19 ноября 1942 г. Москва. Кремль. Кабинет т. Сталина.
тов. Сталин.

- Значит, вы решили действовать по мягкому варианту? – разговор идет на грузинском языке, родном для меня и Лаврентия. Обсуждаем результаты «сталинградского дела». Под грузом улик и найденных артефактов чекисты признали фигурантов пришельцами из будущего. Но тут же выяснилось, что мир, по предположениям самих попаданцев параллельный. Не пойму пока, это мои действия они заметили, как изменения, или действительно мир параллельный нашему. Но, если подумать  - так ли уж это важно? В любом случае изменения уже пошли, а вернуться в  «свой мир» нам точно не удастся.
- Да, товарищ Сталин. Мы учли, что они абсолютно добровольно вступили в войну на нашей стороне и решили, что так будет легче установить взаимопонимание. И как вы видите, нам это удалось. Правда, товарищ Меркулов предлагает убрать их с фронта и изолировать от возможных контактов и опасностей.
- Понимаю, Лаврентий. Они конечно важны как носители чрезвычайно важных сведений. Но, как мы узнали, они из другого мира. Пусть почти совершенно похожего, пусть отличающегося в очень незначительных мелочах, но другого. И я не уверен, что их сведения о будущих событиях будут очень ценны для нас. При этом их военный опыт, их искусство ведения боевых действий, основанное на опыте будущих войн и показываемое на практике нашим командирам – чрезвычайно ценны для нас. Поэтому забирать их с фронта преждевременно. Но при этом надо учитывать печальное происшествие с третьим членом их коллектива. Твоим орлам необходимо обеспечить им максимально возможную безопасность.
- Слушаюсь, товарищ Сталин. Сделаем все возможное.
- Нет, Лаврентий. Не надо делать все возможное. Надо сделать все невозможное и даже немного больше. Понял меня?
- Понял, товарищ Сталин.
- Вот и хорошо. Значит, говоришь, на охоту они ехали? Эх, если бы не Гитлер, мы бы тоже на охоту сходили… - закончив набивать трубку, я с мечтательным выражением на лице несколько раз затянулся, окутавшись клубами табачного дыма. Любил я охоту в свое время…
Лаврентий ждет, ничем не выдавая своего удивления. Он-то знал, что охоту я люблю не настолько, чтобы так из-за этого расстраиваться.
- Да, еще разберись, как получилось, что ни при приеме в кандидаты в члены партии, ни при проверке твоим наркоматом их не раскрыли. – вспоминаю и даю указание. Нет, мы конечно слегка их прикрывали, но чтобы ни одного сигнала о несоответствии в анкетах – оченьстранно.
- Уже разбираемся, товарищ Сталин. – лаврентий даже слегка покраснел. Еще бы, такая недоработка. -  Хотел доложить, когда получу полные результаты. Предварительно - в первом случае чистая халатность. Анкеты подшили, не проверив записанных в них сведений. Мне доложили, что при внимательном чтении сразу обнаруживались несоответствия и даже фактические ошибки. Оригиналы моим ведомством изъяты, в дела вшиты правильно заполненные копии, практически им соответствующие. Во втором случае вина моего наркомата - при проверке не запрашивался архив НКО.
- Разберись, кто конкретно в партаппарате допустил халатность, передашь фамилии через Поскребышева. Так у нас скоро немецкие шпионы в партию вступать будут, в анкетах указав свои истинные данные. С работниками своего ведомства разберись своей властью.
- Слушаюсь, товарищ Сталин.
- И еще раз тщательно проверь силами своего наркомата, под любым прикрытием, легенду гостей. Нигде не должно быть не малейшей зацепки, ни малейшего сомнительного документа. Любой, самый подготовленный проверяющий должен видеть перед собой обычных советских людей. Никаких нестыковок, ты понял, Лаврентий? И никакой утечки. Ни противник, ни «союзники», ни наши люди даже в твоем наркомате не должны сомневаться ни в одной, самой ничтожной справке.
- Делаем, товарищ Сталин. В принципе они и сами неплохо замаскировались, при беглой проверке не обнаружишь. Мои работники сейчас так сказать дошлифовывают придуманные ими легенды, придают им полную убедительность.
