Векшин сидел на заднем сидении, делая вид, что дремлет.
─ Вы только что из Вьетнама? ─ ни с того - ни с сего «выдал» Аугусто. Как в лоб закатил!
─ С чего это ты взял? ─ беззаботно спросил Мушкетов. («Выстрел» был таким неожиданным, что и он был застигнут врасплох.)
─ Давайте считать! ─ Каррадос начал загибать пальцы. ─ Свежие шрамы на теле, ─ раз! Явные последствия тропической лихорадки, ─ два! А тропики и война ─ это Вьетнам. Два звена короткой цепи дают такой результат. Но есть еще множество косвенных признаков. Например, вьетнамский язык, на котором вы только что изъяснялись. Я знаю, такие командировки не афишируются...
─ И даже не обсуждаются! ─ сердито отрезал Векшин.
─ Брось ты, Женька! ─ засмеялся Мушкетов. ─ Этот парень мне нравится. Вот молодец! Ну, давай малыш, излагай, что тебе так интересно? Только как-нибудь иносказательно, что ли?
─ Я просто хотел спросить, ─ на смуглых щеках Аугусто вдруг проступил румянец, ─ какие они, эти янки?
─ В каком смысле?
─ Ну... ежели лоб в лоб, глаза в глаза? А не в спину из-за угла?
М-м-да! Парнишка не так уж прост. Растет, шельмец, прогрессирует!
─ «Лоб в лоб» на войне бывает, когда не выходит «из-за угла», ─ важно изрек  Мушкетов, и поднял указательный палец. (Что-то в последнее время он стал говорить афоризмами!).
─ Пересвет с Челубеем бились потому, что углов не было…
─ Пересвет с Челубеем?!
─ Это было давно, ─ усмехнулся Квадрат, ─ но только других случаев я что-то и не припомню. Ты у Векшина лучше спроси. Он приведет тебе кучу примеров из своего богатейшего прошлого. Давай, учитель, колись! Нужно же парня поощрить за наблюдательность и прилежание!

Глава 11

            - Сволочь! – хрипел Жорка, кусая сухие губы. – Что же ты натворил, сволочь?!
            И снова одно и то же: милицейский «УАЗ» под стойкою светофора, дыра в кирпичном заборе, перевернутая коляска. Опять эта женщина, упавшая на колени и этот голубенький сверток, прижатый к ее груди. Голубенький сверток с безвольно свисающей детскою ручкой…
            Усилием воли Устинов проснулся. Все было мокрым от пота. Над оконным проемом висела луна. Большая, кроваво-красная.  Не зажигая света, он встал и поплелся на кухню. Холодильник сыто звенел, заряженный с вечера «полной обоймой». Хоть это немного порадовало. Жорка налил и выпил полный стакан водки, закурил и долго сидел за столом, стиснув в ладонях седеющие виски...
Опять эта женщина! Уйдя от погони, он несколько раз звонил. И в скорую помощь и в приемный покой больницы: «Что с ней? Как ребенок?» На другом конце провода справлялись: «кто говорит?», обещали: «сейчас уточним, подождите минуточку», долго молчали. А потом, где-то по близости появлялись наряды милиции.
То ли Кривда подозрительно поумнел, то ли я становлюсь слишком уж предсказуемым? - мелькнула горькая мысль.
Он ушел из этого города, так и ничего не узнав. Быстрым шагом, при свете луны, прямиком по полям и посадкам. – Сам себя наказал за потерю квалификации и полное отсутствие свежих идей.
«Раз! Раз! Раз, два, три! – звучал в голове хриплый голос полковника Векшина. – Не отставать! Особенно это касается тех, кто думает спинным мозгом!»
«Марш-бросок» завершился прохладным утром. Как положено - чисткой оружия, водными процедурами, сменой белья и бритьем в холодной воде. Все ненужное он загрузил в чемодан и пустил по течению Дона. Остальное рассовал по карманам. На целую Ростовскую область у него оставалось всего три патрона…

