А она отдельно шла.

«Видя, что ему не избежать моих настойчивых просьб, М. Реза предложил обсудить этот вопрос с будущим военным министром генералом Джабахани и премьер-министром А. Сохейли. Он заявил, что, будучи только командующим, не имеет права распоряжаться имуществом. Расценивая его слова, как попытку уйти от решения вопроса с передачей оборудования, в свою очередь хочу заметить, что в предложении прислать наших специалистов мною наблюдается выход из создавшегося положения…»
Из донесения полномочного представителя СССР в Иране А.А. Смирнова.

«2 марта 1942 г. в ходе одной из бесед премьер-министр Ирана доверительно сообщил А.А. Смирнову, что иранцы согласны предоставить СССР возможность использования иранской военной промышленности для выполнения заказов Красной Армии. Осталось только дождаться приезда в Иран специальной комиссии из СССР для изучения конкретных условий использования военных предприятий.
5 октября 1942 г. завод заработал. При двухсменной работе завод мог давать два тяжелых и шесть легких пулеметов в день».
А.Б. Оришев «В августе 1941», М, 1981  г.

3 марта 1942 г. Москва. Кремль. Кабинет т. Сталина.
тов. Сталин.

Командующий Авиацией Дальнего Действия генерал Голованов рассказывает интересные случаи из своего опыта полетов в Восточно-Сибирском управлении ГВФ. Прохаживаюсь по кабинету, слушаю и думаю, что авиация – самая интереснейшая отрасль человеческой деятельности. Ничего не выдумывая, только описывая реальные факты,
Останавливаюсь и разворачиваюсь так, чтобы хорошо видеть глаза собеседника.
- Нужно будет организовать нам трассу на Аляску, скажем в Фербенкс, - говорю неторопливо, стараясь уловить реакцию генерала. – Как вы думаете, трудно будет?
- Главный вопрос – это горючее, - отвечает без задержки, хотя по виду ясно, что мои слова застали его врасплох. – Другие вопросы, мне кажется, препятствием служить не будут.
- Ну, вот и хорошо. Мы вам поручим организацию этого дела. Может быть, нам с вами придется слетать в Квебек. Но это между нами… Как вы думаете, сколько потребуется времени, чтобы слетать в Квебек и обратно, с двухдневной остановкой?
Задал я задачку Голованову, сразу видно – не простую.  Не отвечает. Взял лежащую на столе самописку и бумагу, что-то пишет. Уважаю. Не стал с кондачка отвечать, прикидывает исходя из своих знаний. Пока генерал считает, набиваю трубку и закуриваю. Табачный дым мягко кружит голову, успокаивает нервы. Голованов считает. Прохожу у него за спиной, заглянув через плечо. Точно. Среднюю скорость самолета записал, расстояние до Фербенкса вспоминает. Пишет. Вспомнил наизусть, профессионал, шени деда!
- При благоприятных условиях на это потребуется, как минимум, десять-двенадцать суток, товарищ Сталин.
- А при не совсем благоприятных? – жаль, а мысль была хорошая. Встретиться с Рузвельтом без этого английского борова, тет-а-тет и обговорить наши отношения вдвоем. Но на такое время оставлять Москву в нынешних условиях рискованно. Тем более если вдруг связь прервется.
- Вряд ли можно ответить на этот вопрос, товарищ Сталин. Ведь даже летчика, умеющего летать в любых погодных условиях, могут не принять на закрытый туманом или еще по каким- либо причинам аэродром.
Спасибо, генерал. Знаю и без тебя, но хотелось убедиться, а заодно проверить на профессионализм. Проверка удалась. Теперь посмотрим, что ты скажешь по поводу трассы.
- Возвращаясь к трассе. Завтра товарищ Берия пришлет вам своих людей, которые непосредственно займутся ее организацией. Ваша задача проконсультировать и в дальнейшем руководить их деятельностью.
- Товарищ Сталин. Я не отказываюсь организовать консультации для сотрудников товарища Берии и даже помочь им персоналом. Но осуществлять повседневное руководство не смогу. Огромная работа по руководству боевой деятельностью АДД отнимает у меня практически все время. А числиться руководителем дела, которым ты не в состоянии управлять – для меня неприемлемо, товарищ Сталин. Бросить же свою основную деятельность я не могу.
Не хочет работать с Лаврентием? Похоже. Ну что же, придется Берии искать  человека, способного организовать «воздушный мост».
- Мы подумаем над вашими словами, товарищ Голованов. Но оказание помощи товарищу Берии и его сотрудников  с вас не снимается в любом случае.
- Есть, товарищ Сталин. От этого я не отказываюсь. Выделим людей и необходимые ресурсы, хотя их у нас в обрез.
- Ничего, товарищ Голованов. Мы вам поможем и людьми, и материалами.
Прощаемся. Звоню Поскребышеву и прошу соединить с Лаврентием.
- Товарищ Берия? Мы посовещались и решили, что главным в проекте «Трасса» будете вы.  Товарищ «Головачев» окажет вам необходимое содействие.
- Я понял, товарищ Сталин. Приложим все усилия.
Вопрос с трассой решили. Будем перегонять американские самолеты, в первую очередь бомбардировщики. Заодно и часть грузов самолетами перебросим. Легкое оружие и боеприпасы, например. Жаль, что со встречей не решилось. Но уезжать надолго из страны обстановка не позволит. Подумаем, что делать. Но видимо придется отправить в Вашингтон Молтова вместо себя. Вячеслав справится. Только придется ему лететь на «Петлякове-восьмом», как я помню. Не забыть для обоснования дать задание Голованову. Пусть самостоятельно к такому выводу придет и мне доложит.
А сейчас посмотрим, что за сегодня наркоматы авиапромышленности и танковый наработали. Надо, кстати, Лаврентия привлечь – пусть проверит, не принимают ли некачественные самолеты. Не хотелось бы после войны «авиационным делом» заниматься. Кстати, и Малышева потрясти надо. Что-то медленно новые станки устанавливают, из-за этого и новые КВ не строят, да и усовершенствование Т-34 откладывается.

