Толик недоверчиво смотрит на меня, но сомнение не высказывает.
- Куда поедем? – спрашивает он, усаживаясь за руль. – Может, зарулим в кафе? А то жрать охота, аж не могу.
- Поехали, - равнодушно соглашаюсь, пытаясь навести хоть какой-то порядок в своих мыслях.
По дороге узнаю у Толика, во что его посвятил Василий. Шеф лишь объяснил ему, что я сижу на крючке у людей из этой партии, и поручил пока вести оперативную съемку всего, что движется у ихнего штаба. Сам же два дня где-то мотался, что-то узнавал, а вчера пропал бесследно. Толик, естественно, грешил на «большевиков», но я сказал, что это маловероятно. Еще попытался выяснить у парня, с кем встречался Василий за эти дни. Но оказалось, Суровцев не посвящал его в свои действия. Так же у Толика не было координат однокурсника Василия, на которого тот частенько ссылался. После обеда, по приезду в мое логово, я поручил Толику выяснить в своей конторе, нет ли там координат этого однокурсника. Сам, позвонив Игорю и поинтересовавшись, как идут дела, а также сообщив, что у меня все в порядке, погрузился в размышления.
Куда же делся сыщик? Неужели Толик прав, и это действительно демонстрация угрозы Катерины, что в случае моего отказа ей содействовать пострадают мои друзья? Но я ведь согласился. Пусть и привлек негласно Василия. К тому же, если бы его исчезновение было делом рук пособников Катерины, то зачем ей было рекомендовать мне привлечь его к делу? И почему тогда оставили Толика? С другой стороны, если не Катерина, то кто? И почему я вообще так ставлю вопрос? Почему кто-то обязательно должен убрать Василия? Но куда он тогда делся? Блин, замкнутый круг. Ладно, Катерина пообещала по возможности помочь с поисками Василия. Посмотрим, что у нее получится, раз у самого нет никаких зацепок. Пока надо поразмышлять, как сойтись с Сатириным.
Следующие пару дней я с помощью Руслана изучал все столичные места, где бывает мой клиент. Блин, я уже стал мыслить, как какой-то киллер. Толик мотался во все эти места, изучая районы, местоположение зданий, пути подъезда. Иногда я ездил с ним.
  Несколько раз выходил на улицу, чтобы попрактиковаться в так называемом управлении оболочками. Получалось действительно не со всеми. Да я и не пытался овладеть всеми подряд. Выбирал, скажем так, тех, кого не жалко. Первым попробовал взять под контроль тело милицейского полковника, выходящего из шикарного «Доджа», но как будто увяз в чем-то густом и выталкивающем. Полковник покачнулся и схватился за голову.
- - Что с тобой, дорогой?! – подскочила к нему вылезшая из пассажирской двери высокая блондинка, внешне подходящая ему в дочки, если не во внучки.
Я тут же прервал попытку и быстро прошел мимо. Тем более что мне и самому эта попытка не доставила удовольствия.
Вспомнив об инструкциях Катерины, попытался поискать кого-нибудь более примитивного. На глаза попался громила, стоявший у входа в валютный обменник. На этот раз все прошло как по маслу. Очутившись в его теле, зашел в обменник.
- Внимание! - крикнул, напугав единственного клиента и обслуживающую его кассиршу. - Это не ограбление! Можете быть спокойны!
Прокричав это, вышел, сопровождаемый обалдевшими взглядами, поставил тело на прежнем месте, в прежнюю позу и отключился от него. Громила моргнул, переступил с ноги на ногу и вновь застыл, думая о чем-то своем. Интересно, о чем сейчас думают кассирша с клиентом? Наверное, о том, где взять чистые портки…
Вечером решил поужинать в небольшом уютном кафе, обнаруженном во время дневной прогулки в паре километрах от моего жилища. Надо было как-то развеяться, отвлечься от дум о том, о чем я не имел ни малейшего понятия, но что мне предстояло сделать. Оставив Толика смотреть по телевизору футбол - как раз проходил очередной чемпионат - отправился в кафе пешим ходом.
Плотно поужинав, еще около часа с удовольствием слушал инструментальную живую музыку. Однако подгулявшая публика все чаще стала заказывать музыкантам играть заезженные попсовые хиты, и в начале одиннадцатого вечера я покинул заведение. К тому же, публика прибывала, свободных мест становилось все меньше, и администратор, дородная тетка, чем-то напоминавшая домомучительницу из мультика про Карлсона, уже бросала хищные взгляды на мой столик, который я занимал один.
Домой идти не хотелось, и я долго бродил по ночному городу, пока не забрел в маленький безлюдный скверик, приютившийся между двумя длинными зданиями, выходящими на него задними стенами. Несмотря на многолюдность ночных улиц, в сквере почти все лавочки были пусты, только из дальнего конца доносились невнятные голоса. Вероятно, сказывалось отсутствие освещения. Сев на первую попавшуюся лавочку, погрузился в размышления. Возможно, ночная свежесть навеет в мой мозг какую-нить умную мысль.
