Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
VIII.
К полудню разошёлся «брамсельный» ветерок - слабенький, позволяющий нести третий снизу ряд парусов - брамселя. Но дувы, дует он прямо в лоб - в левентик, - а потому «Кореец», не слишком-то резвый парусный ходок, чапает под парами.
Ну а я - бездельничаю, наслаждаясь безоблачным днём на фор-марсе «Корейца». Память услуждиво подкидывает картинку - в позапрошлом году, во время перехода из Одессы в Триполи, я тоже часами торчал на марсе парохода - и наслаждался бессмертным «Моби Диком», приправленным смесью специй из морских пейзажей и средиземноморского ветра. Правда, там я был, как правило, не один - марс парохода, сооружение не в пример более просторное но сравнению с куцей марсовой площадкой канонерки, редко пустовало. Кроме меня там обычно торчал вперёдсмотрящий и кто-то из матросов-греков, скрывющихся от бдительного боцманского ока. На «Корейце» же сигнальщики стоят на мостике; к тому же мы с Кронштадта приучили вахтенных офицеров, да и самого командира Корейца, капитана первого ранга Остолецкого к удобству плавания по радару - и теперь они немного даже расслабились. Разумеется, службу на мостике по-прежнему несут в соответствии с уставом, но теперь скороговорки "сигнальцов" не поспевают за докладами «радиометриста» - так на советский военно-морской манер, называются наши с Воленький должности. Слово это выловил их наших бездонных архивов Никонов; теперь радиометристы, то есть парочка наглых гардемаринов - весьма уважаемые персоны на канлодке.
На вахте Воленька Игнациус; коромысло локатора вращается парой метров ниже марса, на выносном кронштейне впереди мачтового дерева. А я прохлаждаюсь здесь - никто из офицеров, слава богу, не догадывается, что эвфемизм «проводить тонкую калибровку антенны радара» означает пару часов безделья на полпути между палубой и небом, и никто не смеет тревожить в столь ответственный момент меня, ценного специалиста! Как же - «калибровка», да еще и «тонкая»! А вдруг непрошеный гость заденет что-нибудь ножищами - и тогда вахтенному офицеру ночью, в туман, придется, как и встарь, полагаться на зоркость сигнальщиков да на «авось» - вместо того, чтобы позёвывая, коситься на светящийся экранчик?
Качки почти нет. Небо бездонно-синее; хочется засунуть подальше планшет - и смотреть бездумно в зенит, развалившись на решетке марса. Мысли в голову лезут самые праздные - например о недавнем, перед самым отплытием, визитом в Москву. Но этот раз я отправился один, без Никола - и провёл с Варенькой два восхитительных дня. На прощание она, очаровательно зардевшись, сообщила, что уговорила матушку перевести её в петербургскую женскую гимназию. Я обрадовался: жить девушка теперь будет у Никоновых, под бдительным (три раза «ха!») присмотром его супруги. А значит, конец разлукам длиной в полгода - имею я, наконец, право на личное счастье, или где? Впрочем, не подумайте лишнего; Варенька - существо воздушное, и я отнюдь не спешу познакомить её со свободными нравами нашего века. Впрочем, это ещё кто кого и с чем познакомит - во всяком случае, целоваться учила меня она, и я по сей день краснею, вспоминая свои неловкость и смущение в этот сладостный момент.
Кстати - горько ошибаются те, кто полагают нынешних девиц наивными простушками, уверенными что коровы испражняются бабочками, а мужчины созданы единственно для того, чтобы читать девушкам чувствительные стихи. Эмансипация в 1888-м году идёт полным ходом, и если судить по тому, что рассказывали в Училище о столичных курсистках… впрочем, умолкаю. Варенька, слава создателю, далека от новомодных веяний; да и нравы в московской женской гимназии весьма строгие, это вам не женские медицинские курсы…
«Разбойник» идёт вторым мателотом. Что, безусловно, задевает отца Николки - он флагман, да и клипер - это вам не какая-то там канонерка, пусть и недавней совсем постройки. А вот обломитесь - Никонов особо настоял, чтобы радар установили именно на «Корейце» с его новейшей артиллерией. Проку, на мой взгляд, от этого пока ноль - артиллерийских стрельб с использованием радара в качестве дальномера мы ещё не проводили. Что ж - всё ещё впереди, тем более, что артиллерийское хозяйство новенького, с иголочки, «Корейца» далеко от идеала.
Всё же есть вещи вечные, незыблемые: египетские пирамиды, Баальбекская платформа и… российское чиновничье тугодумие.
