Игорь плюхнулся на задницу. Ещё одна бомба?!. Да сколько можно! Татьяна вдруг сама расцепила руки и, подвинувшись ближе, уткнулась в грудь. Обхватив девушку скорее для сохранения равновесия, парень прижал её к себе. Минут пять плечи вздрагивали, потом Таня затихла. Разжав руки, Игорь забеспокоился, слишком обмякшим стало тело. Не представляя действий для такого случая, осторожно положил девушку на спину и, прикинув направление, отправился искать Светлану, как единственного врача.
Через некоторое время, пока Света приводила Таню в чувство, Альберт рассказывал произошедшее. Во первых противник нанёс удар по Батайску и скорее всего Азову. Во вторых на крыше находились двое: Сергеич и ещё один парень. Полтора десятка километров расстояние, мягко говоря, не большое, правда и бомба оказалась не велика, даже стёкла на фонаре не побило взрывом, но вспышка оказалась в разы сильнее. Многие, даже находясь в помещении, получили сильные ожоги глаз. В комнате, где спал Игорь, воздушный фронт приливной волны выбил стёкла, и окно закрыли досками по раме и щитами со стороны кабинета, заполнив промежуток мешками с песком и монтажной пеной. Это его спасло.
Парень с крыши ослеп, и шансов на восстановление зрения у него немного. Ему повезло, он находился за фонарём и смотрел в противоположную сторону. Сергеич стоял на крыше административной пристройки. Лучистая энергия расплавила синтетический комбинезон, раскалила, висевший на груди автомат в котором взорвались боеприпасы.
– Знаешь, Игорь, – тихо рассказывал Алик. – я разного насмотрелся, но такое… Понимаешь, пластиковая маска она легла на лицо и… Законсервировала его. Я подошёл к нему… Он весь черный, сгорела одежда, а лицо белое. Глаза открыты, и закрыть, понимаешь, закрыть невозможно. Под пластиком. Мы его похоронили час назад. Таня не пришла, да и правильно, на такое смотреть нельзя…
Игорь покачал головой, взглянул в сторону подошедших девушек, чуть задержал взгляд на бледном Танином лице.
– Таня… – и замялся, не в силах говорить.
– Игорь… Папа… Он сказал мне быть рядом с тобой… – девушка коснулась лица, но заставила опустить руку. – Он говорит… Говорил,  быть сильным, это не значит, не плакать, это значит вовремя остановиться… Что мне делать?
– Собрать и рассортировать все лекарства, которые мы притащили, узнать, кто чем болеет, особенно хронические заболевания, осмотреть детей. – слова довались Игорю легко, ещё в самом начале разговора Алик предупредил о таком вопросе.
– Хорошо. Я пошла?
– Иди. И Таня… Если станет тяжело. Просто очень тяжело – найди меня.
– Спасибо…

Следующие два часа стали для Игоря кошмаром. Нет – Настоящим Кошмаром. Тамара взяла на себя заботы по обеспечению людей необходимым, Дмитрий на крыше командовал укреплением здания, Виктор, наладив поставки воды, исчез в городе, а на него скинули заботы по загруженности работой свободных рук. Ага, учитывая их критическую нехватку, он превратился в подобие оперативной памяти, в смысле штаба, с Аликом в качестве адъютанта.
Сначала пришлось выгнать мужскую группу, засевшую на складе, понятно, там хватало тяжёлых предметов, но не для четырёх лбов и трёх девчонок. Потом отпесочил водовозов, таскавших ёмкости с водой через РАСПАХНУТУЮ дверь. Следующими, попала под горячую руку, стайка легкораненых, с любопытством рассматривающая станки. С подсказки Алика отправил их мастерить «сталинградки», поскольку ламп, работающих не жидком топливе, не было, а сажать аккумуляторы и батарейки – расточительство. Потом механики, поставленные Сергеичем, Игорь тяжело вздохнул, запустили дизель-генератор. Прямо в цеху. И вдохновенно снимали показания под тяжёлый грохот пятисотсильного двигателя.
Потом появились мародёрщики, с трофеями и пополнением, и раненые вернулись показать творенье рук своих, и бригада, занимавшаяся уборкой  помещений, пострадавших от волны, и дизельщики опять запустившие машину, поскольку «нувоттакнадооченьблин»… Ну как ощущения? Есть время для скуки?
Алик выручал, электровеником мотаясь по этажам, цеху и даже выскакивая на улицу. В полной химзащите, кстати. Каким чудом удалось вспомнить о необходимости кормить всю ораву – неизвестно, но успел отправить Алика к Тамаре с распоряжением обеспечить приготовление ужина, до первых намёков о еде.
