Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
VII
Туман никак не желал рассеиваться. Пароходик отполз от Центральной станции мили на две вниз по реке - с противоположной стороны угрюмо колыхалось багровое зарево. Плотная завеса тумана не в силах была полностью скрыть стену огня, в которую обратился берег станции; Семёнов помнил, как на фоне этой клубящейся завесы мелькали чёрные фигуры, и винчестер в руках бельгийского надсмотрщика раз за разом дёргался в руках, посылая смерть туда, на болотистый берег, навстречу свирепым воинам с миндалевидными щитами и связками копий…
Вентцель успел привести пароход в действие буквально в самый последний момент. Целых два дня до окончания ремонта носильщики под присмотром вооружённых бельгийцев - Жиль, окончательно отодвинувший от дел начальника станции не доверял больше чёрным солдатам - грузили на судно всё ценное, и в первую очередь - захваченное имущество русской экспедиции. В пять пополудни машина запыхтела, пароход провернул единственное решётчатое колёсо, отошёл немного от пристани, подняв со дна реки клубы илистой мути. Гребенчатые спины крокодилов,обычно дежурившие у берега Станции, предусмотрительно распределились по реке в полусотне метров, подальше от пыхтящего, шлёпающего плицами гребного колеса «чудовища».
Воодушевлённый этим успехом Жиль велел переправить на борт пленников - на счастье, их не стали запирать в трюмы, а устроили на полубаке, неподалёку он кургузой медной мортирки, под охраной двух негров с ружьями. Так и предстояло провести всю ночь - пароход должен был отправиться с утра, чтобы при свете дня преодолеть неприятные песчаные косы, раскинувшиеся полусотней миль ниже по реке.
А ночью племена пошли на штурм Центральной станции.
Большая часть надёжных солдат и, разумеется, все белые были предусмотрительно переправлены на пароход - так что мятежникам противостояли только вооружённые чем попало работники плантации да пара десятков негров-стрелков со старыми пистонными ружьями. Их смели сразу - и немедленно вспыхнули крайние хижины «концлагеря», а потом ревущее пламя взметнулось над шахтными бараками. Пламя в считанные минуты охватило решётчатую вышку подъёмника, взвиваясь к небесам гигантским факелом; с берега раздавались адские вопли, завывания, крики боли и ужаса - но Жиль и охваченный ужасом бельгиец, комендант колонии, только наблюдали как погибают в огне их слуги и брошенное имущество. С пароходика ударило вразнобой застучали выстрелы - толпа, бросившаяся, было, к берегу, отхлынула назад. Впрочем, можно было и не стрелять - днища всех пирог были предусмотрительно пробиты, а вплавь никто и местных жителей не рискнул бы сунуться в воды Конго - гребни крокодильих спин были не видны в тумане, но каждый точно знал, что мерзкие чешуйчатые твари рядом - и ждут своего часа.
Центральная станция умирала в огне и крови, а пароходик, деловито попыхивая машиной, направился вниз, в сторону моря - как будто его пассажиров вовсе не касалось то, что творилось на берегу, за их спинами.
Судно совсем немного отошло ниже по течению; туман в западной стороне вроде бы поднимался над водой, открывая вид на реку. Стал виден - и устроившиеся на полубаке пленники на середине течения крошечный островок – скорее даже холмик, поросший ярко-зеленой травой или камышами. Посреди него торчало низенькое корявое дерево; когда пароход приблизился, стало заметно, что от холмика вниз по течению, тянется длинная песчаная коса, или, даже, скорее цепь песчаных островков, едва-едва поднимающихся над водой. Все они были связаны подводной мелью, тянувшейся по середине потока - мель эта отчётливо выделялась на манер того, как под кожей спины выделяется позвоночный столб. Пароходик принял правее; протока между отмелью и северным берегом реки неожиданно сузилась, берега подступили к судну почти что вплотную. Охранники принялись встревоженно переглядываться, щёлкая затворами своих ружей. Негр возле мортирки завозился, видимо, заряжая «главный калибр» судёнышка.
Слева тянулась длинная мель, а справа - высился крутой откос, сплошь поросший кустарником. Над ним башнями возвышались деревья - их ветки кое-где нависали над самой водой так низко, что порой казалось, что очередное дерево протягивает с с берега гигантский сук -как изломанную, искажённую болезнью руку. Хотя до вечера было еще далеко - лес казался пасмурным и широкая полоса тени уже лежала на речной ряби.
На нос, перепрыгивая через ноги пленников, побежал полуголый негр с полосатым красно-белым шестом. Пароходик совершенно замедлил ход и еле полз теперь вперед. Под носовой палубой, на которой сидели пленники, слышны были голоса и гул пламени в топках - здесь, на носу были котлы, питавшие паром находящуюся ближе к корме машину. На палубе судна возвышалась надстройка - два домика из тикового дерева, с дверями и окнами. Между ними и до самого носа тянулась на столбах лёгкая крыша; высокая,тонкая, крашеная в чёрный цвет труба, проходила сквозь неё, а а перед трубой возвышалось крошечная дощатая будка, служившая рулевой рубкой. Там, по видимому, находился и Вентцель; впрочем, инженер то и дело с озабоченным видом выбирался их этой конуры и, озабоченный, спускался вниз, к машине.
Садыкову, сидевшему у правого фальшборта, была хорошо видна эта рубка - сквозь её стёкла он отлично различал здоровенного, атлетически сложенного негра -судя по серьгам и украшениям, из какого-то приморского, берегового племени, - исполняющий обязанности рулевого. «Рулевой этот был крайне забавен - пока Вентцель оставался в рубке, негр вёл пароход с крайне самоуверенным, даже надменным видом; по стоило немцу отлучиться, как чернокожий немедленно пугался, принимался вертеть головой, и калека-пароход рыскал по курсу. Поручик каждый раз подбирался, ожидая толчка от посадки на мель, но ничего - пока обходилось.
Негр на носу с регулярностью маятника опускал в воду шест; река, судя по всему, становилась всё мельче, по мере того, как берега ближе подступали к судовому ходу. И вдруг чернокожий матрос без звука растянулся на палубе; шеста он, однако, не выпустил, и тот, шлёпая, продолжал волочиться по воде. Рулевой испуганно чт-то вскрикнув присел, втянув голову в плечи - поручик мог видеть теперь только его макушку в окне рулевой рубки. Садыков удивлённо обернулся к берегу - и в глазах зарябило. Воздух ни с того ни с сего наполнился маленькими мелькающими чёрными палочками - они летели из кустов. Почти все бессильно падали в воду, но часть всё же долетала до парохода и стукалась о борт. Они свистели перед самым моим носом, падали к ногам пленников, тыкались в стенки рулевой рубки и надстроек. И в то же время - на правом берегу, откуда лился этот угрожающий дождь, стояла полая тишина - слышны были только тяжёлые шлепки колеса на корме да стук долетевших палочек.
_Стрелы! - отчаянно закричал поручик. - Прячьтесь за надстройку, стреляют только правого берега! К левому борту, скорее же!
Вентцель с револьвером в руке выскочил из машинного отделения № за ним с винтовкой следовал жиль и ещё трое белых. Дурак рулевой приподнялся и теперь приплясывал возле штурвала, жуя губами, словно взнузданная лошадь. Пароходик тащился футах в десяти от берега - стоит только рыскнуть вправо, и…