…Городок был довольно продвинутый. С троллейбусной линией, сетью маршрутных такси, десятком заводских труб. Даже местные проститутки пытались говорить по-английски:
- What do you want? – с придыханием прошептала одна, отрезая «клиенту» пути отхода.
- May I to help you? – спросила ее подруга, тоном экскурсовода, роняя бретельку на мраморное плечо.
Устинов поднял глаза. Чуть выше лица путаны заметил броскую вывеску: «Гостиница Интурист».
Ну, блин, попал! Как в том анекдоте! Ситуация получилась настолько комичной, что Жорка не выдержал, подыграл:
- O! Russian girls! - с восхищением вымолвил он, играя белками глаз. И добавил на чисто русском:
- Ты бы, бабка, пожрать дала, спать положила.  А потом приставала с расспросами!
«Бабкам» было едва за тридцать. Поэтому все рассмеялись.
Устинов в душе уважал проституток. «Работа с людьми» их рано делает мудрыми. Кому как не им знать все о людских пороках?! Дегустатор судит о букете вина по одной-единственной капле. Они о нашей душе – по первой минуте общения. Отнесись к путане по-доброму – и она отплатит сторицей. Сделай ее своим другом - ты узнаешь образец человеческой верности.
Жорка назвался Игорем. Благо, в кармане лежал подходящий паспорт. За годы работы в «Конторе» он пережил много «легенд». Помнил о «прошлых жизнях» в мелочах и подробностях. Был у него и особый дар: мгновенно вживаться в роль и играть ее убедительно. «Секрет мастерства» прост: поменьше болтать самому, отвечать только по существу и только когда спрашивают.
- Кем же ты, Игорь, работаешь, если ходишь в таком «прикиде»? – спросила «Виктория Павловна», поправляя бретельку.
- Никем не работаю, - ответил он беззаботно. – Десять лет как на пенсии.
Еще не погасшие искорки смеха вспыхнули с новой силой.
- Я тебя умоля-я-аю, – проворковала Лялька.
- Подумаешь! – вполне натурально обиделся Жорка и сделал назад два курбета и сальто. – Между прочим, «пашу» с пяти лет!
Все получилось гораздо лучше, чем он задумал. Широкая амплитуда, приземление с хорошим запасом. - Не пришлось даже ловить себя за коленки. Пистолет остался сидеть в кобуре. Плюс ко всему, из бокового кармана упала на землю неполная пачка долларов.
- Может быть, ты циркач? – предположила Вика. Она аккуратно собрала деньги, возвратила владельцу  и только потом продолжила мысль. – А может спортсмен? Акробат там, эквилибрист?
- Хуже! – ответил Жорка.
- Неужели артист?!
- Еще хуже!
            Знакомство отметили за углом. В мрачной «тошниловке» они попивали «Шампанское», заедая его шоколадом. Девчонки давно оценили и внешность Устинова и номиналы купюр, случайно выпавших из кармана его пиджака. Но им теперь это было не столь уж важно. Манила, звала, как  волшебная сказка, судьба человека из другой, очень красивой жизни. Каждую фразу они вырывали с боем. Жорка постепенно сдавался и, честно сказать, врал с особенным вдохновением.
По действующей легенде он – профессиональный танцор. Закончил балетную школу, «Вагановское» училище, студию при «Большом». Потом выступал солистом в народном ансамбле «Жок», в труппе у Моисеева...
- А как же балет?! – возмутилась Лялька. Ты же учился?!
- Для балета рылом не вышел. – Жорка развел руками, улыбнулся грустно и виновато. – Туда отбирают лучших. Врач сказал, что косточки слабоваты…
- Я бы ему! – Лялька стиснула кулачки.
- Он прав, этот врач. Бывают такие люди, что очень подвержены травмам. Я, когда выступали в Болгарии, упал в оркестровую яму…
- Как упал?! – ахнули слушательницы.
- Да по пьяному делу.
- И что?
- Что-что! - Ногу сломал! А она срослась как-то неправильно. Пришлось уходить на пенсию.
- Сколько ж тебе было?
- Двадцать шесть, и еще чуть-чуть.
- Хорошая пенсия?
- Сто шестнадцать с копейками.
- И хватало?
- Хватало б, если б не пил. – Жорка еще раз вздохнул. – Пришлось подрабатывать. Устроился в «Москонцерт», администратором у Кобзона. – Однокашники помогли.
- У кого, у кого?! – Девчонки отпрянули, широко раскрыли глаза. И Устинов почувствовал: над его нечесаной шевелюрой горит, разгорается нимб.

