Времени не было. Осторий почти настиг даков, отступавших по западной дороге. Он и его люди видели совсем свежие следы большого отряда. Даки гнали стадо, тащили награбленное и потому шли не быстро. Скордиски обнаружили на дороге почти готовую засеку и возле нее шестерых молодых дарданов. Те, работу бросив, ударились было в бега, но один из них, совсем еще сопляк, с дуру пустил в сторону кельтов охотничью стрелу. Никакого вреда скордискам она не причинила, но разозлила их. Ауксилларии догнали дарданов и всех убили.
У пограничного села Осторий остановился и отправил одного из своих воинов назад, навстречу отставшим легионерам. Последнее время префект был раздражителен и зол. Легкая рана в правом боку, возле подмышки, которой его наградил проклятый марианец, уже затягивалась, но сам факт ранения не в сече, а в поединке, Остория доводил до белого каления. Префект жаждал крови, однако дураком не был. С собой у него было всего три турмы из десяти. Легат посчитал, что этого числа для разведки достаточно, большая часть его скордисков была отправлена по восточной дороге со вспомогательной когортой фракийцев под командованием римлянина, префекта Венулея, и собственного вождя одрисов – Реметалка. Осторий пребывал в уверенности, что даки там точно не пойдут. Префект жаждал драки, поэтому, вызвался с малым отрядом идти в авангарде по западной дороге. В помощь Венулею он отдал своего опциона, единственного римлянина, не считая самого префекта, служившего в кельтском "диком крыле", и способного обуздать варваров, если возникнет такая нужда. Сейчас, наблюдая из укрытия за селянами, Осторий видел, что даже девяти десятков всадников вполне достаточно, чтобы вырезать дарданов, но без ведома начальства в драку не сунулся.
Согласно распоряжению Базилла, девятая и десятая когорты шли впереди основных сил на расстоянии, приблизительно, полутора или двух миль. Не слишком рассчитывая на то, что старший центурион девятой когорты поведет себя при встрече с дарданами правильно, то есть так, как поступил бы в такой ситуации сам легат, Базилл отправил командовать авангардом Глабра. Трибун не был штабной крысой, ему уже не раз доверяли руководство отдельными отрядами и командующий в нем не сомневался. Глабр имел репутацию человека с холодной головой, он никогда не кричал на подчиненных и даже допросы с пристрастием проводил, не повышая голоса. Впрочем, жертве от этого легче не становилось.
Догнав Остория, Глабр первым делом осадил порыв префекта, рвавшегося жечь и убивать. Он отдал приказ десятой когорте изготовиться к бою. Девятой когорте предстояло промаршировать мимо села обычным походным порядком. Глабр хотел посмотреть на реакцию варваров. Он прекрасно понимал, что эти коматы-пахари вряд ли были в числе тех, кто разграбил Гераклею и не видел никакой нужды истреблять их. Если они поведут себя, как покорные овцы.
Дарданы понятия не имели, как быстро могут передвигаться римляне. Асдула никуда не торопился, он собирался заехать в свое гнездо на восточной дороге, и Веслеву достало большого труда убедить его поспешать. В результате тарабост взял с собой десяток своих воинов, которые сопровождали его в Скопы и всю дорогу сокрушался, что едет послом с такой ничтожной свитой. Дескать – и опасно и несолидно. Когда костоправ поинтересовался, учитывает ли тарабост семерых тавлантиев, его, Веслева, товарищей, Асдула лишь презрительно фыркнул. По мнению дардана, для посольства пятьдесят человек было бы в самый раз.
Общение послов не складывалось. Оба были погружены в свои мысли и, хотя Веслев, в силу характера, иногда предпринимал попытки завести разговор, тарабост отмалчивался, а если неохотно отвечал, делал это чрезвычайно важно, поглаживая бороду и всем своим видом показывая, что главный здесь он, а костоправ вообще не понятно за каким лешим привязался.
Поскольку они собирались ехать через Браддаву, с ними засобирался Девнет, но и он не спешил. Веслев схватился за голову, теряясь в догадках, что же это – типичное свойство всех дарданов или же нежелание тарабостов излишней, по их мнению, торопливостью дать повод злопыхателям бросить тень на свою важность и солидность. Костоправ пригрозил, что уедет один и Асдула, которому такая перспектива вовсе не нравилась, был вынужден поторопиться. Уехали без Девнета.
До Браддавы добрались без приключений. Хотя хозяина не было дома, челядь встретила Асдулу, как дорогого гостя. Веслев подумал, что тарабост примет предложение разместиться на ночлег, хотя до вечера еще далеко, и опять придется припугнуть его тем, что он, костоправ, ждать не станет, но к его удивлению, Асдула ответил отказом. Хотя, удивляться не стоило. Размыслив, костоправ понял причину: "Не хочет плодить обязательств перед равным".
