Один Цесарь – одно Цесарство

На карте Цесарство выглядело величественно – огромная держава, восточные границы которой достигали Спокойного Океана, а западные – почти что касались реки Одры. Бросался в глаза континентальный характер государства – при его огромной территории оно имело только два морских порта: Гданьск на Балтийском море и Архангельск на Белом. На Балтийском море в формальном подчинении Цесарства имелся порт Крулевца (Кёнигсберга), но им владел хоть и вассальный, но весьма своевольный герцог Фридрих-Вильгельм Гогенцоллерн. От прочих же морей Цесарство отделяли владения Швеции, Турции и Крымского ханства.
После того, как закончились коронационные торжества, новый цесарь решил познакомиться с вверенной ему страной ближе, чем позволяла карта. В январе 1681 г. он выехал из Киева в большое путешествие по Цесарству. Кроме того, он хотел дать возможность своим подданным познакомиться со своим Цесарем. Желательно с лучшей стороны. На время своего отсутствия в Киеве должен был распоряжаться Мартин Замойский, получивший должность цесарского наместника.
Путь его лежал через Конотоп. Ян Собесский хорошо помнил это место ещё со времен битвы с Вишневецким. Теперь здесь снова слышался гром пушечных залпов, но на этот раз это не был огонь по врагу, но всего лишь торжественный салют. После торжеств в Конотопе путь монарха лежал через Брянск и Калугу (где его тоже встречали салютом и колокольным звоном) в Москву. У Ягеллонской заставы своего государя встречал комиссар Матвеев и огромная делегация московских сословий. Православное и полонийное духовенство, шляхта, купечество, простолюдины – все вышли на поле приветствовать своего монарха. В числе прочих присутствовали одетые в чёрное профессора Московского университета. Когда цесарь Ян вышел из своей кареты, все опустились на колени. Комиссар произнёс торжественную речь, в которой учтиво приветствовал цесаря на земле Московской Руси и изъявил желание продолжать верой и правдой служить ему и славе Цесарства Четырёх Народов.
Празднества в Москве продолжались, казалось, бесконечно. Приёмы следовали один за другим: во дворце комиссара в Кремле, в резиденции православного Патриарха, в резиденции полонийного архиепископа, в палатах канцлера… Каждый московский аристократ готов был вывернуться наизнанку, чтобы хоть бы на часок "заполучить" цесаря к себе, так что не любивший торжеств и блеска Ян II проявлял чудеса изворотливости, чтобы отделаться он навязчивой любви своих подданных. Зато цесарева Мария чувствовала себя в лучах славы, как рыба в воде. Величественным кивком головы она принимала приглашения и петиции, осчастливливая их подателей,  и не менее величественным кивком отклоняла другие, повергая их подателей в отчаяние. Она величественно шествовала через анфилады комнат дворцов, милостиво улыбалась подданным, снисходительно протягивала руку для поцелуя, внимательно прислушивалась к словам одних и отворачивалась от других, одним словом – царствовала. И, разумеется, танцевала, танцевала, танцевала… Цесарева была в восторге от встречи с городом своего детства. Многие здесь знали её с детства, и тоже по привычке называли её уменьшительным именем на русском языке – Машенька.
Марысенька-Машенька всячески задерживала своего мужа в Москве. Для этого имелись и объективные причины – наступила весна, дороги в средней полосе Цесарства стали непроезжими из-за грязи и высочайшая чета задержалась в Москве. Там же при цесаре находились неотступно следовавшие за Яном II иностранные послы, так что столица Четырёх Народов на некоторое время перенеслась в Москву. Ян II использовал это время для знакомства с жизнью своей провинции. В сопровождении комиссара, гетмана или московского президента (т.е. градоначальника) он инспектировал размещённые в городе и неподалёку полки, осматривал строящиеся здания, посещал университет и школы, даже ходил по рынку на Красной Площади, где живо интересовался ценами на местные товары. Наконец в середине апреля монарх двинулся дальше.
По дороге он остановился в Троице-Сергиевой Лавре – проехать мимо было бы despectum для его подданных православной веры. После этого кортеж цесаря направился к Ярославлю, где (опять же после нескольких дней праздника по поводу высочайшего визита) пересел на заранее подготовленные суда и спустился по Волге до Костромы. Надо отметить, что со времени "Потопа" и мятежа Аввакума этот город считался "опальным". Вернувшись в Москву, гетман Барятинский поставил там воеводой одного из своих полковников. В "мятежном" городе тот не стеснялся. Управы на него не было – в Москве, которой подчинялись костромские власти, не  склонны были прислушиваться к жалобам "раскольников". Поэтому приезда высочайшей особы ждали больше со страхом, чем с надеждой. Тем не менее, при известии о прибытии Яна II в Кострому на улицу высыпали толпы народа – все хотели посмотреть на "лядского короля", как они называли его втихомолку. Когда карета ехала по деревянным улицам волжского города, её сопровождало молчание горожан.
