Ника, есть - вернее была - такая вещ, как собрание первичной парт ячейки. Когда партийцы собирались и решали всякие вопросы. Вспомнить хотябы байку про полярников и единственного на льдине беспартийного - радиста, который во время собрания был вынужден бегать вокруг палатки, а потом передавать секретные протоколы партсобраний. Собрания партактива и партъячеек дело заметное, даже во фронтовых условиях, потому что всех посторонних с них прогоняют - так положено. И уж тем более это заметно в условиях тыла и учебки - на фронте, может, просто времени на болтовню нет. Майор Иванова на таких партсобраниях не засветилась. В первичную ячейку, следовательно, не входит. Какие выводы? Либо неимоверно крута по партийной линии, но тогда отношения парторга с ней были бы сильно другими, либо беспартийная. Конечно, Кузьмин может быть наивным пацаном. Но ведь никто иной как Иванова учила его наблюдательности. И что получается? Либо недоучила, либо "не верю". Когда это до Вашей героини дойдёт, должны последовать выводы в отношении недоучки. Это если Кузьмина раньше не просветят более наблюдательные товарищи.

А что генерал-лейтенант выше генерал-майора?

одна генеральская звезда (что на погонах, что в петлицах) - ГМ, две - ГЛ, три - ГП

Что-то меня сегодня расписало... поймаю Музу - прибью!

Когда Килл облюбовал себе место для выстрела, Батя только повертел пальцем у виска.
- Головой думай! Как ты выстрелишь с поперечных балок, да еще с такой высоты? Там же лечь негде! И как ты оборудуешь снайперскую позицию? Тут все четыреста метров. Я против!
Килл растеряно посмотрел на меня. Не умеет мой стрелок-киллер находить нужные слова – теряется, мнется, а потом может просто махнуть рукой и уйти. Молчун еще тот!
- Батя, со всем к вам уважением…  Оставь его в покое! Он два дня весь квартал излазил под носом у немцев. А где бы ты засел?
- На колокольне!
- Банально! Немцы не дураки держать такой объект без контроля и снайпер там – смертник.
Батя недоверчиво покачал головой:
- Товарищ Летт, ну поймите! Как он там на двух балках уляжется?
- Стоя. – Это уже Килл буркнул. Подал голос, не выдержал. Развернулся, подхватил винтовку и встал посреди комнаты. В стойку для стрельбы стоя – корпус чуть откинут назад, локоть упирается в бок, в ребра, винтовку взял на пальцы так, чтобы прицел был на уровне глаза и застыл. Тренировочное время для такой стойки – тридцать минут. У Килла – все сорок. Сначала, по приходу в Центр, Килл, фронтовой снайпер воспринял новомодные положения для стрельбы, как полную глупость. И даже заявил: «Я стрелял так! И буду так!». Ломать его пришлось мягко – всё-таки не новичок, а боец, у которого 45 немецких трупов на счету. Больше уговаривала, давила на сравнительный анализ, показывала лично и привязалась незаметно для себя. Положения для стрельбы стоя и с колена кажутся сначала для тела неудобными. Начинает болеть спина, хочется напрячь плечо и перенести тяжесть винтовки на правую руку, а левую расслабить, но нельзя. Понемногу мышцы запоминают положение и когда, через некоторое время переболит всё, что может болеть, оказывается стойки очень удобны и продуманы. Конечно, продуманы! И такими мастерами своего дела, что всем этим мальчикам до них, как раком до леса! Хотя… кто сказал, что не эти самые снайпера и стали в дальнейшем теми, кто развил снайперскую систему стрельбы?! Только они сами еще об этом не знают, а я не помню пофамильно отцов-основателей.
Батя заинтересовано развернул стул и уселся на нем задом наперед, положив руки на спинку.
- Пять минут! Дальше сдохнет. – высказал он свое авторитетное мнение.
- Десять, - подал голос из своего угла Бык.
- Три-де? – не преминула втянуть в тотализатор всех остальных.
- Пять!
- Я даю десять. – Подключился и Док.
- Десять. – СБ.
- Два к трем. Пять и десять. Маловато что-то вы даете?
- А сколько вы скажете?
- Я говорить не буду, а то еще воспримет мои слова, как приказ…
- Тридцать. – Перебил меня Килл. Дает себе фору. Не выкладывается на полную. Оставил небольшой запасик. На снайперском месте, на двух чудом уцелевших балках на стенах развалин трехэтажного здания, Килл выстоит и час и два – столько, сколько надо до выстрела и не промахнется. Но это потом…
Чай совсем остыл. Именно так, как я люблю – едва теплый чай, не горячий, сладкий.
- Двадцать минут! Сдаюсь! – Батя хлопнул ладонью по столу. – Хватит!
Я покачала головой:
- Тридцать – это тридцать… считай дальше.
- Да, ну вас! Сумасшедшие! – в Батином голосе непонятно, больше восхищения или удивления. Наверное, в равных пропорциях. В лесу после приземления без Бати мы бы не выжили. Выжал нас как лимоны, но вывел. Обошел и засады и «лже-партизан». Нюхом чуял, по ветру ориентировался – тогда для нас он был и командир и бог. Чего же теперь? – Люди же так не могут!
- А мы и не люди, - рассмеялась я, чуть не подавившись чаем, - Кстати – ты тоже. Так что - привыкай. И ты еще Самурая за работой не видел!

Отредактировано Ника (24-08-2009 19:18:16)