Домой вернулись уставшими и довольными. Долго стояли под душем... Ну не только стояли... Никогда не думал делать это стоя на одной ноге. Получилось. Потому в кровать рухнули совсем рано, серые летние сумерки едва успели смениться чернильной темнотой ночи. Женька, уютно устроившись у меня подмышкой, вырубилась моментально, а мой сон застрял на полдороги. Жужжание сотового телефона в беззвучном режиме вынесло из полудрёмы. Незнакомый номер. Посмотрим.
– Слушаю Вас.
– Доброй ночи, Яков Васильевич. Не разбудил? - уверенный мужской голос, сильный, приятного тембра, собеседник явно старается смягчать интонации.
– Нет, но подождите, я выйду в другую комнату.
– Понимаю. Послушайте, не торопитесь. У меня необычная просьба. Будьте добры, спуститесь к подъезду. Нам есть о чём поговорить.
– Простите, о чём? - не то, чтобы предложение напрягло, но предложение действительно необычное.
– М-м-м... - голос замялся. - Скажу так. Произошло первое допущение.
Я подскочил на кровати.
– Тааак...
– Яков Васильевич, - усталость в голосе звенела тонкой струной, на пределе слышимости. - Давайте лучше при личной встрече. Пожалуйста.
Когда человек привыкший повелевать произносит такие слова, значит что-то пошло не совсем так. И хорошо, если не перейдёт в совсем не так.
– Ждите.
Быстро одеваюсь и спускаюсь вниз, давненько моя культя не испытывала подобных нагрузок. У подъезда стоит белая «Волга», нового модели «Сайбер». Водитель моментально среагировал на моё появление, вышел из машины и распахнул передо мной заднюю дверь. Сажусь рядом с ещё крепким, но уже расплывающимся мужчиной, возрастом чуть старше меня.
– Иван Васильевич, профессию не меняю. - представился он. - Вас я знаю. Даже хорошо знаю. Давайте, поясню, вкратце, что привело меня сюда, а потом поговорим.
Молча киваю. Интересно девки пляшут…
– По стране разбросано несколько независимых аналитических групп, при ФСБ России. Их основная задача – прогнозирование событий по регионам и независимый анализ внешнеполитической обстановки. Я возглавляю одну из таких групп. Полтора года назад, после двухмесячной проработки материалов было установлено, что вероятность начала ядерного конфликта в течение трёх лет, на момент анализа – от сорока до сорока пяти процентов. Год назад – от шестидесяти до семидесяти. Последняя оценка – девяносто-девяносто пять…
Иван Васильевич вздохнул, устало потёр переносицу.
– Некоторое время назад приходит информация о некотором преподавателе, заявившем на лекции, цитирую: «В условиях развития современных социально-политических, через каких-то три-четыре года, биатлонист станет самой востребованной профессией». Интересная оговорка, не правда ли?  Не видом спорта и развлечений, а именно родом занятий. Наше руководство – в шоке. Безопасность – роет землю в поисках утечек. Ничего найти не может, прямо, по Конфуцию... Только…
Большой, усталый человек опять замолчал. Достал из кармана какие-то капсулы и проглотил с брезгливой миной. Запив водой некоторое время сидел прикрыв глаза, не открывая их, продолжил:
– Странный у вас клуб. Состав, мечта шизофреника… Или живого параноика…
– Именно живого. – я позволил себе вмешаться.
– Электронщик, инженер-строитель, инженер-механик, врач… Или – снайпер, ассасин, танк, хиллер. Можно продолжать до бесконечности. Любой вариант развития перекрывается вами до девяносто восьми целых и трёх десятых процента. А в минимуме восемьдесят два. В группу внедряется наш человек и… Блин горелый… Случается то, что развалило Советский Союз. Если ты из народа, да ещё и с характером, то ты никто и звать тебя никак… Приказом за номером, неважно каким, были созданы четыре основных и два запасных центра концентрации. Я имею ввиду наш регион.
Похоже неведомые таблетки подействовали и комитетчик оживился, заговорил быстрее. Глаза заблестели, только руки лежали на бёдрах спокойно невозмутимо, чуть подрагивавшими пальцами выдавая распирающие эмоции.
– Единственное, на что хватило ума, так, то, что только одно, запасное, ЦК создано из горцев. А остальные… Максимальная степень покрытия – сорок шесть процентов… М-да… И это в условиях «мягкого» кризиса. Посмотрев на эти цифры, руководство приняло «гениальное» решение, цитирую: «Придать для усиления любого ЦК свободную аналитическую группу, это они про вас, для временной помощи при восстановлении власти после кризиса» конец цитаты. Что значит «временной», объяснять не буду…
– Догадался, – выдыхаю я сквозь зубы, и медленно, преодолевая внутреннее сопротивление, разжимаю кулаки. – И какие действия требуются от меня? Особенно в свете предлагаемой помощи.
– Простите, я не закончил. Да, я подготовил все ЦК. Выдал им почти всю информацию. Кроме некоторых моментов. Тем временем направил своего единственного сына к вам.
