Глава вторая.
Свалиться в обморок не получилось, свалить домой тоже не дали. Можно ли свалиться в обморок, если в тебя вцепились четверо дам и наперебой целуют? Может, и можно, но у меня не получилось. Дальше на сцене появился главный врач, которому позвонили про великую страсть и счастливое от нее избавление. Потом появился наряд милиции, которому пришлось писать объяснительную, чтоб они этим делом занялись…Но незаметно дело предстало в таком виде, что попал сюда странный тип, изображающий казака, с ножом и следами крови на себе. И до смерти напугал своим поведением персонал. После чего появился я и, подойдя поближе, негромко сказал ему пару слов. Ужас здешних мест тут же свалил в окошко и был таков. Повреждения на нем какие-то были, но он не давался осмотреть, угрожая всем ножом. А раз не давался, то это теперь его проблемы, даже если он сдохнет на ближайшем углу. И Декларация Прав Пациента будет ему надгробным памятником, а пункт шесть из нее - эпитафией.
Меня, конечно, спросили, что я сказал ему. Я отвечал, что послал его к  ближайшему изображению бога Приапа. Два раза и негромко, потому что так получается доходчивее. Версия эта устроила всех присутствующих. Похититель, возможно, был от нее не в восторге, но мы забыли согласовать эту версию с его пресс-секретарем. Все это заняло довольно много времени, и домой я попал вместо начала четвертого в шесть. Время еще как бы не еще позднее, но я ощущал его  именно как конец дня. По ощущению моему, мне только оставалось поужинать, посмотреть телик или чем другим развлечься - и все, пора спать. Вот и получился диссонанс между реальным временем и ощущаемым. То есть я был настроен на то, что уже ничего серьезного сделать нельзя, ибо день кончается. А день не кончался, оттого я и ничего не сделал, но, поскольку времени еще было много, то я просто томился, не зная, чем заняться. Попытки  сделать что-то нужное быстро надоедали. Так что просто убивал время.
Наталя позвонила аж в полдевятого и сказала, что завтра приедет. Встречать ее не надо, потому что ее подвезет дядя Саша на грузовике. Поскольку я завтра на второй смене, то меня ждут у нее дома. Сразу же после работы, при параде и без задержек. Еще бы лучше свинтить с работы пораньше, но это маловероятно.
Настроение у меня резко поднялось, и я начал строить планы на завтра. Итого я сначала  нудился, потом пребывал в эйфории от предвкушения, потому   проблемы видения невидимого ( а теперь еще и разговоров с невидимым) как-то ушли на второй план. Видимо, я все-таки переутомился за сегодня. Или за  все предыдущие дни, раз такая диковина и странность меня как-то не волнует. Или я уже начал привыкать к тому, что каждый сотый пациент может оказаться  из потустороннего мира? Нет, выражение про потусторонний мир мне как-то не нравится, поскольку намекает на смерть и ее владения. Хотя…а чего я должен переживать? Ведь мое звание в прежние времена «помощник смерти». То бишь я ей помогал, помогал, и за то удостоился высокого кода допуска, как выражаются в американских фильмах про разные там тайные дела. А то, что я от этого дергаюсь - понятно. От многих знаний проистекают многие печали. И к этим многим печалям нужно привыкнуть.
Я попробовал эту мысль обдумать поосновательнее, и постепенно обнаружил, что  меня особо не беспокоит наличие вокруг разных там существ из мифа и легенды. Я этого не боюсь, просто, раз уж я их обнаружил, мне бы хотелось знать, насколько они опасны, и избегать излишнего риска. Как и  с болезнями - знаешь, что болезнь не заразна, и без страха трогаешь больное место. Так и потусторонние эти: скажем, у каких - нибудь инклюзников есть брачный период - вторая половина мая, вот тогда к ним нельзя подходить близко. А вне этого периода - можно даже брать взаймы и не отдавать. И как общаться - тоже бы не мешало бы  знать. Если так, как я с этим орком- то ну его нафиг так общаться, чтоб от его ответов голова болела. Но, может, найдется менее болезненный вариант. Ведь, раз уж гномы на базаре торгуют, значит, они как-то с покупателями  взаимно общаются. И без боли, потому что если общение с гномом у покупателя головную боль вызовет, то он к этому прилавку  больше подходить не будет. Так что придется на склоне лет учиться всяким там эльфийским и гномским. Заодно и узнаю, существует ли часто используемый в фентези «всеобщий язык», или  это авторы так преломляют  положение латыни в средневековье на свой мир.
Итого этот день можно было б назвать днем примирения с новым миром. Отчасти в этом виновата Наталя и весть о ее приезде. Тут меня опять поразила мысль, что она может тоже не совсем такой, как мне казалось раньше, но я усилием воли отогнал такие страсти. Утро вечера мудренее. План я составил на завтра, сегодня ничего из него выполнить не удастся, так что надо ложиться спать. И не мучить себя загадками о будущем. Я уже прожил достаточно, чтобы понять, что наступившее будущее в любом случае будет не таким, как мы его себе  представляем.
Утречко прошло в беготне и многих хлопотах, так что я несколько умаялся и стал рассчитывать отдохнуть на работе. Половину смены  звезды и фен-шуй этому благоприятствовали, но потом ситуация подпортилась. Ибо полдня собирался дождик. А внимательный человек знает, что человек на много процентов состоит из воды. И вот вода в небесах и вода в мозгах  идут навстречу друг другу. Как результат - пик обращений на «Скорую», ту самую, которая нынче «Медицина катастроф», ДТП на ровном месте. Ну и потребители 60 процентного раствора воды в этиловом спирте тоже начинают подтягиваться.
Я с трудом успевал принимать своих пациентов, а меж тем регулярно дребезжал телефон, и меня звали на консультацию в приемное отделение. Раз даже попросили к начмеду - вывести слишком буйного посетителя оттуда. Вот мы с хирургом Славой  и выставляли грубияна - пенсионера. Начмед у нас девушка хрупкая, воздушная, и от пенсионерских слов краснела и слезами заливалась. А тот разорялся, почуяв  слабину. Пока не пришли два гражданина в белых халатах, каждый под два метра ростом, нежно взяли его под локотки и вывели к лифту. А потом негромко пообещали, что если он еще наших дам материть будет, то мы вон ту даму, моющую пол, попросим его тряпочкой  отсюда выгнать. А потом вся Ущемиловка узнает, как его тряпкой для мытья туалетов тут потчевали. Скандалист галопом покинул этаж. Ну да. Жалко его, как и всех других пенсионеров, которые не бывшие президенты. Но не виновата Анна Федоровна в его бедах, и материть ее совершенно не за что. Не может она ему бесплатные рецепты выдавать, пока закон такой не выйдет. Хоть он ругайся, хоть не ругайся. И он не уголовное хамло, чтоб без задержки ему рот заткнуть подручным предметом. Поэтому берешь его нежно и обещаешь негромко и не больно.
Только тут разрулили ситуацию, как перебранка вспыхнула у меня под кабинетом. Пошел, прекратил скандал по поводу того, кто первый должен зайти ко мне в запертый кабинет и снова начал принимать.
А под занавес была трагикомедия, от которой и не знаешь - не то смеяться, не то ругаться, не то плакать. Есть повод для любой реакции.  «И все, господа, делалось хмелем», как говорил покойный отец Михаила Романова около четырехсот лет назад. В его времена воеводы пропили город Вологду, а в наши - свои мозги и печенки.

Отредактировано AD (28-05-2013 01:17:43)