Отстрел???   

А вот настоящее АИ будет. Название еще не родил.

разряженным

Если уж трещал, то тогда очередями.

Рано еще плюсеги ставить:

Искореженная высотка, поля, изрытые воронками, с трех сторон лес похож на пасть старого людоеда – черные редкие стволы, уцелевшие в мешанине боев.
И постоянная долбежка по холму. Неужели там еще кто-то жив? Высотка была похожа на вулкан, извергающийся дымом и огнем. Вдруг внезапно артобстрел прекратился. Где-то за холмом, с противоположной отряду стороны, послышалось протяжное:
- А-а-а-а!
Наши! Ей-Богу, наши! – возбужденно воскликнул Паша.
Холм, внезапно, ожил. Затарахтели пулеметы, стук винтовок слился в единый треск, а со стороны партизан, ровно из-под земли, захлопали минометы.
- Вот черт… - ругнулся десантник. – Как у них там все… Организовано, твою мать. Нор понарыли. Помню мы Малое Опуево брали зимой. Так вот также. Лупишь, лупишь – все вроде – ан нет. Эти суки водой брустверы залили, что в танках сидят. Мины даже не берут.
- Потом вспомнишь… Поползли обратно.
- Погоди-ка, Василич! Может Ритку сюда? А? Она стреляет, говоришь, здорово? Может накрыть минометчиков? Видно же их отсюда… - сказал Леонидыч.
- Накрыть бы, да… Только мы в самом тылу этого холма. А значит тут-то подносчики, то связисты, то еще какая шушера должна шастать. И, ежели, мы пальбу тут откроем – немцы сразу поймут, что в тылу у них завелся кто-то. Вот и все – конец нашим странствиям. Понял? На войне у каждого своя задача должна быть. Иначе – кирдык.
- Это ты, верно, мыслишь, господин унтер-офицер, - улыбнулся Леонидыч. – тебе пехоте видней снизу, чем нам летчикам…
А на стоянке отряда их ждал сюрприз.
Партизаны валялись на травке, а в центре валялся на спине связанный ремнями немец с окровавленной головой. Перед ним стоял в немецкой каске Еж. Он приложил два пальца к верхней губе, изображая, видимо. Фюрера.
- Эй… Швайне! Их бин фюрер твой. Встать смирно! Эй! Не понимаешь, что ли? Их бин фюрер! Гитлер все равно капут. Во ист дер зайне часть? Нихт ферштеен, что ли? Идиот, блин!
- Эй! Что тут происходит?
- Товарищи отцы-командиры! – развернулся к деду и Леонидычу Еж. – И вы, товарищ рядовой десантник! Не далее чем полчаса назад, нами – лично мной и Юрой Тимофеевичем Семененко – был обнаружен гитлер в лесу. В результате проведенной операции гитлер обезврежен, а мы ждем благодарности в виде ста грамм наркомовских!
Дед подошел к немцу, внимательно посмотрел на него и сказал:
- Ну и на хрена он нам нужен?
- Ну… В хозяйстве сгодится, а чего?
- Прирезали бы по-тихому и дело с концом.
Рита подала голос:
- Может быть, нашим язык нужен? Мы бы вышли и вот, пожалуйста, плюсик в личное дело.
- А у меня ножа не было, - сказал Еж. – Я бы зарезал.
А Марина почему-то позеленела слегка.
- Д-да мы по д-делу отошли. Еж только п-рисел, а тут этот п-прется. Я его по г-голове и пригладил. П-прикладом. – сказал Юрка.
- И чего говорит? – полюбопытствовал Леонидыч.
- Ничего не говорит, – подал голос танкист. – Вернее говорит, но как-то странно.
Еж пнул по ребрам пленного:
- Ну-ка повтори свою тарабарщину?
Немец завопил:
- Du må ikke skyde, skal du!
- Эко! – удивился дед. - Я такого языка не ведаю, а ты Леонидыч?
Тот удивленно пожал плечами и спросил немца:
- Дойчер? Ду зинд дойчер?
Тот усиленно замотал головой:
- Jeg er ikke tysk. Jeg er dansker.
- Данскер? Чего еще за данскер?
- Датчанин это, я понял. Тут в этих краях датский добровольческий корпус СС воевал. «Нордланд», кажется. – подал глосс Вини.
- Вот ни чего себе? Эй, хоккеист, тебя как сюда занесло? – спросил Еж.
- Что еще за хоккеист? – спросил младший политрук Долгих.
- А… сам не знаю Игра такая там надо шайбу по льду гонять, но датчане в нее не играют. Шведы вот играют. Финны тоже. А эти не умеют. А какая разница? Скандинав, одним словом.
- Еж, ты все-таки идиот… - вздохнул Кирьян Семеныч.

Читайте пока, а я за пивом схожу.