«Главная цель гитлеровских войск в летней кампании 1942 г., судя по документам германского генерального штаба и высказываниям руководителей фашистской Германии, состояла в том, чтобы окончательно разгромить Советские Вооруженные Силы и закончить в этом году войну против СССР. Это, в частности, видно и из директивы немецкого командования № 41 от 5 апреля 1942 г., излагавшей общий замысел летнего наступления немецко-фашистской армии на Восточном фронте и план главной операции. [...]
Однако фашистская Германия уже не могла развернуть наступление одновременно на всех стратегических направлениях, как она это сделала в начале войны. Ее войска были теперь прочно скованы на всем огромном фронте от Баренцева до Черного моря. Гитлеровское командование надеялось достичь успеха проведением последовательных наступательных операций. «Первоначально,— указывалось в директиве № 41, - необходимо сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее р. Дон, и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет.
Фельдмаршал Паулюс также отмечает, что гитлеровское командование стремилось закончить войну на Востоке в 1942 г. В своих воспоминаниях Паулюс писал: «В общих рамках войны летнее наступление 1942 года означало попытку в новом наступлении осуществить планы, потерпевшие провал поздней осенью 1941 года, а именно: довести войну на Востоке до победного конца, т. е. добиться целей нападения на Россию вообще. Тем самым существовала надежда решить исход войны».
«История Великой Отечественной Войны Советского Союза», т.2, М, 1965 г.

20 июня 1942 г. Полигон ГАУ.
тов. Сталин.