Так вышло и с нами - за полтора месяца до выхода отряда в море, исполняющий обязанности командира Санкт-Петербургского порта обратился в МТК (Морской Технический Комитет) с таким примерно посланием:
«Командир лодки «Кореец» донёс, что до сего времени не имеется в наличии складов Петербургского и Кронштадтского портов снаряды… для стрельбы из 8-дм. м 6-дм. орудий длиной в 35 калибров. Вследствие чего прощу уведомить меня, какими именно снарядами и в каком количестве должна быть снабжена означенная лодка на заграничное плавание? За неимением в наличии положенных к отпуску, какие будут вновь назначены снаряды, разрывной заряд, и откуда их следует взять?»
Ну конечно - кому придёт в голову озаботиться тем, чтобы ко времени отправки на Дальний восток канонерской лодки, оснащённой новейшими восьмидюймовыми тридцатипятикалиберными орудиями - такими, что заставят задуматься командира любого аглицкого крейсера, встреться он нам в немирной обстановке, - для неё нашлись ещё и новые снаряды? Экий вздор, право же… «Бассейн построили - радуйтесь, а будете хорошо себя вести - и воды нальём… потом когда-нибудь».
Вот наш старший артиллерист и радуется - за три недели недель до выхода в море, когда приспело время получать из Кронштадтского порта положенный боезапас, выяснилось, что новейшие «длинные» стальные снаряды, заказанные на Обуховском заводе, даже и не начинали изготовлять. Точнее - изготовили пять штук для опытовых стрельб - и всё! Чугунные снаряды калибра восемь дюймов и длиной четыре и две десятые калибра имелись, правда, в изобилии - целых четыреста штук; но вот беда - снаряды эти, случалось, давали преждевременные разрывы в стволе орудия, и в силу этого, требовали дополнительных испытаний.
В общем, после унылых склок между портом, МТК и заводами-подрядчиками, на «Кореец» приняли старые, «короткие» стальные и чугунные снаряды длиной три с половиной калибра; причём первые канлодке отпустили разряженными, а вторые - с хилой начинкой из чёрного пороха и старыми дистанционными трубками французского образца. Та же морока вышла и с боекомплектом для ютовой шестидюймовки; только картечи в медном корпусе были поставлены Санкт-Петербургским заводом к сроку. Больно нужны они на море - разве что опять контрабандистов ловить…
Так что первую неделю плавания старший артиллерист ходил мрачнее тучи. Из МТК, правда, утешительно сообщили, что «…если использовать заряды применительно к длинным снарядам, то короткие снаряды из-за значительной начальной скорости полёта на коротких дистанциях покажут ту же кучность, что и новые, длинные, поскольку таблицы всех стрельбы составлены для всех типов снарядов, коротких и длинных».
Старший артиллерист канлодки, крепкий профессионал, души не чающий в своём стреляющем и взрывчатом хозяйстве, понимал, что от него попросту отписались - и рассчитывал за время перехода на Дальний Восток вручную пересчитать таблицы артиллерийской стрельбы, а как нибудь потом, по прибытии в Сибирскую флотилию, опробовать. Мы с Воленькой облегчили его долю при помощи мощного инженерного калькулятора - я прихватил с собой три штуки, вот и пригодилось. Офицер два дня осваивал новинку - мы по очереди часами не вылезали из кают-компании, но потом дело пошло. К моменту, когда таранный форштевень «Корейца» вспорол воды Биская, расчёты были готовы, и артиллерист смотрел на нас с Воленькой, как на благодетелей.
Кстати об англичанах. Помнится, я не раз и не два упоминал о литературе жанра альтернативная история? Ну да, конечно - ведь мы сейчас в этой самой «альтернативной истории» и находимся, я, ещё до печальных Московских событий, навсегда (во всяком случае - надолго) отрезавших нас от «родных» времен, перечитал все, до чего смог дотянуться из написанного в этом жанре. Из того, что посвежее, разумеется - я наивно полагал, что до девяностых годов в нашей литературе «альтеративки» отсутствовали как явление, ну а западные - по большей части, переигранные варианты войны Севера и Юга или очередное не слитое Буонапартием Ватерлоо - меня не особо интересовали.