Проводив взглядом Альберта, Игорь кивнул Виктору, стаскивающего в коридор первого этажа столы. Кучковаться и замыкаться в маленьких мирках на данном этапе формирования пусть не боевого отряда, но коллектива, значит обречь себя на вымирание поодиночке. Время ярых индивидуалистов прошло.
Дрожащий и рваный свет ламп, сотворённых из инструментальных маслёнок, подействовал на людей не хуже, чем на мотыльков. Как-то незаметно, перед погрузочными воротами собрались все жители коммуны. Мокроголовые после помывки Дмитрий с Виктором, кстати, с удивительно схожими фамилиями, Гайворов и Говоров, обсуждали план поэтапного ограбления города. Из коридора, отсвечивая холодным светодиодным светом, доносился командный голос Тамары, накрывавшей ужин. Даже ослепший парень сидел на стуле возле стеночки и слушая голос девушки с обожжённым лицом, кивая в такт её рассказу.
Сам Игорь затащил стул на токарный станок и сидел, развалившись, используя в качестве подлокотников шпиндель и заднюю бабку. Идиллию несколько оттеняло наличие оружия у людей, да и у него, уютно устроился на левом плече ствол, незаметно ставшего привычным, «Витязя»
– Кушать подано, идите жрать, пожалуйста. – провозгласил Алик, широко взмахнув рукой.
Минут десять понадобилось на рассаживание, пересаживание и перестановку приборов, простых фаянсовых, с маркировкой большого магазина на донышке. Две девушки, похоже, Тамарины помощницы ходили вдоль длинного стола, контролируя раздачу пищи. Душистое рагу, в коем смешалось немного овощей, заварная лапша, даже немного зелени, сосиски, что-то куриное, похоже, в котёл полетели продукты короткого хранения. Нашлось даже немного хлеба.
Уже взявшись за ложку, Игорь обратил внимание на гранёные стопки, доверху наполненные чем-то прозрачным, принюхался и усмехнулся – водка. Задвигались стулья и люди сами, молча, встали, держа налитое в руках. Пауза затянулась гораздо больше минуты.
– Нам теперь жить за них… - хриплый голос Дмитрия отпустил тетиву молчания и, выпив до дна, все опустились на места.

В директорском кабинете, освещенном фонарём, собралась квадратура круга. Тамара, со своей тенью – Аликом. Дмитрий, Виктор и Игорь, тоже с группой поддержки из Светы и Татьяны, сидящими в углу серыми мышками. Никто не захотел влезть в директорское кресло, и потому «трон» остался не занятым, расселись возле стола совещаний, разложив карту города перед собой. Пытка апельсинами продолжалась третий час. Приятно, быть боссом, или Большим Боссом, только никто кроме босса не знает, как же трещит голова, в попытках натянуть сову на глобус.
Не хватало людей на самые элементарные вещи. Не хватало самых элементарных вещей. И если место жительства позволяло не сильно экономить, а экономить надо, поскольку за водой надо посылать людей, которых не… Ну, думаю можно не продолжать.
Часам к одиннадцать удалось получить жалкое подобие сетевого графика на пару дней вперёд и стихийные лидеры стали расходится. Первым ушёл Виктор, ему предстояло заступить в караул, потом, Дмитрий, раздумывавший над списком завтрашних «марадёров». Последней уходила Тамара, о чем-то зашептавшаяся с девчонками.
– Алик, давно хочу спросить. У тебя ведь есть опыт военных действий?
– Есть. И не маленький.
– Тогда почему ты изображаешь из себя её тень? – Игорь кивнул на женщину. – Или у тебя нет амбиций?
– Были. – Алик глубоко вздохнул, и его вечная полуулыбка сменилась гримасой боли. – Из-за моих амбиций и честолюбия погибли люди. Понять ошибку, признать её, меня научили, но дальше… Просто не успели.
Плечи парня дёрнулись, словно за шиворот упал кусок льда.
– Боюсь, нам придётся дёрнуть тебя в строй снова.
– Дёргайте, но только вольноопределяющимся.
– Боишься опять?..
– Да… – Алик дёрнул головой, прогоняя тяжёлые воспоминания – пойду я. А вот тебе не повезло.
– Почему? – откровенно не понял Игорь.
– Потому что кроме тебя из вас четверых, Первым никому не стать. – улыбка вернулась на лицо, чуть покосилось, подмаргивая, и Альберт вышел, вслед за Тамарой, оставив Игоря в полном недоумении.