Заранее прошу прощения, коллеги. Делаю то, о чего  уже не раз зарекался.
Оставлю на краткое время 12-ю главу с африканским пленом О.И. и перейду к  следующей -начало океанского похода отряда из Разбойника и Корейца. Потом вернусь, чесслово!

Глава тринадцатая

«Государь император после осмотра кораблей Особого отряда, канонерской лодки   «Кореец» и винтового клипера «Разбойник»,   нашёл их готовыми по  всем частям».
Слова  эти - из приказа по морскому ведомству, объявленному за неделю до того, как наш «Особый отряд» покинул Балтику. Ясным майским днём, обменявшись салютом с батареями крепости, идущий под шестью котлами «Кореец», на котором мне предстоит теперь служить младшим радиотелеграфистом, пристроился за «Разбойником» и отправился к берегам Дании, к Борнхольму, где в семи милях от маяка Хаммерн  назначено рандеву с императорской яхтой «Держава».
Погода свежеет; ветер разошёлся до шести баллов, и командир канонерки, капитан второго ранга Остолецкий с озабоченным видом продиктовал мне первую эфирную мессагу -  «при 80-ти оборотах в машине стали заметны перебои винтов». С клипера, выдержав паузу, отбили в ответ приказ снизить  ход; на мачтах, как положено,  взвилась гирлянда  сигнальных флажков,  но прежде чем они доползли до положенного места, я уже передавал капитану распоряжение флагмана нашего небольшого отряда. Хорошая всё-таки штука - радио!
Пока мы работаем голосом, через обычные карманные рации - благо дистанция позволяет; однако скоро нам предстоит провести пробный сеанс радиосвязи с помощью корабельных радиоустановок. Почти в точности скопированные с «Телефункенов» 1906 года выпуска, рации эти изготовлены в считанных экземплярах - по одному установлено на «Корейце» и «Разбойнике», ещё один смонтирован на императорской яхте - с которой нам  и предстоит установить связь. И еще три комплекта оборудования ждут своего часа в ящиках на борту клипера - их везут на Дальний Восток для того, чтобы уже на месте смонтировать на кораблях Сибирской Флотилии. Вместе с этим ценным грузом, с нами во Владивосток направляется пёстрая компания радиотелеграфистов - вчерашние студенты, энтузиасты из поповской «эфирной лаборатории». Этим ребятам, стараниями которых Россия  меньше чем за год заполучила  по крайней мере пятнадцатилетний  отрыв от всего мира в области радиосвязи, было сделано предложение, от которого никак нельзя было отказаться.  И теперь они, надев погоны младших инженеров-механиков (к этому званию Х-го класса полагается еще и личное дворянство), стали первыми в российском флоте - да и не только в нём - военными радиотелеграфистами. Переход Особого Отряда - по непростому маршруту, через Атлантику, Магеллановым проливом, и далее, через весь Тихий Океан, - задуман ещё и так, чтобы дать будущим «богам эфира» вволю попрактиковаться  в своей новой специальности. Кроме штатного радиста «Корейца» - вчерашнего студента московского Императорского Технического училища Серёжа Затворова, - на лодке еще четверо его коллег. Предполагается, что они будут работать с установкой по очереди, чтобы к прибытию на Дальний Восток вполне освоиться с капризной аппаратурой.
Я же, как и в прошлом году, был притавлен к «хайтеку» - к рации и радиолокатору, который решено было установить не на «Разбойнике», а на «Корейце» - для того, чтобы поднять вертячее коромысло антенны на фор-марс клипера, у нас попросту не нашлось достаточно длинного кабеля.
Кроме радара и нескольких карманных раций, под моим присмотром находится пара ноутбуков, видеокамера и цифровой фотик - предстояло тщательно фиксировать в цифре результаты промеров глубин и конфигурацию береговых линий при проходе Магеллановым проливом. Русский флот всерьёз готовится к крейсерской войне с Британией,   и в этих условиях хорошее знание этого неторного пути с Атлантики на Тихий океан становится прямо-таки критически важным обстоятельством.
Вместе со мной при электронике состоит Воленька Бармин - то есть простите, Вольф Генрихович Бармин, - гардемарин выпускного специального класса Морского Училища. Воленьке свезло - кругосветка на «Корейце» будет зачтена ему как летняя корабельная практика, а выпускные экзамены предстоит сдавать не училищным церберам, а офицерам Сибирской флотилии. Но дело, разумеется, не в экзаменах - весь учебный год Воленька не вылезал то из фотолаборатории Болдырева, то из мастерских, где Никонов доводит до ума первые образцы своей новой мины - а заодно и готовит к испытаниям щитовой минный трал. К огорчению гардемарина, эти испытания состоятся уже без него; впрочем, назначение начальствующим над фотографической частью Особого отряда вполне искупает это неудобство. В нашем багаже имеется несколько пудов вонючих реактивов, хрупкие фотокамеры, а так же запас новой гибкой фотоплёнки. её выпуск ещё зимой был налажен в полном соответствии с патентной привилегией господина Болдырева - и первые образцы уже летом должны поступить в коммерческую продажу в Петербурге, Париже и Берлине.
Наши товарищи - Николка и Георгий - на «Разбойнике»; они занимаются примерно тем же самым, что и мы с Барминым.  Правда, у них нет хитроумного радара -  но компьютерная и электронная часть тоже трнебует некоторых забот,  да и с «местным» радиопередатчиком возни хватает. Все мы по очереди несём вахту за ключом - знали бы вы, каких трудов мне стоило выучить морзянку и научиться работать с этим архаичным приспособлением!

