Продолжение

Жилая комната разительно отличалась от производственных помещений, здесь отделка была. Спальня была где то два на два метра, обстановка скудна, но продуманна. Всю длину правой стены занимала кровать сантиметров восьмидесяти шириной, над кроватью репродукция Куинджи в строгой раме с забавной, практически музейной табличкой, содержащей название работы место и время  написания. В ногах, буквой «Г», располагался рабочий стол с большим архаичным голоодисплеем и маленькой статуэткой  Афродиты Пенорожденной с такой же музейной табличкой. Всю  левую стену занимали дверцы встроенного шкафа, сейчас раздвинутые и демонстрирующие набор комбинезонов и сапожек одинаково серого цвета. Стены комнаты активными не были, что собственно и объясняло наличие специального голодисплея, но не были они и необработанным камнем, их как впрочем и потолок затягивало серое блестящее покрытие более всего напоминающее шёлк, на полу оно утолщалось и завивались в барашки. Терминала доставки, как мне казалось, являющегося неотъемлемой частью любого сколь-нибудь жилого помещения в этом времени, в комнате не было. Освещал помещение плоский белый блин, прилепленный точно в центре потолка. Раздвижная дверь, сейчас открытая, выходила в небольшой, метров пяти холл с круглым столом в центре, огибаемым диванчиком с той же псевдо шёлковой обивкой. Лишь одна из стен холла представляла собой голоэкран, в остальных открывались двери в еще три таких же комнатки, общий санузел с душевой кабиной и коридор, терминал доставки в холле так же отсутствовал.
Наконец больной и аппаратура были закреплены на носилках и мы, теперь уже не торопясь проследовали к машине. Я с любопытством крутил головой по сторонам. Коридор был решён в том же стиле что и жилые помещения, разве что тона потемнее, да напольное покрытие не лохматое. В простенках, между дверей, открывающихся в такие же холлы, весели  картины в стандартных рамах с поясняющими табличками, в основном репродукции мастеров европейского Возрождения, стояли копии античных скульптур.
За поворотом, по правой стороне коридора вдруг открылась столовая. Таких я здесь еще не видел, сразу пахнуло первой студенческой юностью. Снова никаких терминалов доставки, огромный прилавок во всё стену заполненный контейнерами с различными блюдами, ведерко вилок,  стопка тарелок, гора подносов, и конечно отполированные рельсы для них вдоль прилавка. Правда кассирши в толстых очках и раздатчицы в нечистом халате не было. Похоже контейнеры вываливались на прилавок прямо из стены. А в остальном вполне себе студенческая столовка с трёхногими табуретками и столами без скатерти, на стенах плакаты о здоровом питании, необходимости соблюдения режима дня и тщательного пережёвывания пищи.
За следующим поворотом открылось еще более любопытное зрелище. Прямо в коридор открывался зал, мест так на пятьсот, в глубине зала, на сцене шло исполнение вполне классического балета, как бы не пресловутого «Лебединого озера». За два последних года я не встречал даже упоминаний об этом виде искусства, а здесь в глубочайшей, так сказать провинции… При чем все кресла были заняты. Последние, ближайшие к нам, ряды сдержанно, но активно шептались, мне показалось считали обороты в исполняемом фуэте. Подобные залы встречались через каждые метров пятьсот, в следующем, меньшем раза в три, но то же заполненном, со сцены читали стихи, зрелище ставшее  анахронизмом еще до моего рождения. Я уже приготовился увидеть мистерии Вакха или гладиаторские бои, но к счастью,  мы наконец дошли до машины. Аккуратно закатили носилки со спящим в цилиндр и тронулись к лифтовой системе. На этот раз мы прибыли не в хирургическую клинику, а к воротам с надписью – «отделение психохирургии шестого сектора» к нам вышли четыре шкапоподобных молодых человека с собственной каталкой, переложили нашего спящего красавца, сделали отметку в комме Геннадия Ивановича и проследовали к себе.
Следующий вызов опять был в жилой сектор, вполне себе банальная ангина на фоне нелеченой вирусной инфекции, в результате температура под сорок, лицо цвета помидора и шатающаяся походка. Собственно именно последние два фактора и позволили дружинникам выловить его на пути к терминалу доставки, оказывается все таки один такой есть в центральном холле каждого сектора, и должен использоваться для получения нестандартных продуктов и предметов потребления, но со слов Геннадия Ивановича, как правило, используется для получения стимуляторов.
Проблему с горлом решила одна инъекция антибиотиков, и этого пациента мы даже увозить никуда не стали. Оставили на поруки дружинникам, под общение отдохнуть хотя бы три дня, правильно питаться и много пить.
Этот жилой сектор ничем не отличался от предыдущего, разве что вместо балета мы имели удовольствие наблюдать постановку столь же классического Гамлета, а вместо чтения стихов концерт камерного струнного квартета. Но даже цвет оттделки стен не менялся.
Затем было еще три вызова на производство – травмы вызванные невнимательностью и явными нарушениями техники безопасности. Я несколько удивился тому, что производство работает настолько после обеда, но оказалось что ни исследования ни производственный процесс не прерываются вообще, они идут в три смены, при этом очень многие задерживаются после окончания собственной смены, особенно в исследовательских секторах.
Наконец мой первый день на скорой помощи подошёл к концу. И главной его эмоцией стало удивление, нет, даже скорее недоумение. Дело в том, что за два года жизни в этом мире я впервые столкнулся с сокрытием какой либо информации, ну кроме необходимости скрывать личные данные пациента, которая является частью врачебной профессии с момента её возникновения. Именно на объекте я впервые вообще услышал об уровне допуска к информации. Нет, самим понятием уровней компетентности это общество было пронизано насквозь, это одна из его основ. Но во всех остальных случаях речь шла именно о возможности действовать, влиять на общественные процессы. Информация же всегда предоставлялась даже не по первому требованию, по намёку. Другое дело что никто и не думал приводить её в упрощенный, популяризированный вид, если тебе интересно то и сам разберёшься, но с сознательным и целенаправленным сокрытием я столкнулся впервые. По пути домой я размышлял о том что делать дальше, при чем вариант всё забыть и работать как работается я даже не рассматривал, потому как точно знал что неудовлетворенное любопытство доведёт меня как минимум до невроза. С другой стороны раз сеть не хочет делиться информацией прямо, то можно попробовать вычислить её по косвенным признакам. В первую очередь для этого стоит узнать какого рода в принципе информацию здесь считают нужным секретить, и какие органы власти этим занимаются, по крайне мере полицию я видел только в резервациях а  ничего напоминающего специальные службы до попадания на объект вообще не замечал. Именно этим я и решил вплотную занятся после ужина.

Отредактировано Вольноопределяющийся (04-01-2012 15:43:19)

cancerman
Монополия корпораций на информацию рушится на наших глазах, но она и появилась то всего пару сотен лет назад максимум. Я не спорю что интернет изменит информационное пространство, но не в большей степени чем его когда то изменило книгопечатание, и в меньшей чем изобретение письменности. А инет людей не соединяет, качество обмена информацией не отличается от такового на римском форуме, даже пожалуй ниже, лать черз айсикью удобнее.