Шестая глава
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы,
Но трусливых душ не было меж нас.
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река.
И в стране озёр пять больших племён
Слушались меня, чтили мой закон.
Н. Гумилёв
Из путевых записок О.И. Семёнова
«… Уже двенадцатый день весь личный состав экспедиции не выпускает из рук лопаты и местные грубые мотыги, служащие нам вместо кирок; носильщики, которых предполагалось использовать в качестве землекопов, остались в трёх дневных переходах к северу, на берегу жалкой речонки Кенго.
Насколько мне не изменяет память - в дневниках и кроках Юнкера эта река обозначена как Момбу; именно так и называют её хозяева этих земель, племена азанде.
Европейцам, да и пришельцам с севера азанде известны под прозвищем «ньям-ньям», полученным за распространённый когда-то в этих краях каннибализм; наши казачки, узнав от меня, что теперь-то мы вошли в земли самых что ни на есть натуральных людоедов, заметно подобрались, с подозрением глядят на любого туземца и даже по нужде отравляются с винтовками.
Соседи Азанте, племена идио и бомбе, гордо носят прозвания «макарака», что равносильно «пожиратели людей». Так что окружение у нас самое что ни на есть весёлое; хорошо хоть, репутация места, куда нас занесло само по себе хранит нас от туземцев получше иного форта с мортирами.
Кабанга, наш проводник валялся у меня в ногах и выл, когда узнав, куда, собственно, собираются отправляться бестолковые белые господа. Положение его - хуже губернаторского; это носильщики-азанте, нанятые нами в первом же селении этого племени, сейчас беззаботно предаются безделью и кейфу; Кабанге же, как суахеле и чужаку, без нас там нечего было ловить, кроме неприятностей. Съесть его, может и не съели бы - хотя, кто знает? В деревнях азанте и нсаккара полно коз и свиней, однако же каннибализм у этих народов носит скорее ритуальный характер.
Впрочем, нам грех жаловаться на гостеприимство: мы остановились в селении вождя Ма-дибдо, брата Нбассани. Жило здесь маленькое племя апакелле, тоже причисляющие себя к азанте (те были, скорее не племенем, а племенным союзом,наподобие ирокезов у Великих Озёр Канады). Туземцы приняли нас весьма дружелюбно и почтительно; то ли Юнкер и правда оставил по себе такую добрую память, то ли слух о ночных «людях- леопардах» с винтовками уже успела долететь и в эти края.
Ма-дибдо получил от меня подарки: охотничий нож, головной арабский платок-куфию, шарф, украинскую вышитую рубаху-вышиванку, неизвестно как оказавшуюся у одного из казаков, и новые бязевые кальсоны. Воздь пришёл в восторг и не замедлил показаться своему народу в новом костюме - мы изо всех сил пытались сдерживать смех, когда увидели Ма-дибдо в этой обновке.
Но все же больше всего вождь мечтал получить ружье. Я не был особенно удивлен, когда он признался мне в своем горячем желании - и, признаться, ожидал чего-то подобного. В итоге Ма-дибдо получил пистонную одностволку с запасом пороха и капсюлей; три таких ружьеца мы прихватили с собой из «Дар-эс-Салама как раз на подобный случай.
Подданные Ма-дибдо вились вокруг нас, подобно стае мух. Спасаясь от их назойливости, мы перебрались в отдельно стоящую хижину, которую выделил для экспедиции вождь, но это мало помогло. Я с замиранием сердца ждал, что либо туземцы сопрут что-нибудь из имущества экспедиции, либо истосковавшиеся по женскому телу забайкальцы нарвутся на неприятности, добиваясь благосклонности местных Венер - однако обошлось. В гостях у апакелле мы прожили примерно неделю; всё это время я потратил на то, чтобы выяснить, куда нам предстояло отправиться дальше.
Углубляясь в страну азанте, конечную цель нашего африканского путешествия, я был внутренне готов к долгим, многомесячным, если не многолетним поискам; в конце концов, Юнкер, проведший в этих краях без малого, пять лет, ни слова не упоминал о каком-либо заброшенном храме. Теперь-то я понимаю, что он поступил так, не желая поднимать ненужный ажиотаж; область Нгеттуа-Бели-Бели известна всем азанде, и любой ребенок в соседних племенах охотно объяснит вам, почему ходить туда никак не стоит.
Нгеттуа-Бели-Бели считается запретными землями; однако же никакого табу или же кар за посещение этих территорий не подразумевается - иди, если жизнь не дорога. Туземцы, судя по их рассказам не посещали этой «нехорошей земли» (так с одного из забытых уже племенных наречий переводится «Нгеттуа-Бели-Бели») никогда - во всяком случае, на памяти нынешнего и десятка предыдущих поколений. Не сомневаюсь, что Василий Васильевич, чей пытливый ум хоршо известен, попытался забраться и туда; однако споткнулся на том, что не сумел найти проводников и носильщиков. С тем же самым столкнулись и мы; однако при переходе через земли азанде, и ещё раньше, странствуя по плато Буниоро и владениям короля ваниоро, Кабреги, мы сумели сохранить наш «обоз» - осликов. С лопатами, как я полагал, мы справимся и сами - хотя теперь, по прошествии почти уже двух недель земляных работ, уверенности у меня несколько поубавилось.
Сначала бы неделю пробивались вглубь Нгеттуа-Бели-Бели; это стоило нам половины потерянных вьючных животных и изрядного расхода боеприпаса. Живность, и без того чрезвычайно обильная в этих краях, здесь совершенно не пугана; особенно много ядовитых змей и пауков. Все члены экспедиции, включая мадемуазель Берту, облачились в штаны из плотного брезента, чем-то напоминающие джинсы, высокие английские шнурованные ботинки и кожаные, твёрдые, будто из дерева, краги до самых коленей. Это спасает от змей; однако насекомых -кровососов и иных прочих, - здесь столько, что они висят над нашим маленьким караваном непрерывным зудящим и жалящим облаком.
Холм, описанный в александрийской «картотеке» отыскался неожиданно быстро; к вечеру уже мы разбили у его подножия лагерь.
По углам его постоянно поддерживаем костры, причём поверх углей дежурный постоянно наваливает сырые ветви - для дыма; иного спасения от летающего гнуса здесь нет, скудные запасы репеллентов я берегу на время неизбежного странствия на Запад, по реке Конго.
Кабанга с Пронькой подстрелили бородавочника. Несмотря на диковинный вид, на вкус он оказался ничуть не хуже привычного кабана из европейских лесов; с его мяса и началось для нас сидение в Нгеттуа-Бели-Бели. Следующий день ушёл на обустройство лагеря и недолгий отдых, а наутро второго дня мы в полном составе приступили к земляным работам; лишь дежурный, которого мы меняли раз в три часа, дежурил в лёгкой будочке на вершине заветного холма - с морским биноклем и винтовкой. Мадемуазель Берта и её стюард от копаня в земле были, разумеется, избавлены - на них легло обустройство лагерной жизни. Впрочем, молодая женщина с лёгким сердцем взвалила хозяйственные заботы на слугу и целыми днями пропадала у нас, на раскопе.
Итак - лопаты и мотыги ударили в сухую - даже здесь, в джунглях, сухую! - красноватую, африканскую землю. Вот бы знать ещё, сколько кубов её предстоит перекидать, прежде чем мы доберёмся до цели нашей экспедиции? А заодно - что это, собственно, за цель?»
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