Но я отвлёкся. Расстояние в 577 миль до точки рандеву отряд пробежал менее чем за трое суток; связь с императорской яхтой удалось установить с первой попытки, так что встреча кораблей состоялась прямо-таки с математической точностью. Морзянку с «Державы» стали принимать на расстоянии почти в 200 миль - неплохой результат, если учесть, что всего год  ни единая душа на флоте не имела понятия о радио.  В пять часов пополудни сигнальщики заметили яхту, идущую девяти узловым ходом под брейд-вымпелом государя; по сигналу с неё отряд вступил в кильватер яхты, держась в четырёх кабельтовых за мателотом. Через два часа к нам присоединилась яхта «Царевна»; по сигналу с «Державы» Кореец встал в кильватер гостье, и теперь мы следовали двумя параллельными колоннами. Корабли оживлённо обменивались морзянкой - в эфире, впервые в истории стоял треск и писк, и только «Царевна», обделённая плодами прогресса, молчала, угрюмо отмахиваясь флажками.
На следующий день мы пришли в бухту Киогэ, где и встали на якорь. Почему я так внимательно рассказываю об этом, самом простом этапе нашего плавания? А вот почему - примерно в полдень в бухту вошла третья яхта - датская «Даннеборг» под брейд-вымпелом короля этой страны. Кроме него, на яхте находилась ещё одна венценосная особа - король Сербии Милан Первый Обренович. 
Услышав за пару дней о намечающейся встрече с сербским королём,  Никол растерялся. Я давно знал, что мой друг находится в отдалённом родстве с династией Обреновечей - вроде как его мать, умершая несколько лет назад от чахотки, приходилась племянницей основателю этой династии, князю Милошу Обреновичу.  Нынешний сербский король доводился этому самому князю  внучатым племянником, а значит, Никол  -  сколько-то там -юродный брат коронованной особы. Давно, ещё на самой заре нашего знакомства, он показывал мне фотографию матери. Она покинула Сербию вместе с семьёй, спасаясь от преследования турок; сперва жила в Италии а потом, когда Греция получила свободу  -  перебралась с родственниками в Афины. И совсем уже собралась отправляться на родину, в Сербию - но тут на рейде Афин появился русский военный корабль.

Отец Николки, нынешний командир «Разбойника», Дмитрий Петрович Овчинников, познакомился со своей будущей супругой в греческих Афинах, куда он, 21-летний мичман, только начавшего службу,  попал на борту клипера «Крейсер».  Роман был стремителен;  несмотря на то, что флотским офицерам запрещалось вступать в брак до  23-х лет (да и потом, до 29-ми летнего возраста, на это требовалось разрешение командира, подкреплённое  справкой о наличии у жениха в банке пяти тысяч рублей - морской офицер обязан достойно содержать супругу!)  сия коллизия завершилась вполне счастливо. Мичман получил разрешение лично Государя Александра Второго на столь ранний брак, и супруга его с тех пор ни разу не покидала Россию и ни разу не встречалась со своими сербскими родственниками.
Можно было не сомневаться - встреча эта - как, впрочем, и то, что вторым русским военным кораблём командовал супруг дальней родственницы сербского венценосца, - наверняка  тщательнейше спланирована; и не удивлюсь, если лично Государем. Насколько я разбираюсь в колбасных обрезках, Россия никогда не отказывалась, и в обозримом будущем, не откажется от планов на Балканах - так что родственные отношения офицера русского флота с сербской королевской династией наверняка призваны стать хоть скромным, но кирпичиком в грандиозной постройке Имперской политики. Многочисленные авторы жанра альтернативной истории уверяли меня, что увенчать эту постройку должен крест на куполе Святой Софии - что ж, не имею ничего против…

Отредактировано Ромей (14-12-2014 04:33:20)