Но на встрече с цесарем костромичей ждал сюрприз. Ян Собесский ни одним словом не припомнил горожанам, смиренно слушавшим его с непокрытыми головами, ни об Аввакуме, ни о Стеньке Разине, ни вообще о событиях десятилетней давности. Это разительно отличалось от поведения воеводы, напоминавшего им об этом при каждом удобном случае. Дальше – больше. Вздох облегчения пронёсся по толпе собравшихся, когда цесарь объявил присутствующим, что отзывает ненавистного всем воеводу. Ещё через несколько секунд костромичи были поражены заявлением Яна II о назначении нового воеводы – хорошо известного горожанам князя Сергея Ивановича Милославского, происходившего из старинного московского рода, в своё время присоединившегося к самозванцу Михаилу и ушедшего вместе с ним в Кострому. Он пользовался большой популярностью среди костромичей, неоднократно заступавшись за них перед воеводой – иногда даже успешно. Это назначение, лучше всего свидетельствовавшее о возвращении городу монаршей милости, было встречено вначале недоуменным молчанием, а потом восторгом. Вверх полетели шапки, а воздух наполнился криками "ура". Через несколько дней горожане получили ещё один повод для ликования – цесарь Ян пригласил к себе митрополита "Истинной Православной Церкви", до этого скрывавшегося в подполье. Цесарь был настроен на достижение согласия со своими подданными и хотел прекратить между ними религиозные распри.
В общем, когда цесарь с цесаревой грузились на суда, чтобы отплыть обратно вверх по Волге, их провожали восторженные толпы во главе с новым воеводой. В отличие от Москвы, пребывание цесаря в Костроме не длилось долго – все местные дела были в основном улажены по мысли Яна II, а Марысенька постоянно его торопила – ей было скучно. Местные жители не устраивали балов, по их обычаям женщины должны были сидеть дома и покидать его только для похода в церковь. Ян не желал спорить с местными предрассудками, так что его супруга всё время была фактически под домашним арестом в доме воеводы в окружении исключительно своих служанок и местных женщин, которых находила скучными.
Из Костромы суда цесаря вверх по Волге поплыли в Тверь. Цесарь всячески старался расположить недавно освобождённую от шведов землю к властям их новой, точнее, древней Родины. Оттуда монарх пересел на кареты и через Ржев, Витебск и Полоцк отправился в столицу Великого Княжества Литовского. Цесарский комиссар Казимир Сапега старался быть радушным хозяином и стремился понравиться цесарю, а особенно цесареве, зная о её влиянии на своего мужа. Это ему удалось – Марысенька была в восторге, и никоим образом не желала покидать Вильно. Чтобы убедить супругу, Ян всячески расписывал ей торжества, которые обещал устроить в Крулевце герцог Фридрих-Вильгельм.
Тот тоже оправдал ожидания. Недовольный фактом своего подчинения полякам, Гогенцоллерн, однако, демонстрировал все формальные признаки верности и принимал своего сюзерена по высшему разряду. Снова балы, снова приёмы, снова фейерверки. Вместе с тем герцог делал всё, чтобы изолировать цесаря от местного народа. Он не допускал, чтобы Ян II свободно передвигался по прусской столице – ссылаясь на соображения безопасности, во всех поездках цесаря сопровождали прусские офицеры. Не желающий ненужных конфликтов повелитель делал вид, что верит в искренность своего вассала.
Дальнейшее путешествие прошло на кораблях – сначала морем до Гданьска, затем вверх по Висле до Варшавы и Кракова. На этот раз даже Марысенька устала от непрерывных торжеств, и торопила своего мужа, желая скорее вернуться домой в Киев. В Варшаве, Кракове и Львове высочайшая чета задержалась только на несколько дней. Наконец, в начале осени 1681 г. цесарское путешествие закончилось. Цесарева отправилась отдыхать, а цесарь – обдумывать дальнейшие планы.
Впечатления, которые Ян II вынес из своего путешествия, привели его к следующим выводам. Цесарство велико, и в нём живёт много народов. Каждый народ имеет свои обычаи, хоть чуть-чуть, да отличающиеся от обычаев соседей. Если оставить всё, как есть, то рано или поздно эти различия разорвут империю на части. Поэтому Цесарство нуждается в унификации – все его провинции должны получить единую систему управления. Единообразие заставит подданных цесаря обращать внимание в первую очередь на то, что их объединяет, а не на то, что их разделяет.