Удивительно наблюдать, до чего же консервативно бывает человеческое мышление. Казалось бы, вот перед тобой великолепное оружие для поддержки пехоты – автоматический гранатомет. Так подумай и используй. Нет, все уверяют, что автоматический гранатомет намного дороже ротного миномета и не столь эффективен. Уже и конструкцию упростили, и тактику применения для него конструктор сам продумал. А наши чинуши из ГАУ все новые и новые возражения находят. Словно это гранатомет их самих заставят выпускать на их деньги. Даже мысль появляется, что прочитанное у одного из авторов о минометном лобби может и правдой оказаться. Иначе почему ж они так сопротивляются очевидному. Вот, даже сейчас полковник Кузьмин с мрачным лицом выговаривает что-то Коровину. Недоволен чем-то? Почитаем отчет, посмотрим. Неужели успешного поражения мишеней мало? Неужели сейчас опять начнутся споры о том, что это оружие нашей пехоте не нужно, потому что для ближнего боя лучше гранаты, а малокалиберные минометы дешевле…
Или пример успешного использования носимых эрэсов. Из войск приходят отчеты об успешном применении их даже против бронетехники. Специалисты же ГАУ считают их неэффективными из-за высокого рассеивания на дистанциях свыше двухсот метров. Пришлось кое-кому фитиля вставить, чтобы выдали задание на противотанковую мину и пусковую установку для нее. Зато теперь двухствольная направляющая завода «Компрессор» на полигоне будет испытываться. Поглядим, что они там наконструировали. По моим прикидкам должно получиться неплохое противотанковое оружие, да и для поддержки пехоты на ближней дистанции может пригодиться.
Отстрелялись. Рассеивание на ближних дистанциях великовато, а дальше двухсот метров вообще стрелять смысла нет. Надо бы направляющие дорабатывать. Да и взрыватели тоже. На десять выстрелов три несрабатывания и один затяжной взрыв. Не пойдет.
- Товарищ Васильев. У вас получилась перспективная конструкция. Но она требует доработки. По самим минам мы с товарищем Вороновым дадим указания разработчикам. А вас я попрошу подумать, как улучшить вашу установку…
- Мы назвали ее переносным двуствольным противотанковым реактивным минометом, сокращенно ПДПРМ, товарищ Сталин.
- Очень хорошо. Однако слово двуствольный само по себе намекает на замену открытых лотков стволами. Вы не находите, что во время боя иметь всегда заряженное оружие надежнее? – главный конструктор, да и несколько присутствующих при разговоре военных утвердительно кивают. – Вот видите, вы подтверждаете мои слова. Но в существующем виде транспортировать ваш… «миномет»… а может лучше назвать его «ракетометом»?... так вот, перевозить вашу установку с лежащими на открытых лотках реактивными минами неудобно. Есть мнение, что лучшим вариантом будет применение легкого трубчатого ствола. Так что доработайте вашу установку с учетом наших замечаний. Заодно отработайте и одноствольный вариант. Такое противотанковое средство может весьма пригодиться нашим войскам. Товарищ Кузьмин хочет что-то сказать?
- Да товарищ Сталин. Я считаю это оружие неудачным, товарищ Сталин.
- Обоснуйте ваше мнение товарищ Кузьмин. А мы обудмаем ваши доводы.
- Товарищ Сталин, товарищи. Вы видели, что даже на двухстах метрах эти снаряды дают рассеивание большее, чем снаряды обычной противотанковой пушки. Между тем противотанковая пушка сорокапяти- или пятидесятисемимиллиметрового калибра позволяет уверенно поражать танки противника на вдвое - втрое больших дистанциях. То есть это оружие не позволит поражать танки на дистанциях эффективного огня противотанковой артиллерии, а на ближней дистанции  наша пехота успешно использует уже имеющиеся средства в виде противотанковых ружей, ручных и винтовочных гранат. Подобное оружие – американские противотанковые реактивные ружья мы уже получили и при испытаниях в боевых условиях убедились в их невысокой эффективности…
- Мы поняли ваши соображения товарищ Кузьмин. Мы подумаем над ними. Только у нас есть несколько вопросов к вам. Насколько эффективны противотанковые ружья против тяжелых танков, с броней как у немецкой «четверки»? Какова дальность броска противотанковой гранаты? Каковы недостатки американских реактивных ружей и какие меры необходимы для их устранения? Какое количество артиллерии мы можем выделить для противотанковой обороны и что легче подавить – орудие на позиции или вот такую установку? Подумайте и доложите нам на совещании. Хорошо, товарищ Кузьмин?
- Есть, товарищ Сталин, подумать и доложить!
- Вот и хорошо. А сейчас давайте посмотрим на действие этих американских реактивных ружей. Я правильно запомнил порядок показа, товарищ Воронов?
- Так точно, товарищ Сталин.
- Пойдемте, товарищи, посмотрим, что нам прислали наши союзники. Действительно такое неэффективное оружие?
Вспоминаю, что читал по этому поводу. Наше командование упорно сопротивлялось введению оружия поддержки пехоты, упирая на лучшую эффективность артиллерии. Под этим предлогом закрыли и тему по ПДПРМ прикрыли, и другие разработки тоже. А потом пришлось срочно догонять. Только вот начатые в конце войны разработки были закончены только в начале пятидесятых.