Иван Васильевич выжидающе замолчал.
– Я уже понял, что Евгений Ваш сын. И действовали, так понимаю, через Григория?
– Нет. Хотя Губер Григорий Готлибович являлся нашим человеком довольно длительное время и Ваши предположения о его отсутствии верны. Но какое-то время назад один майор неудачно приложил руку к диете своего командира.
– М-да… - теперь удивлён я. – Это он ваш человек под прикрытием? Только каким боком контора оказались завязаны с военной прокуратурой?
– Чистая случайность. Вербовка на будущее, практика старая, многие из завербованных так до конца жизни ни разу и не потребовались. Более того, после того, как всё, ну… Он должен рассказать Вам правду, а у нас на него не осталось никаких данных. Я лично проследил за уничтожением.
– Зачем такие сложности? Ваше присутствие снимет большинство проблем?
– Меня не будет. Меня уже нет.
И уловив немой вопрос, пояснил:
– Рак четыре. Моё место в будущем займёт мой сын. А мне предстоит сделать ещё несколько дел и самое главное я должен оставаться в городе в момент прихода разожравшейся северной лисички, иначе никто не поверит моим прогнозам.
– Вы изменили результаты анализа?
Вместо ответа он перегнулся и достал с переднего сиденья маленькую коробочку. Взвесил на руке, усмехнулся каким-то своим мыслям и протянул мне со словами:
– И да, и нет. Прогноз, слишком зыбкая тема. Ваш анализ считаю наиболее точным, поэтому я повторил все расчёты исходя из предложенных вашей группой данных и…
Сердце задёргалось, руки моментально стали влажными, где-то в районе печени образовался комок льда.
– Когда? – прохрипел я, пытаясь вздохнуть поглубже.
– Август. – не стал играть и держать паузы Иван Васильевич. – Скорее всего, первые десять дней.
Я откинулся на спинку русско-американской машины и прикрыл глаза. Мои ученики… Хорошие, интересные ребята, сейчас половина в олимпийских лагерях, другие тренируются по заграницам… Олимпиада… Медали… Не видать вам, мальчишки и девчонки, олимпийского золота и самой Олимпиады, не видать… Всё накрылась звездой… И я, старый хромой, никак не могу вам помочь. Сам только-только начал выползать из ямы… Женька… Меня подбросило.
– Я так понимаю, у Вас есть для меня информация, кроме того, что уже сказали?
– Яков Васильевич, – тон стал просительным, – Мой сын – единственное, что действительно есть у меня, остальное мусор и суета сует. Я мог ему помочь в обычное время, но сейчас и уж тем более в сентябре ему придётся справляться самому. Он вырос в семье КеГеБешника, я готовил его, пусть не как свою смену, но в контору, поверьте, обузой он не будет.
– Я верю, и поскольку он уже вписался к нам, то гнать на пустом месте его не будут.
– Хорошо. Далее. Здесь на диске информация по ЦК, их базам, базам снабжения и теоретическая выкладка по их окружению. Также их связь с пресловутым Центром, если таковой останется, и…
Резкий неприятный писк со стороны приборной панели прервал нас.
– Проклятье… - сквозь зубы проскрипел комитетчик, опять перегибаясь через сиденье, – Впрочем, если бы этого не случилось, стоило опасаться вдвойне.
– Чего, этого?
– Машину запеленговали. Яков Васильевич. – Из взятой на сиденье папки показались листы бумаги. – Здесь бумаги на ваше согласие на сотрудничество с…
– Не понял? – вырвалось у меня, и тон я пожалуй взял высоковатый.
Иван Васильевич поморщился, скривился, но продолжил ровным голосом:
– Яков Васильевич, ну какие могут быть подписки, когда вокруг горят останки старой цивилизации, радиация уничтожает всё живое, а люди режут друг друга, чтобы съесть? Ну не становитесь в позу. Эта бумажка прикроет вас сейчас и даст время потом. Подпишите и я исчезаю. Факт нашей встречи уже не тайна, а тема пока секрет, но если узнают, что мы болтали почти час, вас зачистят.
– И вас, тоже... – буркнул я, но бумаги подмахнул не глядя. Комитетчик прав, иначе шансы сползут к нулю.
Покинув прохладное нутро машины, стою и смотрю в след удаляющимся огням. Впервые в жизни захотелось закурить… Говорят, помогает…
Не помню, как поднялся в квартиру, разделся, снял протез и рухнул в кровать. Череп разрывало и плавило. До последней черты оставалось меньше месяца. На мгновенье взяла жуткая тоска, захотелось выть, кататься по полу, биться в истерике. Но из-под одеяла выскочила тонкая девичья ручка, подгребла меня к себе, потом горячее бедро легло мне на живот, а сонный тихий голос прошептал:
– Ясик, ты весь холодный, ползи ко мне…

Отредактировано Barro (11-12-2011 22:06:56)