Голоса на том конце сквера стихли. После небольшой паузы послышались торопливые шаги, и мимо меня пронеслась растрепанная девушка. Мне показалось, что она всхлипывала. Я уже с интересом посмотрел в ту сторону и, благодаря особенностям своего зрения, способного отчетливо видеть в кромешной тьме, узрел трех человек в милицейской форме. Они неспешно, излучая всепоглощающую самоуверенность и абсолютное презрение ко всем, кто ниже их по званию, двигаются в мою сторону. Ну, что ж, судя по выражению лиц, это просто прекрасные кандидатуры на роль подопытных кроликов, для отработки навыков управления чужими оболочками.
Через минуту троица остановилась прямо передо мной. Своими позами они явно подражали героям вестернов, ноги широко расставлены, руки висят на засунутых под широкие поясные ремни больших пальцах. Не хватает только широкополых шляп с шерифскими звездочками вместо серых ментовских головных уборов.
- И по какому поводу скучаем? - задает вопрос молодой лейтенант с лихо заломленной на затылок кепке.
- Оно тебе надо, лейтенант? – задаю встречный вопрос.
- О-па! – удивляется один из его подчиненных, с пустыми погонами. - Какой клиент наглый пошел!.
- Предъявите ваши документы! – сорвавшимся на визг голосом рявкает лейтенант, заложив руки за спину и шире расставив ноги, словно готовясь к неожиданному порыву ветра.
Стоящие по обе руки от него подручные с многообещающим видом отцепляют от поясов дубинки. Возмущавшийся наглостью клиентов пухлощекий рядовой, растянув губы в милой улыбке, начинает многообещающе похлопывать дубинкой по левой ладони. Второй подручный, младший сержант, с задумчивым видом рассматривает свою дубинку, будто обнаружил на ней какие-то непонятные узоры.
- Мои документы у него, - киваю на младшего сержанта.
Лейтенант с рядовым удивленно поворачиваются к товарищу. Закрываю глаза и легко беру под контроль тело задумчивого мента.
- Разрешите обратиться, товарищ лейтенант! – рявкаю, приложив руку к виску.
- Ты чего это, Сыч? – офигевший летеха буквально выкатывает изумленные глаза. – Ну, обращайся.
- Документы у него, - указываю дубинкой на рядового.
- Ты чо-о?! – в свою очередь выкатывает глаза тот. - Какие документы? Где они у меня?!
- Вот здесь, - нога, обутая в массивный ментовской ботинок, врезается между удобно расставленных ног. Глаза пухлощекого выкатываются еще сильней. Издав звук, похожий на звук воздуха, вырывающегося из пробитой покрышки, он складывается пополам.
Взгляд, застывшего с открытым ртом лейтенанта, словно маятник перескакивал с одного своего подручного на другого.
- А может, документы у тебя? - тыкаю дубинкой ему в грудь.
- Э, э, - летеха поспешно закрывает пах ладонями и отступает на шаг. - У тебя что, ептить вот, крыша поехала, что ли?! Ты зачем Тимоху…
Не дослушав, легонечко бью дубинкой снизу по подбородку, заставив его рот со стуком захлопнуться.  Заметив, что лейтенант тянется к кобуре, уже сильнее бью его по предплечью. В больших мальчишеских глазах отражается испуг. Страшно, гаденыш? А той девчонке, что бежала от вас, всхлипывая, не было страшно? А остальным вашим «клиентам» страшно не бывает?
- Предъявите ваши документы! - говорю металлическим голосом.
- Ты чо, Сыч…
Снова резко бью его по предплечью.
- Документы!
- Щас, - всхлипывая визжит лейтенант. Дрожащей левой рукой расстегивает нагрудный клапан и достает удостоверение.
Беру его и, не глядя, начинаю рвать на мелкие кусочки. Летеха сквозь слезы смотрит на это, не решаясь возражать.
- Отныне ты под моей опекой, - сообщаю лейтенанту, закончив уничтожать его удостоверение. - Ферштейн? Ферштейн, спрашиваю, или нихт!?
- Ферштейн! - визжит тот, закрываясь руками от взметнувшейся вверх дубинки.
- И ты под моей опекой, - сообщаю пухлощекому Тимохе, начинающему приходить в себя, и перепоясываю его дубинкой по левому боку.
Лейтенант смотрит на происходящее ничего не понимающими глазами. Еще минуту назад он был практически властелином вселенной, и вот мир рухнул ему на голову без всяких на то логических объяснений.
- А я под твоей опекой, - кладу ему руку на лечо и успокаивающе похлопываю. - Ферштейн?
- Ферштейн, - поспешно соглашается тот.
- А раз ферштейн, тогда держи, - протягиваю ему свое орудие экзекуции. - Врежь мне со всей дури в лоб. И не дай Бог замечу, что ты ударил не в полную силу…
Видя, как лейтенант заносит дубинку, отключаюсь от тела сержанта, и тут же дубинка с глухим стуком врезается в его лоб. Тело, словно подкошенное, падает мне под ноги. 
- Ы-ы-ы, - летеха роняет из рук дубинку и, ноя, опускается на тротуарную плитку. - Ы-ы-ы…
Встаю с лавочки и выхожу на освещенный проспект. Многочисленные ночные прохожие двигаются в обе стороны веселыми компаниями, и никому нет никакого дела до темного скверика.

Отредактировано Nikin (01-02-2011 15:14:28)

Cobra, спасибо.