- У Кобзона. Между прочим, хороший мужик! Но я его звал только по имени, отчеству - Иосиф Давидович.
- Боялся? – вновь перебила Лялька.
- Нет, уважал. За три с половиной года мы с ним хорошо сработались. И он не хотел, чтобы я уходил.
- Почему же ушел?
- Потому что женился.
- На артистке?
- Какой там артистке! Терпеть я их не могу! На ком можно жениться? - На обычной питерской бабе. Она за мной с детства ухлестывала. Я ведь сам тоже из Ленинграда...
- Значит, женился! – мрачно сказала Вика и крепко задумалась.
- А ты, подруга, губищи-то не раскатывай! – подпрыгнула Лялька. – Ишь ты, чего удумала!
- Ты что, мать? Окстись! – залепетала Вика.
- Смотри мне! Видишь, горе у мужика! Не по своей воле он здесь оказался, – строго вещала Лялька голосом школьной учительницы. Взглянула на Жорку и осеклась. И продолжила ласково:
            - Ты, Игорь, дальше рассказывай. Не обращай на нее внимания. Она у нас с прибабахом. Книжек про любовь начиталась!
- Ну, женился, - неохотно продолжил Устинов. - Переводом ушел в «Ленконцерт». Работал еще три года у разной горластой сволочи. А потом окончательно спился. Жена меня, естественно, бросила…
- Лечиться хоть пробовал? – тихо спросила Вика и испуганно замолчала.
Жорка вздохнул:
- Два раза лежал в ЛТП, если это так интересно. Честно скажу, воспоминания не самые светлые. Врач на прощание посоветовал: «У вас, молодой человек, деменция головного мозга. Есть уже первые признаки. Скоро вам будет нечем думать. Хотите влачить растительное существование? - Можете продолжать. Хотите остаться нормальным? - Меняйте свой образ жизни. Мой вам совет: улетайте на юг Поближе к природе - подальше от собутыльников. Присмотрите квартиру. Жилье там намного дешевле, чем у нас, в Ленинграде».
- Что же мы здесь сидим, чем занимаемся?! – всполошилась Лялька и вылила на пол «Шампанское». – Поехали! Мы сведем тебя с человеком, который решает любые проблемы. Викентий, махни-ка Толяну!
У стеклянных дверей, как будто из воздуха, материализовалась машина. Стояла, наверное, в пределах прямой видимости. Устинов это заметил и мысленно оценил: да, девочки еще те! Все у них на широкую ногу! Полез было в карман ─ хотел расплатиться за столик, но куда там!
- Спрячь сейчас же! – искренне обиделась Лялька. - Чай к людям попал! Ты деньги для дела держи. Они тебе еще пригодятся. Садись вон, рядом с водителем. Да смотри не кури в машине! Толян может обидеться. Он с табаком завязал.
Из кафе она кому-то звонила. Потом утрясла вопросы с оплатой. Вышла повеселевшей. Хлопая дверью, подмигнула водителю:
- На базу, Толян, на базу!
С минуту ехали молча. Вика долго ерзала на сидении, не выдержала, спросила:
- Что такое деменция? Она не заразна?
- Нет, - успокоил Жорка. – Я листал медицинский словарь, тоже интересовался. Деменция - это приобретенное слабоумие. Деградация личности, так сказать.
- На всякий случай сходи, проверься, - хмыкнула Лялька. – А я вот хотела спросить, чем занимается администратор? Зачем он вообще нужен?
Надо же, как запало! –  удивился Устинов. – Хоть подавайся в альфонсы! Нет, в Питере на эту легенду так не клевало! А вслух пояснил:
- Артисты на сцене не работают в одиночку. У каждого свои музыканты, дирижер, оператор звука. – Вот самый минимальный набор. Всем нужно создать творческие условия. Если это гастроли – доставить в другой город. А значит, купить билеты, договориться с гостиницей, обеспечить питанием, суточными, командировочными, той же зарплатой. Есть еще целая куча нюансов. Один заболел ─ нужно срочно искать замену. Другой закапризничал: подавай ему поезд! - Он в самолетах летать боится. А третьему вынь да положь представительский «люкс». И чтоб не выше четвертого этажа.
- Короче, как наша Мамэлла! – подытожила Вика.

Куда уж южнее?!   А что, больше ошибок не было?!