***

Дома (точнее то, что от них осталось) становились все выше, улицы – шире, значит, мы приближались к цели. Я с интересом оглядывался по сторонам – никогда прежде не бывал в Старом городе. Вот мы миновали довольно дорогую виллу, окруженную сильно заросшим садом, - сразу видно, что принадлежала богачу.
Такие участки в центре города стоили, насколько я знал, немало, значит, ее хозяин был очень и очень обеспеченным. Смог купить большой кусок земли, разбить сад и построить дом, который даже сейчас (через столько лет после войны!) выглядел весьма солидно... Конечно, крыша давно обрушилась, вместо окон зияли черные дыры, а стены поросли мхом, но прекрасная лепнина и роскошная парадная лестница неплохо сохранились.
- Зайдем? – кивнул я на виллу. – Вдруг что-нибудь отыщется?
- Нет, - покачал головой Глаз, - ничего нет, проверено не раз. Мебель сожгли еще во время войны, топить было нечем, а обстановку потом разграбили. Все вынесли...
- А сейф? – спросил я. – В таких домах обязательно должен быть сейф. В нем хранили украшения и ценные бумаги. Вдруг уцелел?
- Верно, - подтвердил Глаз, - был сейф. Только его уже нашли и вскрыли. «Кроты» не дураки, стены простукали, полы вскрыли, даже землю в саду перекопали. Они целой бригадой в действуют и за пару дней дом по дощечкам разбирают. Люстры, шторы, зеркала, деревянные панели, даже паркет – все снимают и выносят, одни голые стены остаются. А если находят сейф – вскрывают динамитом.
- Но там же ценные бумаги и деньги, - удивился я, - сгорят!
- Это раньше они были ценные, - наставительно произнес Глаз, - а сейчас это просто бумаги. Только на растопку и годятся. Ювелирке ничего от небольшого взрыва не будет, это же металл, деньгам тоже – они, как правило, в целлофан запаяны. Если даже обгорят слегка – не страшно, их и так возьмут. В сейфах иногда оружие находят, вот это большая удача. Часы, опять же, бывают, кое-какие антикварные вещи. Но на старинные вазы и картины покупателей почти нет – кому нужно это барахло! А если удастся найти запас спиртного – считай, счастье. За хороший алкоголь  торговцы готовы немалые деньги платить, все равно окупится. У старых вин, говорят, особый вкус и аромат… Не знаю, не пробовал - я лично предпочитаю что попроще: пиво или самогонку. У старого Тима, кстати, весьма приличное бухло, пить можно. Вернемся, надо обязательно к нему заглянуть, отметить это дело. Если, конечно, будет что отмечать…
За разговорами мы не заметили, как стало смеркаться. Скоро будет ночь, самое опасное время. Значит, пора искать ночлег.
Глаз, остановился, внимательно осмотрелся, потом сказал:
- Где-то здесь должен быть вход… Кажется, вон там. Пошли, Малыш, немного осталось. Скоро поужинаем и отдохнем. И поспим, стало быть…
Мы сделали еще два поворота, миновали несколько кварталов и наконец очутились на площади. Ее окружали высотные здания. Точнее, раньше они были высотные, а теперь от них остались лишь большие груды мусора и торчащие бетонные остовы, страшные, похожие на скелеты огромных, уродливых чудовищ. Жуткое место – до сих пор от него веяло смертью. Я такие вещи хорошо чувствую…
- Площадь Согласия, - показал Глаз, - одна из главных в городе. Была раньше… Здесь находились дорогие офисы, много людей работало. А как кинули бомбу – всех уничтожили. Никто практически не уцелел…
Он зябко передернул плечами – тоже, очевидно, почувствовал боль и страдания, которыми был пропитан буквально каждый сантиметр в этих местах.
- Сколько людей заживо сгорело! Жуть! А иные с верхних этажей сами прыгали, на чудо надеялись. Да куда там! Говорят, потом еще долго над площадью запах обугленной плоти стоял. А по ночам здесь слышатся стоны – это плачут души убитых. Такое вот предание… Но я стараюсь здесь ночью не бывать. Да и днем пореже заглядывать…
Глаз замолчал и долго вглядывался в руины, словно искал кого-то. Может, здесь погиб кто-то из его близких? Прадед, дед? Я расспрашивать не стал, просто стоял и смотрел. В такие минуты его лучше не беспокоить…
Наконец Глаз очнулся и произнес:
- Хоть место и поганое, но нам его никак не миновать. Туда! – кивнул он на одно из разрушенных зданий.
Мы пошли через площадь. Меня не покидало ощущение, что за нами наблюдают, Глаз тоже нервно оглядывался.
- Живо, бегом! – приказал он и припустился к ближайшим руинам.
Я постарался не отстать. Мы спрятались среди бетонных развалин и осмотрелись. Вроде бы все тихо… Через несколько минут Глаз успокоился и произнес:
- Наверное, показалось. А может, и нет… Ладно, потом выясним. Пошли!
Мы двинулись дальше, стараясь держаться вблизи разрушенных стен – чтобы в любой момент юркнуть в щелку и затаиться. Типичная тактика «крысы». Наконец наша цель была достигнута – вы пробрались внутрь одного из бывших небоскребов. В полутемном фойе среди завалов еще сохранились остатки каких-то павильонов и торговых киосков. Разумеется, давным-давно разграбленных.
- Здесь вход в подземку, - пояснил Глаз. – Раньше в этом здании важное министерство находилось, чиновники из своих кабинетов сразу на платформу спускались. Очень удобно! Несколько минут – и ты уж в поезде, еще полчаса – и в пригороде, в своем коттедже. Все продумано, отлажено… И защита у этого места хорошая была – смотри, какие перекрытия!
Я поднял голову – действительно, бетонные балки поражали своей толщиной и прочностью, все было сделано солидно, на века. Потому и уцелело, выдержало взрыв.
А верхние этажи сложились, словно карточный домик. Их же делали из легких панелей, с большими панорамными окнами, мода была такая. И люди, сидевшие в офисах, сгорели заживо, мгновенно превратившись в пылающие факелы, а потом были погребены под рухнувшими этажами… Где-то под нашими ногами находились тысячи скелетов. Останки погибших так никто и не предал земле…
Но думать об этом не хотелось.