«По заданию ГУВ ГМЧ летом 1942 г. СКБ московского завода №733 “Компрессор“ под руководством А. Н. Васильева разрабатывал станки для запуска 100-мм реактивных противотанковых мин МП-10. Было создано три образца станков. В июне был создан первый из этой серии, открытый двухзарядный станок МП-10. Он состоял из рамы, на которой сверху были закреплены две направляющие в виде открытого лотка, а снизу два ходовых колеса малого диаметра и тяговое устройство (дышло) для передвижения станка при смене позиций. С боку станка на кронштейне имелось прицельное приспособление в виде мушки и рамки с пусковым механизмом.
К сожалению, чертежа или фотографии данного устройства не найдено.
В августе 1942г. СКБ московского завода №733 “Компрессор“ был создан опытный двухствольный станок для пуска реактивной противотанковой мины МП-10. Станок разрабатывался по заданию ГУВ ГМЧ КА, ТЗ-00149 и предназначался для поражения танков и бронемашин противника. Заводское название: переносной двуствольный противотанковый реактивный миномет (ПДПРМ).
Боевой станок (пусковая установка)для МП-10 представлял собой направляющие в виде двух тонкостенных гладких стальных труб, в которые сзади вставлялись мины МП-10. Снизу к направляющим крепились: спусковой механизм с рычагом и шепталом механического действия с двойным спусковым крючком, , передний суппорт и задний упор удерживающие мину от выпадения, трубчатая рукоять для наведения, передняя трубчатая сошка. Прицельные приспособления представляли собой простые открытые мушку и рамку приваренные к стволу с левой стороны.Пуск мины производился нажатием на спусковой крючок, при этом механизм выдергивал из мины запал мгновенного действия. Прицеливание и пуск мины производился из лежачего положения. При пуске стрелок надевал на голову специальный защитный шлем.
Станок был испытан на артиллерийском полигоне ГАУ и был принят на вооружение РККА (В индексах вооружения ГАУ значился как: 52-У-931 - 2-зарядный станок серт. ТЗ-00149 для пуска 100-мм противотанковых мин 52-У-941Б. журнал № 0018, 1942 г) Заводом “Компрессор” была изготовлена опытная серия. В сентябре 1942 г. была создана одноствольная версия станка для пуска реактивной противотанковой мины МП-10. Конструкция была полностью аналогична двуствольному образцу.
В конце 1942 года, после доводки, ППРМ-42 (переносной противотанковый реактивный миномет или ракетомет) стал поступать в войска. Им переоснащались взводы ПТР механизированных частей и стрелковых полков РККА. Расчет ППРМ-2 состоял из 2 человек, стрелка и заряжающего, он же носил БК из четырех мин. Дальность эффективной стрельбы составляла до 100м. Бронепробиваемость -90-100 мм.
Войска приняли новинку настороженно, но первые же бои, зарекомендовали ППРМ-42 как эффективное средство борьбы с танками противника. Со временем выработалась и эффективная тактика борьбы с бронетехникой противника. ППРМ-42, отлично зарекомендовал себя в жесточайших боях 1943-1945 года. Многократно усилив противотанковую оборону сухопутных войск, дав возможность советским пехотинцам бороться со всеми типами бронетехники противника. В 1943 г. прошел незначительную модернизацию под обозначением ППРМ-42М, получил пистолетную рукоять от ППС-42, трубка механизм была смещена на левую сторон ствола, и введен небольшой раструб в дульной части. В 1943 г. была принята на вооружение новая 100 мм фугасно-осколочная мина МФО-10 и зажигательная мина МЗ-10.
В войсках по аналогии с РМ “Катюша”, ППРМ получил ласковое прозвище «Петруша»Оставался на вооружении до 1960 года».
С. Сыч. «Оружие пехоты» М. 1981 г.