"Дети Гамельна" на бумаге будут. Если будет на то воля Тех-Кто-Сверху, то до прихода зимы. А значит, будет и вторая часть.  Собственно, она уже потихоньку прорабатывается.
Ну и для затравки:

***************************************************************************

- Лейтенант Виксон хочет жить?
- А… что? Что ты сказал?
Слова разобрать трудно – он практически оглох. Тяжело не оглохнуть, когда который день, без остановки гремят орудия, приглушая свой рев лишь на ночь. На короткую июньскую ночь. Остывают раскаленные стволы, тяжело выдыхает разбитый кирпич казарм, переживший очередной Богом проклятый день. Но, положа руку на Библию, лучше бы проклятые предатели стреляли без остановки – тогда не слышны были бы стоны раненных. И плач. Странное дело – воды практически не осталось, а на слезы драгоценной влаги хватает. Женщины. Дети.
Пошел бы дождь, что ли? Но дождя нет. Над головой иссиня-черное, как душа проклятого Нана Саиба небо. И огромные звезды. Они тут ярче, чем в Англии. Намного ярче…
- Лейтенант Виксон хочет жить? – повторяет сидящий рядом человек. Бонкор. Бенгалец из 2-го кавалерийского. Один из немногих, сохранивших верность присяге. Верный товарищ и добрый солдат.
- Да, Бонкор, прости. Задумался. Ты про что?
Удостоверившись, что лейтенант больше не намерен погружаться в размышления, а готов слушать, и, что важнее - слышать, бенгалец осторожно выглянул за бруствер. Земляная насыпь, высотою ярд с мелочью – верхняя часть настолько тонка, что без труда прошивается пулей…
- Никого? – забавно, но силы нашлись даже на улыбку.
- Никого, – эхом отозвался кавалерист. – Даже Бехрам не крадется, сжимая крепкий свой румал…
- Трудно красться, будучи повешенным. – Виксон не мог понять, к чему весь этот разговор. Но молчать – было еще хуже.
- Некоторым удается. – Темнота скрадывала многое. Но лейтенант мог поклясться, что бенгалец пожал плечами. Впрочем, какая к чертям разница, чем он там пожал?
За бруствером, в лагере мятежных сипаев, вдруг раздался крик. Кричали так, будто с кого-то сдирали кожу. Медленно-медленно…
- По лоскутку, – сказал Бонкор. – лейтенант говорит вслух. Пусть не удивляется.
Крик, достигнув поистине нечеловеческих высот, оборвался. Тут же, темнота взорвалась воплями. – Подрезают острым ножом, тянут, и снова подрезают. Кровь проливается. Кали будет недовольна…
- Прими, Господь, свежепреставившегося раба своего… - перекрестился Виксон. Лейтенант хотел было прочитать молитву, но в голову лезла лишь нецензурная брань, почерпнутая за годы армейской службы.
Не все осажденные спали, пытаясь урвать недолгие часы прохлады и тишины. В сторону радостного гомона, изрыгнув сноп пламени, отправило заряд орудие со второго этажа казармы. Как его удалось туда взгромоздить, знал лишь Бог и лейтенант Эш – командир полубатареи конных артиллеристов.
- Так что, лейтенант хочет жить?...

Padre
Как не быть знакомым с классикой?)) Конечно же слышал)

Гаррольд
Спасибо!Но как раз оттуда и родился "Зимний Виноградник" )) А Феликсу Максимову в книге планируется благодарность)))

Rimma 2610
Я бы сказал, что Вы несколько преувеличиваете, но не буду. Потому что очень приятно!!!
Спасибо!
А что до второй части, надеюсь, в следующем году будет. Вдохновения у нас в достатке, но дело в том, что и я, и Игорь сейчас заканчиваем и продолжаем другие проекты.