в чем дело? — с насмешкой проговорил Генрих. — Принимайся за труды. Ради этого я разрешают тебе ездить в Барруа. Корона Франсуа стоит того, чтобы постараться, — наставительно заметил король. — К примеру, ты можешь проводить до Низинных земель Бретея, а по дороге заехать в Бар-сюр-Орнен — просто чтобы навестить матушку, и никто ничего не заподозрит.
Его величество небрежно стряхнул с рукава пушинку.
— Бретей сможет получать так нужный ему металл, а если что-то останется, я тоже с удовольствием куплю железо. Договоришься с д’О о цене. Разумной цене…
Жорж-Мишель тряхнул головой.
— Ты упускаешь из вида одно существенное обстоятельство, Генрих, — решительно заговорил он. — Как только станет известно, что металл из Барруа идет в Нидерланды, испанские войска проглотят Барруа и даже не заметят!
— С чего? — Генрих изобразил наивное и основательно преувеличенное недоумение. — Ты не знаешь, как набирать войска? И этому человеку я предлагал маршальский жезл… — всплеснул руками король.
— Мне не до шуток! — принц Релинген был настроен решительно.
— Так ведь и я не шучу, — все тем же тоном продолжал король. — Набери два-три полка, а лучше — восемь. Короче, собери армию, я разрешаю. И обороняй свои владения. Как имперский граф ты можешь себе это позволить. А если в ходе обороны, — подчеркнуто медленно заговорил Генрих, — ты случайно заберешься в чужие владения — всякое может быть… Бывает, люди сбиваются с пути, разве можно их за это осуждать? И я не буду… Особенно, если это будет Люксембург. Очень удобная позиция…
— И ты будешь не причем, — заметил Жорж-Мишель.
— Ну, конечно, — почти обрадовался Генрих. — При чем тут я? Да и принц Блуа тоже будет не причем. Просто — несчастный случай. Может, тебе не удалось найти надежного проводника, разве такое не может случиться?
— А на какие деньги я буду собирать армию? — вопросил Релинген.
Его величество скорбно вздохнул:
— Вот так всегда, стоит взяться за дело, как тебе напоминают о прозе жизни… Ну, хорошо, Жорж, я дам тебе пятьдесят тысяч, — укоризненно проговорил Генрих. — Но у тебя же есть металл, ты можешь его продавать.
— Чтобы что-то продать, это надо сначала добыть! — возмутился принц. — А на армию только для начала потребуется триста тысяч, а потом раза в три больше... И людей надо где-то брать. В Барруа просто нет такого количества солдат!
— Ладно, триста тысяч, так триста тысяч, — согласился Генрих, — сейчас черкну пару строк д’О. К тому же, у тебя будут трофеи. А людей можешь набирать во Франции — я не против. Можешь и Наварру потрясти. Уверен, Беарнец будет просто счастлив избавиться от буйных голов. Я тоже. Не волнуйся, Жорж, я верю в твои таланты…
Принц Релинген мрачно наблюдал, как король составляет новые документы, и думал, что они очень удачно обошлись без королевских секретарей. Люди любят болтать, а теперь он знал, что огласка может быть смертельно опасной для всех участников подготовки нидерландской кампании. Господи, как наивны они были в семьдесят втором, когда почти открыто набирали войска! И как жестоко поплатился за их наивность Париж… И не только Париж…
Жорж-Мишель нахмурился. На этот раз он будет умней. Король Филипп узнает правду, когда будет слишком поздно. Надо только предупредить Генриха, Франсуа и Александра с Нассау.

Продолжение следует...