Кроме того, идентичность системы власти по всему государству значительно упростила бы ведение дел и для самого Цесаря, позволив забыть о не обращать внимания на локальные особенности и сосредоточиться на главном – интересах державы в целом.
Ещё одним фактором, подстегнувшим повелителя к немедленным действиям, была представленная ему петиция послов сибирских воеводств. Сибирь начала активно осваиваться ещё при царе Иване Грозном, когда вождь казаков Ермак Тимофеевич начал её завоевание для России. После заключения союза между Россией и Королевством Двух (а в дальнейшем – Трёх) Народов, в Сибирь активно направлялись подданные Королевства: тяготившиеся покоем шляхтичи, воинственные казаки, вечно ищущие своей выгоды купцы. Ко времени образования Цесарства московиты составляли уже меньшинство сибирийцев – большая часть жителей Сибири говорила на польском языке, даже те, которые были когда-то царскими подданными, уже давно не имели ничего общего с Москвой.
Практически все дела, которые сибирийцы вели с Цесарством, шли непосредственно с монархом. Изначально это был московский царь Иван Ягеллон, но после того, как он переехал в Киев, они продолжали слать все свои прошения и отчёты именно к нему, а не к московскому комиссару. То же самое они намеревались делать и дальше. Поэтому в своей петиции они просили своего Цесаря взять их под своё высокое покровительство, исключив ненужную промежуточную инстанцию в лице московского Сибирского Приказа. Ян обещал прислушаться к просьбам сибирийцев и обещал им сделать Сибирь независимой от Москвы.
Поэтому на собравшемся в январе 1682 г. Сейме Ян II объявил послам о реформе управления государством. Отныне провинции получали название "комиссарий", от должности управляющего ими от имени цесаря комиссаров. Каждый комиссар был начальником всех военных и гражданских властей вверенной ему комиссарии и во всём отчитывался перед цесарем. Цесарь мог в любой момент сместить любого из комиссаров и назначить на его место любого из своих подданных. Комиссарии делились на воеводства, воеводства, в свою очередь – на поветы. Частью поветов были гмины, то есть, фактически, отдельные сёла. Вся система представляла собой централизованную иерархическую структуру с цесарем на её вершине.
Была упорядочена также система военного командования. Ранее каждая провинция имела собственных гетманов, великого и польного. Это было оправдано, когда провинций было только три, но теперь когда их стало четыре (с ближайшей перспективой превращения Сибири в пятую), это стало бы чересчур громоздко и неудобно. Поэтому институт гетманства перестал быть территориальным – отныне слово "гетман" означало более не командующего войсками комиссарии, а просто присваиваемое цесарем высшее воинское звание, примерно соответствующим французскому званию "маршал".  Все гетманы находились в распоряжении цесаря, могущего их направить командовать любой армией, независимо от комиссарии своего происхождения.
После переподчинения Сибири смысл формулировки "Цесарство Четырёх Народов" пропал. Некоторые послы предлагали добавить к "четырём" ещё "один", чтобы народов официально стало пять. Но цесарь имел свой план и не намерен был пускать дело на самотёк. Сейм нужен был ему не столько для обсуждения, сколько для утверждения уже принятых им решений. Он был убеждён, что сеймовые послы, если позволить им самим принимать все решения по государственным делам, способны превратить все планы в свою противоположность. Сейм принял его формулировку – конституция от 28 января 1682 г. утвердила новое название государства. Теперь империя называлась Цесарством Многих Народов – и должна была сохранить это название независимо от прибавления числа комиссарий в дальнейшем.
Кроме того, был изменён титул цесаря. Ранее он назывался "Цесарь Четырёх Народов, Король Польский, Великий Князь Литовский, Великий Князь Русский, Государь Всея Руси и протчая и протчая и протчая". Таким образом в титуле дважды встречался термин "Русь", первый раз – по отношению к киевской комиссарии, второй раз – к московской. Подданным цесаря разница была ясна, но иностранцы путались, где именно о какой "Руси" идёт речь. Им объясняли, что Русь Киевская и Русь Московская – две совсем разные земли Цесарства. Название "Московская Русь" часто сокращалось поляками до "Москворусь" или "Москворуссия". С течением  времени так стали называть свою родину и всё больше жителей Царства. Топоним "Москворуссия" получал всё более широкое употребление. Пока, наконец, не был утверждён официально этим Сеймом, получившим наименование "унификацийного". Отныне  Ян II именовался "Цесарем Многих Народов, Королём Польским, Великим Князем Литовским, Великим Князем Русским, Государем Москворусов и Повелителем Сибирийцев". Новые слова постепенно вытесняли старые.

