Вот, наваялось...

16

Говорят, когда приближается крутой излом судьбы, человеку начинают сниться разные вещие сны. Ну, или на худой конец, особые сны, глубокий смысл которых постигаешь со временем. Так вот: в эту ночь Машке не снилось ничего особенного. Продрыхла, как сурок, до семи, до половины восьмого занималась ежедневным комплексом упражнений, в том числе и силовых – форму-то надо держать! – и только потом пошла на кухню готовить завтрак.
О существовании в доме третьего человека – Татьяны – Машка вспомнила только потому, что увидела в прихожей её туфли. Невольную гостью разместили спать на диване в гостиной, пожертвовав ей подушку, махровую простыню, новенький халат и тапочки. Сейчас диван пустовал, зато из ванной доносился шум текущей из крана воды. «Эт хорошо, что она рано в ванну пошла, - с неприязнью подумала Машка. – Плохо, что сейчас проснувшийся народ тоже крантики пооткрывает. Давление упадёт, и выше пятого этажа хрен кто в тёплой водичке выкупается. А мы на восьмом…» Психологическая несовместимость с Татьяной портила Машке жизнь уже полные сутки. «Скорее бы Марго управилась со своими кодерами-декодерами, и тогда можно со спокойной душой отправлять эту мадам нах хауз. К мужу, детям и нежно любимой фирме. И чтобы больше не пересекаться, даже теоретически…» Увы, терпение не числилось среди пунктов и без того не слишком длинного списка Машкиных достоинств. Всё и сразу – вот её девиз. Марго точно подметила за сестрицей стремление жить одним днём, ни за что не отвечая. Тут ничего не скажешь, права на все сто двадцать. С другой стороны… Даже Марго не знала, почему в какой-то момент с Машкой случилась эта перемена. Почему она перестала строить планы на будущее и вспоминать о прошлом.
А ведь это была всего-навсего защитная реакция. Машка поселилась в сегодняшнем дне, чтобы не сойти с ума. И на то была причина. Надо сказать, очень уважительная…
Фальшиво напевая какой-то весёленький мотивчик, Машка наставила на большой поднос три тарелки со спагетти, положила на каждую по треугольничку отбивной – на мясе приходилось экономить, потому отбивные и котлеты получались вдвое меньше, чем при жизни родителей – щедро полила кетчупом. Затем настал черёд нарезанного хлеба, масла, салата и кофе. Стараясь ничего не уронить, Машка потащила поднос в гостиную.
- Тебе завтрак в постель? – она выдала дежурную шутку, сообщая Марго, что давно пора просыпаться.
- Мне в тарелку, если можно, - сестра ответила из-за двери своей комнаты такой же дежурной шуткой. – Сейчас выхожу.
Машка грустно усмехнулась. «Выхожу…» То, что Марго не мирилась со своим увечьем, в общем-то было хорошо. Она ещё на что-то надеялась, приводила примеры, когда приговорённые официальной медициной люди выздоравливали, вставали на ноги. Машка же точно знала, что с такими травмами люди своими ногами уже не ходят. Никогда. Хорошо, что всю не парализовало, а ведь могло. Ещё как могло.
Ну, не будем о грустном…