И каково же было моё удивление, когда я открыл книжицу, позаимствованную скуки ради, у «корейского» минёра! Именно с ней я и прохлаждаюсь сейчас на фор-марсе; роман «Крейсер «Русская Надежда», написанный неким Конкевичем и изданный в 1887-м году в Санкт-Петербурге в издательстве Любавина, оказался типичнейшей альтернативкой - в наше время подобную книгу назвали бы «боевой фантастикой ближнего прицела». В наше время таких книжонок было море - со страницы на страницу бравые русские спецназовцы и лётчики отвоёвывают то Арктику, то Калининград, то Донбасс, режут американских «морских котиков», сотнями, как картонные коробки, жгут «Абрамсы», десятками топят авианосцы. При этом, конечно и сами несут потери - в виде отстреленного уха или пробитой очередью из американской тяжёлой гаубицы покрышки БТРа главного героя. Хотя, это я, пожалуй, зря; в чём-чём, а в описании технических деталей - «заклёпках», как говорят на тематических форумах - эти авторы не знают себе равных.
Так вот. «Крейсер Русская надежда» оказался типичным - и, похоже, самым первым! - представителем этого жанра, столь востребованного в нашем родимом 2014-м году. Оно, кстати, и понятно - как и в 1885-м, когда был написан этот роман, в наши времена тоже отчётливо пахло большой войной. А малая уже вовсю шла - и на Украине и в Сирии и в Ираке и бог знает ещё где. Так что неудивительно, что схожие ожидания породили схожую литературу - точнее, одноразовый книжный продукт, вполне отвечаюший стилю патриотического «милитари».
Открыв творение господина Конкевича примерно с таким настроем, я неожиданно увлёкся сравнением образчиков жанра «боевой фантастики», разделённых ста тридцатью годами. Понятное дело -корабль, имя которого носит роман, геройствовал в просторах мирового океана, всячески истребляя главную гадину - Британскую империю. А точнее - её морскую торговлю; как и в знакомых мне альтернативках, в основе сюжета лежала актуальная на текущий момент военно-морская доктрина.
Сходства добавляло ещё и то, что здесь, в 1888-м году, российский Императорский флот только-только выкарабкался из ничтожного состояния, и громко заявил о себе. Символом «Русской надежды», безусловно, стали клиперы и корветы - белокрылые гончие морей, призванные держать в страхе английские биржи и страховые компании. Точно так же после первой чеченской войны российская армия принялась - потихоньку, но неотвратимо - выбираться из гнилого болота девяностых. Только символом этого стали танки и пятнистые банданы спецназа.
Конечно, у книжных «водителей фрегатов» всё получалось как по писанному - снаряды поражали цели, вражеские корабли тонули, уцелевшие спускали флаги, а старая базарная торговка Британия колотилась в приступе паники. В общем, шапкозакидательство - хорошим, старым литературным слогом.
А что? Ну неймется России повоевать с англичанами из-за Средней Азии! Наш ответ Чемберлену - или кто у них там, маркиз Солсбери? - давно готов: заблаговременно вывести из Севастополя и Кронштадта корабли, у которых рангоут и парусность достаточны, а индикаторных сил аж шесть с половиной тыщ (эх, во Владивостоке бы базу!); заслать надежных офицеров агентами к нейтралам. А дальше - в нужный момент вскрыть запечатанный пакет и — БИТЬ. По торговле - коническими новейшими снарядами, согласно артиллерийским наставлениям. Ага, как же, новейшими - поговорите об этом с нашим старшим артиллеристом, он вам много чего расскажет - и всё по матери. Всю политику объяснит.
Конечно, в книге снаряды на крейсер были отпущены и нужного типа и точно в срок. И понеслось - в Индийском океане, в Атлантике: «Пенька, сигары, сахар, чай, кофе, гуттаперча, тик, камфора и прочие ценные материалы вместо лондонских доков шли ко дну или горели среди океана ... Попались два драгоценных груза — пароходы «Жардина», оптового торговца опиумом».
Уголь - ерунда, не проблема; углём снабдят дружественные германцы, раненых же можно оставить на попечение нейтральной Голландии. Блокада Мельбурна, разгром Ванкувера, Бомбей горит «благодаря двойной порции коньяку ничего не понимавшим арабам и усердию своих матросов». Всеобщим восстанием охвачены Ирландия и Индия, русская армия перешла Инд, а эскадра Кузнецова идет в ставший и навсегда отныне русский Гонконг. Ничего не напоминает?
И самое забавное - в судовой библиотеке эта книга имеется в английском, лондонском, этого, 1888-го года издании. Вот они, ростки грядущей политической евро-толерантности!