Отредактировано Московский гость (20-06-2010 23:55:30)

Заменил на "недавно освобождённую от шведов землю". Благодарю за оперативную реакцию. 

Постараюсь оправдать и протчая и протчая... 

Беглецы, вера и свобода

За южными границами Цесарства было неспокойно. В венгерских землях ширилось восстание против Габсбургов. Оно началось ещё в начале 70-х, когда беженцы от религиозных и политических преследований Габсбургов из Западной ("Королевской") Венгрии взбунтовались против императора Леопольда. Их социальный состав был различный: скрывающиеся  от императорской Контрреформации протестанты, мелкое дворянство, уволенные из армии солдаты. Армия "беглецов", как они себя называли, с переменным успехом вела войну против императорских войск.
Их восстание было на руку соперничавшим с Габсбургами дворам в Париже и Киеве: ещё в мае 1677 г. представители Людовика XIV, Ивана I и трансильванского князя Михая Апафи подписали с послами "беглецов" соглашение, согласно которому им выплачивалось 100 тысяч талеров помощи, что позволило им сформировать 15-титысячную армию. Хотя цесарь и не объявлял войны императору, многие шляхтичи присоединились к войску "беглецов".
В 1678 г. войска влиятельного венгерского князя Имре Тёкёли выступили против Габсбургов и быстро заняли как Нижнюю, так и Верхнюю Венгрию. "Беглецы" присоединились к нему и выбрали своим предводителем. Он решил обеспечить себе поддержку Османской империи и признал себя вассалом Турции. Султан признал его королём Верхней Венгрии в обмен за обязательство ежегодной дани в 40 тысяч талеров. Император Леопольд был вынужден заключить с ним перемирие.
В Константинополе потирали руки. Война между императором и его мятежными подданными давала  османам шанс сокрушить Империю и самим стать гегемоном в Центральной Европе. В августе 1682 г. Турция объявила императору войну. Тёкёли со своими "беглецами" выступил на его стороне. Желание освободиться от гнёта Габсбургов перевесило традиционную неприязнь к мусульманам.
Объявлению войны предшествовали длительные переговоры между турецким и цесарским дворами. Турки были крайне заинтересованы в участии Цесарства на своей стороне. Великий визирь Кара Мустафа писал цесарю Яну II исключительные по своей любезности письма. Канцлер Заруцкий представил монарху свой проект совместных действий с Турцией. Согласно нему, в то время, когда турецкие войска вместе с повстанцами Тёкёли осаждали бы Вену, стянув на себя основные имперские силы, цесарские войска атаковали бы Чехию. После победы предполагалось разделить владения Габсбургов: Вена отходила бы королевству Имре Тёкёли (и таким образом вместе с ним попадала бы в вассальную зависимость от османов), Силезия входила бы в состав Цесарства, а в Чехии создавалось бы вассальное королевство, во главе которого предлагалось поставить малолетнего цесаревича Александра, второго сына Яна II и Марысеньки. Западные владения императора доставались бы королю Франции. Цесарь, однако, сомневался.
Кара Мустафа, тем не менее, не стал ждать согласия Киева, и во главе турецкого войска выступил из Адрианополя через Белград на императорскую столицу. В июле началась осада Вены. Леопольд покинул город, чтобы собрать армию. Её возгласил Карл, герцог Лотарингский. К концу августа 1683 г. он разбил войско Тёкёли при г.Бизамберге (к северо-востоку от Вены) и подступил к городу.
Пока шла подготовка к осаде Вены, в цесарской столице продолжались непрерывные совещания. Дмитрий Заруцкий отстаивал свой проект турецкого союза. Ему возражал Мартин Замойский, ставший к этому времени графом, гетманом и членом Цесарского Совета. Он опасался, что победа турок приведёт к чрезмерному усилению Османской Империи, которая стала бы представлять опасность для Цесарства возможностью будущего союза со Швецией. Франция, указывал при этом граф Замойский, не стала бы вмешиваться в этот гипотетический турецко-шведско-польский конфликт, ибо лично её интересам он бы никак не угрожал, и Цесарство осталось бы одно против двоих могущественных врагов. Кроме того, по его мнению, христианскому монарху негоже было прямо помогать "басурманам" в войне с другим христианским государем.
Поэтому он предлагал свой собственный план: в то время, как основные силы султана связаны осадой Вены, стоило атаковать Крым. Так как войско хана последовало вслед за своим повелителем вслед за его сюзереном,  полуостров оставался практически беззащитным и мог бы быть легко захвачен войсками цесаря, в результате покончив с крымской угрозой южным рубежам и получив доступ к Чёрному морю. Империя же и османы, независимо от исхода схватки под Веной, будут значительно ослаблены взаимным противоборством, что позволит цесарю диктовать им обоим свои условия. Таким образом, Ян Собесский должен был выбрать для реализации "крымский" или "силезский" план. И приступить к его реализации немедленно – войско уже было собрано и готово к выступлению. Только ещё не знало, в какую именно сторону ему прикажут идти.

Отредактировано Московский гость (27-06-2010 03:00:42)