Поехали дальше. До границы девнетова гнезда и вообще всех земель дарданов было рукой подать. Тут-то и начались события, о которых говорят: "Человек предполагает, а боги делают по-своему".
Добрались до развилки. К большаку здесь примыкали тропы, ведущие в села по обеим сторонам дороги.
– Прямо ведь? – спросил Веслев.
– Тут всё девнетовы коматы, – сказал Асдула, – в этой стороне и в той есть сёла. Нам прямо.
Прямо, так прямо, однако внимание костоправа и его товарищей привлекли следы. Совсем недавно здесь прошло стадо, довольно крупное. Были и человеческие следы. Пастухи? Сколько всего тут протопало народу, счесть затруднительно, может десять, а может и сто. Следы вели с юга и поворачивали на западную тропу. Асдулу они не заинтересовали.
– Селяне стада перегоняют с горных пастбищ. Зима на носу.
Веслев посмотрел на Остемира. Тот был задумчив, внимательно изучая разбитую копытами развилку.
– Может и так, – сказал тавлантий. Указал рукой, – а вот телега проехала. И тоже туда, куда все.
– Ну, телега, – встрял один из людей Асдулы, – и чего тут странного-то?
– А людских-то следов многовато, – протянул Мукала.
– Вот и я о том, – согласился Остемир.
– Да селяне это, – раздраженно бросил тарабост, – чего напряглись-то? Поехали.
Дарданы двинулись дальше, Веслев и тавлантии направились следом, но беспокойство костоправа никуда не делось. Напротив, оно нарастало с каждым шагом к границе. Вскоре его пришлось разделить и тарабосту: впереди явственно различались крики. И не один человек кричал – много.
– Что это там? – озадаченно спросил Асдула.
– Да уж не праздник сбора урожая, – процедил Веслев.
Асдула поманил одного из своих воинов:
– Ну-ка, скачи туда, глянь, что там происходит.
– Я хочу посмотреть, – сказал Веслев.
– Ну, давай ты, – согласился тарабост.
– Мы с тобой, Веслев – вызвался Остемир.
Веслев кивнул и повернулся к Асдуле.
– Жди здесь, почтенный, мы скоро.
Тавлантии с костоправом ускоряющейся рысью помчались вперед. Асдула посмотрел на старшего из своих дружинников.
– Что думаешь?
Тот, не говоря ни слова, покачал головой.
– Вот и я о том. "Жди здесь". Ага. Поворотим-ка мы в сторонку. Что-то мне подсказывает – этот худородный сейчас огребет там по полной.
Глабр еще издали видел, как селяне, большой толпой собравшиеся у ворот, о чем-то жарко спорят, размахивают руками и тычут в его, трибуна сторону.
– Они с оружием, – предостерег Осторий.
– Вижу, – спокойно ответил Глабр, – не делай резких движений, Гней.
– Мне что, опасаться их?! – вспыхнул префект, – да я их плевком размажу!
– Не сомневаюсь, но резать овец неразумно. Их полезно стричь. Думаю, легат расправу без причины не одобрил бы.
– Как это, без причины?! – возмутился префект.
– Давай-ка лучше подъедем, поговорим, – предложил трибун и повернулся к командирам когорт, – Попедий, начинай переправу, иди спокойно. Гарса, будь начеку.
Трибун в сопровождении Остория, его варваров и Буроса направили коней к воротам. Дарданы вышли встречать. Их лица были напряжены и бледны, в руках топоры, серпы. Клавдий с удовлетворением отметил, что оружие варвары держат опущенным. Разумные люди. Это обнадеживает. Трибун любил повторять, что насилие не по его природе. Сам в это искренне верил.
– Кто-нибудь говорит по-гречески?
Варвары не ответили.
– Понятно, про латынь можно и не спрашивать, – Клавдий повернулся к Буросу, – ну тогда ты будешь говорить. Скажи им, что мы их не тронем, если они не поднимут на нас оружие.
Бурос перевел. Дарданы молчали. Не верят. Дикари. Откуда им знать, что он Клавдий Пульхр, патриций древнего и славного рода, не осквернит свои уста ложью, даже обращаясь к этим, немытым. Глабр скривив губы, прошелся взглядом по лицам варваров, пытаясь предугадать, что они могут выкинуть. Еще в Греции он не раз слышал поговорку: "Немыт, как дардан". Других фракийцев чистоплотные греки подобными эпитетами не награждали, поэтому трибун ожидал увидеть нечто невообразимо чумазое. Клавдий вел дневник, который собирался когда-нибудь опубликовать. Описание встречи с самым грязным из народов на свете, определенно должно было стать украшением путевых записок, зачитыванием которых он, когда-нибудь, станет развлекать своих гостей. Однако пришлось испытать легкое разочарование. Варвары, как варвары. Не грязнее и не чище других. Воистину, греки склонны к преувеличениям.