- Хорошо, Лаврентий. Именно так – нам нужна полная убедительность для любой проверки сведений об этих людях. Пусть даже сведения полученные от них, будут не всегда важны, уже один факт наличия параллельных миров, да еще настолько ушедших вперед от нас – информация чрезвычайной важности. К тому же у меня нет полной уверенности в том, что они именно из параллельного мира, а не прибыли из нашего будущего. Различия, отмеченные ими, могут  объясняться просто плохими знаниями или забывчивостью гостей. Необходимо тщательно, используя все возможности проверить. Проверить, перепроверить и еще раз проверить. Не должно остаться никакого сомнения. Никакого и ни у кого.
- Понял, товарищ Сталин.
- Вот и хорошо. Теперь займемся делами, - и я вызваю Поскребышева. Едва он появился в дверях, коротко приказываю:
- Приглашайте всех.
Очередное заседание Ставки начинается с доклада о ходе наступления. Начальник Генерального Штаба генерал Василевский выглядел озабоченным и начал свое выступление с положения на Южном фронте:
- Наступление Девятой и Двадцать Шестой армий успеха не имело. Противник парировал удары, подтянув резервы. Обнаружены части Четвертой танковой армии противника... Соединения Первой механизированной армии вовремя подойти не успели… Авиация использовалась неудачно и не смогла задержать резервы противника…  Более успешно действовали войска Восемнадцатой армии, умелым маневром прорвавшие оборону противника севернее Ростова и ворвавшиеся на его окраины. По сведениям авиаразведки, противник поспешно эвакуируется из Ростова-на- Дону.
Я прошелся вдоль стола, все больше окутываясь табачном дымом, потом внезапно остановился и спросил Василевского об удивившемся меня факте. - А что делает представитель Ставки, товарищ Жуков? Или он отстранился от помощи местным товарищам?
- Товарищ Сталин, Жуков докладывает, что генерал Кирпонос не справляется с управлением фронтом… - Василевский договорить не успевает, я его прерываю. - Он что, туда просто наблюдать направлен? Мы направили его, чтобы он помогал товарищу Кирпоносу, а он вместо помощи шлет нам донесения? – зло осмотрев присутствующих, потом резко затягиваюсь и выдыхаю клуб дыма, на время скрывая лицо, чтобы успокоиться. В наступившей в кабинете полной тишине слышны были только мои легкие шаги:
- Есть мнение, что товарищ Кирпонос не справляется со столь сложным видом боевых действий, как наступление. Есть мнение, что его надо заменить на товарища Жукова. У кого будут возражения?
Молчание в кабинете стало почти физически ощутимым.
- Возражений нет? Продолжайте, товарищ Василевский.
- На направлении главного удара Юго-Западного фронта частями Второй механизированной и Десятой армий разбиты первая и седьмая румынские пехотные дивизии, нанесены большие потери сто восемнадцатой немецкой пехотной дивизии. Введенные в прорыв части Второй механизированной армии продвинулись на пятьдесят километров и вступили в соприкосновение с частями сорок восьмого танкового корпуса противника…

В последний час.
НАСТУПЛЕНИЕ НАШИХ ВОЙСК ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
В течение 23-го ноября наши войска, продолжая наступление, в северо-западном направлении прошли до 30 километров и заняли гор. Миллерово, гор. Ворошиловград и местечко Кантемировка. В результате наступления войсками Красной Армии западнее Ростова-на-Дону в боях за 20 - 23 ноября разгромлены немецкие 49-й горнострелковый корпус, дивизия СС "Викинг" и 16-я танковая дивизия.
К исходу 23-го ноября количество пленных увеличилось на 11 тысяч, и теперь количество пленных составляет 24 тысячи.
Всего захвачено трофеев к исходу 23-го ноября: орудий - 557, автомашин - 2.826, железнодорожных вагонов - 1.200, пулемётов - 2.625, самолётов исправных - 32, танков исправных - 35 и большое количество ручного оружия и боеприпасов, пока еще не учтённых.
Уничтожено: самолётов - 70, танков - 157, орудий - 186.
За 23-е ноября противник оставил на поле боя до 12 тысяч трупов солдат и офицеров».

Конец главы...