Когда Марго выкатилась на своей коляске к столу, Татьяна уже вовсю пользовала хозяйкин фен. Хозяйкой, кстати, давно и прочно забытый: та предпочитала сушиться естественным путём. Усвоив с первого раза, что Машка приглашение дважды не повторяет, гостья с сожалением выключила фен и, кое-как пройдясь расчёской по влажным волосам, пошла завтракать. В конце концов, остывшие спагетти киевского производства есть невозможно, а естественная сушка тоже эффективна… Ели молча, только и слышно было дружное чавканье да стук вилок о стремительно пустеющие тарелки. По мнению Татьяны, трапеза была нищенская. Ну, да ладно, в незабываемые студенческие годы они с Игорем, бывало, долго сидели на макаронах и чае. По мнению сестричек – завтрак удался вполне ничего, не стыдно и гостей принимать. А нестыковка мнений никого особо не волновала. Позавтракали чем Бог послал – и хорошо. Главное, заправились, есть на чём продержаться до дневных бутербродов… О, да, бутерброды – это ж святое! Попробуйте лишить этого вечно спешащих горожан, и вы получите если не сам конец света, то пророчества о его скором приходе. И кофе. Ах, этот обожаемый многими, этот ароматный кофе! Что с тобой сделала компания «Нескафе»! Бурая жидкость с душком чего-то сгоревшего непосредственно в жестяной банке ну никак, по мнению Татьяны, не могла заменить натуральную «арабику» из «Кофемании». Кофеина там, во всяком случае, и близко не наблюдалось: вроде выпила большую кружку крепкого кофе, а спать как хотелось, так и хочется. Хоть беги за сигаретами и вспоминай давно оставленную вредную привычку.
- Спасибо. Всё было очень вкусно, - Татьяна натянуто улыбнулась: казалось, от обилия спагетти не самого лучшего качества склеилось всё нутро. Но раз она в гостях, нужно соблюдать правила хорошего тона.
- Завсегда пожалуйста, - не менее натянуто улыбнулась в ответ Машка, сгребая грязную посуду на поднос. Мыть-то всё равно ей. – Может, повторить, раз так понравилось?
- Нет, спасибо, я наелась…
Марго уже не стала ничего не говорить: эти две красотки, несмотря на огромную разницу в характерах, сходились в одном – их обеих невозможно было переделать.

17

Когда послышался звук ключа, проворачиваемого в дверном замке, Машка находилась как раз на середине процесса мойки посуды. И звук этот ей не понравился. Ключи есть только у неё, у Марго и у деда. Но дед обещал вернуться с дачи не раньше воскресенья! Потому Машка, вооружившись для верности разделочной дощечкой средних размеров, вышла встречать нежданного гостя. Или гостей. Как повезёт, короче. К ним ведь лезли уже, нагло, средь бела дня, думая, что в доме никого нет. Помнится, Машка тогда быстро объяснила гостюшкам, как глубоко их заблуждение: вопли и мат слышались до самого подъезда, пока они, пинаемые ногами и жестоко побиваемые старой чугунной сковородкой, спасались бегством. Ну, это дело прошлое. Сейчас поглядим, кого там принесло. И как далеко он, в случае чего, будет бежать: разделочная доска ничуть не лучше сковородки, если метко ударить.
Замок наконец щёлкнул и дверь раскрылась…
- Деда?! – у Машки глаза на лоб полезли, когда она разглядела нежданного визитёра. И в самом деле – родной дедуля. В дачном прикиде и с потрёпанной спортивной сумкой через плечо.
- Ты почему трубку не берёшь, засранка? – у дедушки, несмотря на сердитую фразу, вырвался облегчённый вздох. – Я звоню, звоню… Ты кого воевать собралась? – тут старик, проходя в дом, наконец заметил, что внучка так и застыла – с разделочной доской наперевес.
- Ну… Ты вообще-то вне графика, а я Бог весть что подумала, - Машка облегчённо рассмеялась и чмокнула деда в сморщенную щёку. – А что там с телефоном?
- Так я звоню тебе, звоню, а ты не отвечаешь! – дедушка сердито хлопнул дверью и защёлкнул замок изнутри. – Что опять стряслось?
- Ой, блин… - Машка подняла было руку – хлопнуть себя по лбу – но вовремя вспомнила об увесистой дощечке. – Я вчера звук вырубила, а включить забыла…
- «Забыла», - передразнил её дед. Сбросил сумку на пол и принялся разуваться. Несмотря на солидный возраст – тысяча девятьсот тридцать четвёртого года рождения, как-никак – дедуля не только не разваливался на запчасти, как многие его сверстники, но и всё делал сам, без посторонней помощи. В том числе обувался и снимал ботинки. – У кого склероз – у меня или у тебя?
- Ой, дед, тут такое было! – Машка забросила наконец осточертевшую доску на кухню, быстренько закрыла краны и наспех вытерла руки. – Кстати, у нас гости. Пошли, познакомлю…