– Переведи: мы направляемся на север, дабы наказать разбойников, напавших на Македонию. Если здесь нет злодеев, им нечего опасаться.
Один из дарданов в толпе что-то резко сказал, обращаясь к старшему. Старик, не поворачивая головы ответил. Спокойно и уверенно.
– Что он сказал?
– Тот говорит: "Не верь им". А старик велел заткнуться.
– Мудрый старик. Так что там насчет злодеев?
– Старик говорит, что они мирные землепашцы и не нападали на Македонию. Он может поручиться за любого из своих людей, все они тут одного рода.
– Скажи: я верю им. Однако, разбойников следует наказать. Знает ли он, кто напал на Гераклею?
Лицо старика не дрогнуло.
– Он говорит, ему это не известно.
– Ложь! – рявкнул Осторий, схватившись за рукоять гладия, висевшего на правом бедре, – даки прошли здесь совсем недавно, больше им деться некуда!
– Подожди, Гней, – Глабр успокаивающе протянул руку перед префектом. Вновь обратился к Буросу, – мы преследуем разбойников и знаем, что они бежали по этой дороге. Верно ли то, что эти честные люди не видели большой отряд, прошедший мимо их села среди бела дня?
Варвары загалдели.
– Что они говорят?
– Одни кричат, что нужно рассказать про гетов, иначе село сожгут. Другие против.
– Каких больше?
– Они расскажут.
– Очень хорошо.
Старик утихомирил соплеменников и обратился к переводчику:
– Действительно, здесь прошли воины из племени гетов, но куда они двинулись, мы не знаем. С ними не было дарданов.
– Мы знаем, что на Гераклею напали дарданы и некоторые другие фракийцы. Римляне и македоняне, живущие на границе, опознали дарданов среди нападавших. Мы должны считать твои слова ложью?
– Мы не лжем и не нападали на Македонию. Мы не враги вам, а мирные землепашцы.
– Клавдий, дай, я заткну эту лживую пасть! – процедил Осторий.
– Не лезь, – резко ответил трибун, – командую я! Сорвешь переговоры, тебя будут судить по всей строгости! Бурос, спроси, где живут вожди дарданов. Где их войско?
– Наши вожди живут в многочисленных крепостях, – ответил старейшина, – мы платим им дань и ничего не знаем о том, нападали они на римлян или нет.
– Хорошо, я верю. Но мне нужны помощники, проводники, чтобы выследить злодеев и покарать. Скажи, что их долг – помочь своему господину.
Бурос перевел. Старик ответил.
– Он говорит, что их господин и защитник – тарабост Девнет, а еще князь Кетрипор, вождь всех дарданов.
– Отныне их господин – Рим. А прежние вожди – преступники и Рим жестоко их накажет. Скажи ему, пусть даст нам проводников, и мы никого здесь не тронем.
Варвары переглянулись. Какая-то женщина испуганно прикрыла рот рукой. Старик некоторое время молчал, пристально глядя в глаза трибуну, а потом медленно что-то сказал.
– Он говорит, что сам будет проводником.
– Отлично! Пусть собирается немедленно, – Глабр расслабился и посмотрел направо: девятая когорта уже миновала село.
Трибун оглянулся назад и махнул рукой, подавая сигнал Гарсе переходить через реку.
– Вот видишь, Гней, как все просто. Если бы ты тут всех перерезал, какая нам с того польза? А я приобрел проводника. Теперь, если даки свернут с дороги куда-нибудь в горы, мы их и там разыщем. А легат тем временем разберется с вождями этих варваров. Забери этого старика и всех проводников, кого он с собой возьмет. Я к Попедию.
Глабр начал спускаться на дорогу. Варвары за спиной шумели, а старик их осаживал, повышая голос. Несколько коматов исподлобья косились на скордисков. Тем взгляды дарданов не понравилось и один из кельтов, не слезая с лошади, ногой толкнул в плечо косматого селянина, особенно яростно жгущего пришельцев молниями из глаз. Тот рванулся вперед, но соплеменники повисли на нем, удержали.
– Сенакул! – резко сказал Осторий по-гречески, – приказ трибуна. Не трогай их.
Несколько кельтов вопросительно повернулись к одному из своих товарищей, тот что-то сказал им на своем языке. Латынь скордиски не знали, человека три-четыре говорили по-гречески, что изрядно затрудняло Осторию процесс управления этими головорезами.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
