Внимательно осматриваю новое тело. Кроме лишней пары рук все остальное вполне соответствует земным стандартам. Даже весьма высоким стандартам, судя по атлетическому сложению. Отмечаю, что правыми и левыми конечностями двигаю синхронно. Сперва, одновременно двумя правыми руками откидываю край шкуры, чтобы осмотреть свое тело. Затем, одновременно двумя левыми опираюсь о ложе, чтобы подняться. Точно помню как женщина двигала каждой рукой независимо друг от друга. Пробую развести правые руки в стороны. Ощущение такое, будто пытаюсь расщепить одну руку. Вспоминаю, как учился владеть одновременно двумя оболочками и пытаюсь действовать по тому же принципу. Не задумываясь о том, как я буду это делать, просто опираюсь верхней правой о спинку стула и, поднимаясь с кровати, подхватываю верхней левой подушку. Одновременно нижней парой подтягиваю некое подобие подштанников, обтягивающих мои ноги и бедра, словно колготки балеруна (или как там называются эти балетные плясуны?).
Ладно, скажем так, принцип действия четырьмя конечностями понятен. Теперь надо бы разобраться с окружающей обстановкой. Для начала хотелось бы найти что-нибудь из одежды. Не ходить же в этих стремных лосинах. Кстати, непонятно из чего они сшиты – нечто типа тончайшей, почти прозрачной светлой кожи. Однако никаких вещей не видно.
Лишь отойдя к противоположной стене и бросив взгляд на кровать, обращаю внимание на два короба, находящиеся под ней. Подхожу и, отставив стулья, выдвигаю сразу оба. Каждый из коробов разделен на две части. Сами они как будто вырезаны из единого куска дерева, или же отлиты из какого-то материала, очень напоминающего древесину.
Одно из отделений левого короба заполнено различными кожаными ремнями, соединенными меж собой. Отложив непонятную сбрую, достаю из соседнего отделения нечто напоминающее женские сапоги-чулки на толстой кожаной подошве. Кожа на самом чулке с тем же зеленым мехом, повернутым вовнутрь. Прикидываю подошву к ступне – размер явно мой. Перебираю содержимое в поисках какой-нибудь короткой обуви, но нахожу только сапоги из более тонкой кожи без меха.
Из следующего короба достаю коротенькие штанишки, наподобие бриджей, пошитые все из той же шкуры с зеленым мехом. Из нее же курточка-безрукавка и длинный плащ-накидка. Что за странное зеленообразие? Ладно, с этим тоже разберемся, как говорится, по ходу пьесы.
Удивляет отсутствие одежды с рукавами. Хотелось бы посмотреть, как выглядит рубашка для четырехруких мутантов. Что-то не припоминаю, как была одета женщина, слишком уж поражен был в тот момент ее, да и своей, многорукостью. Помню только длинное, до пят платье.
Кстати, как вести себя с ней? Ведь, судя по всему, она моя мать. И что вообще случилось с ее сыном? Вроде бы никаких смертельных ран на теле не видно. Вообще никаких ран не видно. Разве что на правом бедре чешется какой-то крупный прыщ, но не думаю, что он смертельно опасен. Короче, выход один – банальная амнезия. Вполне логично, кстати, после болезни, чуть не окончившейся фатально.
Несколько секунд раздумываю – стоит ли одеться, или забраться обратно в кровать и, когда кто-нибудь придет, прикинуться спящим. Однако любопытство берет верх, потому натягиваю коротенькие штанишки и иду к одной из дверей. Собственно, двери как таковой нет, есть дверной проем, закрытый занавесом из светло-бежевой кожи, сходной по цвету со стенами и потолком.
По широкой кровати, находящейся в соседней комнате, понимаю, что это спальня родителей. Теперь моих родителей. Обстановка в их комнате не богаче. Разве что различного оружия на стенах гораздо больше. Да и прочих вещей, разложенных по окаймляющей комнату лавке, тоже.
  Слышу приближающиеся голоса и возвращаюсь в свою комнату. Не успеваю дойти до кровати, как занавес в проеме противоположной стены откидывается, и в помещение, пригнувшись, входит высокий худой человек с остроносым лицом и седыми до плеч волосами. Его несоразмерно крупные глаза с удивлением смотрят на меня.
Следом заходит женщина. Увидев меня, стоящего перед кроватью, прикрывает рот верхней парой ладошек, и я слышу ее посыл:
- Леег, ты уже встал?
Нет, блин. Я все еще лежу, но стоя. Черт, если она передает мне мысли, значит, вероятно, может слышать мои. Надо бы быть вежливее в мыслях. А то обижу ненароком. Мысль она, как говорится, не воробей. Вылетит – фиг догонишь.
Мужчина, продолжая стоять у входа, складывает верхнюю пару рук на груди, вторую сцепляет за спиной. Удивление во взгляде прошло. Теперь он просто оценивающе осматривает меня.
Интересно, кто это такой? Отец? Вряд ли. Женщина говорила, что позовет какого-то Хама. Вряд ли она так стала бы называть моего отца. Надеюсь, это имя, или прозвище означает не то же, что в нашем мире? А то хамов с детства не люблю.
И долго они так будут смотреть на меня? Чувствую себя воришкой, которого застали врасплох. Надо было не вылезать из постели. Щас бы притворился спящим беспробудным сном. Заодно послушал бы, о чем говорят эти люди. Ну, да ладно, буду изображать потерявшего память. Что, собственно, не сложно, ибо я ее в ихнем мире, можно сказать, и не имел.
  - Здрасте, - пытаюсь коротко приветствовать седого и с удивлением прислушиваюсь, как вместо одного слова, произношу целую тираду в каком-то японском стиле, типа, я рад видеть Вас на пороге этого дома и тд.
Мужчина подошел и, положив две конечности мне на плечи, ощупал другими мои руки, грудь. Зачем-то приподнял мне веки, подергал за мочки ушей. Ну точно – местный Айболит.
- Ты совершенно здоров, Леег, произнес он, после чего обратился к женщине: - Сказано же было, что жрецы Священного Острова нарекли твоего сына избранным Создателями. А я, ничтожный деревенский лекарь, усомнился и пытался лечить его от предначертания, принимая оное за болезнь. Возможно это я своим невежеством чуть не погубил Леега.
Женщина подошла к седому и, приложив пару рук к груди, другими нежно взяла его за одно из предплечий, мысленно успокаивая и говоря, что он лишь исполнял свой долг. Лекарь, похоже, не слышал ее мыслей, но жесты и мимику понял правильно.
- Нет, Ната. Как иначе объяснить, что Леег полностью оправился после того, как я прекратил лечение, посчитав его умирающим? Ведь я был абсолютно уверен в том, что он не доживет до заката. Я немедленно отправляюсь на Остров. Пусть Жрецы оценят мою компетентность. Возможно, они решат прислать вам нового, более сведущего лекаря. А я стану простым охотником и заведу собственную семью.
Мужчина отстранил Нату и решительно вышел. Та с сожалением посмотрела вслед, но тут же, как только обернулась ко мне, глаза ее наполнились радостью.
- Надо немедленно сообщить Стику, - услышал я ее мысль.
- Стик – это мой отец?
- Что? – тонкие брови женщины поднялись в удивлении, и следом она задала сразу два вопроса: - Ты слышишь мои мысли? Ты не помнишь своего отца?

Отредактировано Nikin (25-08-2011 14:29:19)