Самое удивительное, что дали выспаться. Подняли, когда солнце уже стояло в зените.
Дверь открылась и часовой сказал:
- Которые тут из плена бежали?
Встал политрук Долгих.
- За мной…
- А куда меня?
- Узнаешь…
Его привели в большой деревенский дом, в светлую, совсем недавно побеленную комнату. Из мебели был только стол и два табурета. За столом сидел рослый старлей НКВД.
- Проходите, гражданин предатель!
- Почему это я предатель? – возмутился Долгих.
- А кто вы? – флегматично разглядывал ногти старлей.
- Младший политрук Долгих Дмитрий!
- Да что ты говоришь! – удивился энкаведешник. – Политрук, да еще и младший!
- Ну да… Между прочим, бежал из плена, оружие раздобыл, с боем через линию фронта перешел!
- Молодец… - протянул старлей. – Ай, молодец! Надо тебе медаль дать. А где твои документы, младший политрук? А то оформлять наградной лист не с руки без документов-то…
Долгих сник:
- Потерял я… В лесу. Не помню где…
- Ах, потерял… И знаки различия потерял, да?
- Я это…
- Что это? Немцы расстреливают всех комиссаров и политруков. Это ты знаешь. Вот и сорвал с себя знаки и документы разорвал и выбросил. Так?
- Страшно было, товарищ старший лейтенант…
- Гражданин.
- Что?
- Гражданин старший лейтенант.
- Простите, гражданин старший лейтенант… - почти шепотом ответил Долгих.
- А, может быть, ты немцам сдался сам? Перешел на сторону врага, а они тебя подучили и к нам с заданием?
- Что, вы, гражданин…
- Какое задание? – рявкнул на него старлей. – Быстро! Имена, явки, пароли!
Долгих сглотнул слюну, вдруг ставшую тягучей…
- Я не предатель, я трус, но не предатель. Я сам бежал, когда партизаны напали…
- Из трусов, гражданин Долгих, и получаются предатели. Но я тебе почему-то верю. Вечером «тройка» твое дело рассмотрит и – по законам военного времени…
- Что? – помертвел Долгих.
- Расстрел, что ж еще-то… Впрочем, если сдашь мне немецкую агентуру – будешь жить.
- Нету никакой агентуры, тов… гражданин старший лейтенант. Честное слово, нету! Сталиным клянусь!
- Ишь ты… Сталина он вспомнил. А когда в плен драпал, вспоминал его? Или трясущимися руками звезду с рукава сдирал?
- Ничего я не сдирал. Меня под Ватолино немцы, разведка их утащила, я боевое охранение проверял. А обмундирование свое я в землянке оставил, чтоб не испачкать. Старое одел. Обычное. Красноармейскую форму…
- Проверим. Какая часть, ты говорил, я записать не успел?
- Я не говорил…
- Так говори.
- Двадцатая стрелковая бригада Третьей ударной армии…
- Проверим. Эй! Как тебя… Сердюк! Уведи арестованного и посади в отдельный погреб. До вечера. А там посмотрим. И следующего из пленных веди.
- Товарищ старший лейтенант. А пленные закончились.
- В смысле закончились?
- Ну есть один, но тяжело раненый…
- С ним потом. А что остальные?
- А остальные партизаны из местных.
- Тогда веди командира.
- Есть!

А теперь подсказывайте идеи, а то мозг замылился    :

"Пока допрашивали политрука, в сарае шло бурное обсуждение. Обговаривали план, который родился позапрошлой ночью у Леонидыча.
Девчонки оставались сами собой, только не трындели, что, мол, из будущего. Инвалидности еще не хватало… Подруги, приехали Кирьяна Васильевича навестить в июне сорок первого. Потом так выбраться и не смогли. А Рита деду внучкой будет. Все документы сгорели в избе, когда каратели деревни жгли.
Вот с мужиками сложнее… Пойди, объясни – почему здоровые парни призывного возраста и не в армии?
Решили так… Все трое из того же Демянска. Леонидыча вообще не призывали с его-то возрастом… А Ежа и Вини не успели.
- Ага, не успели… Нам с Лехой, между прочим, по двадцать два. Мы перед войной должны отслужить были…"

Учились в ВУЗе\техникуме.