Фантастика? Пожалуй, что и фантастика. Ну вот скажете - кому придёт в голову, что можно в реальности поставить на колени Британскую империю при помощи четырнадцати пушек и шести торпедных аппаратов? Да кому только не придёт! Официально, высочайше утверждённой, выношенной под шпицем военно-морской доктриной как раз и рекомендовалось, крейсерское «бей и беги»- всеобщая идея фикс XIX-го века, завладевшая умами моряков после подвигов «Алабамы»*… а ведь всего каких-то пару месяцев назад, я сам - САМ! - предлагал маститым капитанам первого ранга бесспорные, ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ К ПРИНЯТИЮ ВО ВНИМАНИЕ статьи о том, как трижды за двадцатый век давал сбой этот эффектный внешне сценарий. Как уже в русско-японскую войну воплощение этой концепции создатель «Jane fighting ships»** обозвал пародией, годной лишь для того, чтобы загружать работой призовые трибуналы.
#* Винтовой шлюп, построенный в Великобритании для южан во время Гражданской войны в США. Действовал против торгового флота «северян». За два года крейсерства 1862-64 гг. в Индийском и Атлантическом океанах перехватил 68 североамериканских судов и 1 военный корабль.
#** Jane’s Fighting Ships — ежегодный справочник по боевым кораблям мира. Основан Джоном Фредериком Томасом Джейном и впервые издано в 1898 году.
Можно, конечно, хихикать, упиваясь послезнанием; но куда, скажите на милость, деться от того, что я - здесь и сейчас! - иду вокруг света для того, чтобы, если придётся, воплощать в жизнь именно эту концепцию? А что? Отец, перед тем, как отправиться в в Африку, не раз говорил: информация о нашей «капсуле времени», прими её всерьёз высокие европейские кабинеты, вполне может привести к Мировой Войне. И эта информация, давно уже просочилась, и обсуждается где следует - мне ли не знать этого, после лихой погони в Выборгском заливе? И во время очередного захода в какой-нибудь Вальпараисо капитан первого ранга Остолецкий получит от русского морского агента запечатанный пакет, а то и просто развернёт газету - и, собрав офицеров в кат-кампании объявит: «Господа, война Великобритании объявлена; Россия и Государь ждут, что мы честно исполним долг». Матросы дружно гаркнут «ура» - и раненько утром мы выйдем на внешний рейд, навстречу застилающим горизонт дымам английской эскадры...
И почему это меня не тянет больше насмешничать над военными альтернативками?
Обычно русские клиперы, корветы и винтовые фрегаты ходят на Тихий океан двумя маршрутами - либо коротким, через Средиземное море, Суэцкий канал и Красное море, либо далёким - вокруг Африки, с заходом на острова Зелёного мыса, и далее, Зондским проливом в Индийский океан. Канонерки же и пароходы Доброфлота ходили исключительно через Суэцкий канал.
Нашему Особому отряду назначен иной маршрут - от островов Зелёного мыса «Разбойник» с «Корейцем» должны пересечь Атлантику и, зайдя в Рио-де-Жанейро, отправиться на самый юг южноамериканского континента - чтобы узостями Магелланова пролива протиснуться в Тихий океан. Но до того кораблям предстоит ещё кое-что - от райского острова Мадейра повернуть не к западу, к берегам Бразилии а на юго-восток, чтобы, пересечь Гвинейский залив и выйти к устью Конго.
Я, разумеется, с самого начала знал об этой секретной миссии. Ещё бы - отряду предстояло забрать в устье африканской реки экспедицию отца! Три месяца, с мая по июль, «Корейцу» и «Разбойнику» предстояло чередуясь, крейсировать в экваториальных водах, подходя время от времени к самому устью. По нашим расчётам, дальности имеющегося у отца радиомаяка хватит километров на полста; стационарный современный передатчик, который, при необходимости можно переместить с одного корабля на другой, легко перехватит этот сигнал - и тогда мы войдем в устье Конго и подберём экспедицию. А с ней и отца; так что понятно, почему я думал о предстоящем рандеву с таким нетерпением.
Мы с ним не виделись больше года - с тех пор, как он сел на поезд до Одессы, чтобы, как и в предыдущий раз, отправиться к берегам Леванта*. Только на этот раз путь его лежал дальше, в чёрную Африку, в дебри Конго, где до сих пор бродит англичанин Стэнли** и, если верить фантастам, обитают последние на Земле динозавры.
#* Лева́нт - общее название стран восточной части Средиземного, в более узком смысле — Сирии, Палестины и Ливана.
#** Генри Мортон Стэнли настоящее имя — журналист, знаменитый путешественник, исследователь Африки.
Я знал, что отцовская экспедиция собирается искать в этих дремучих краях нечто, способное пролить свет на нашу главную тайну - разумеется, речь идёт о таинственных порталах между мирами. Подозреваю, что отец до самого последнего момента не понимал, что именно предстоит найти - хочется верить, что теперь, по прошествии стольких месяцев ясности у него в этом вопросе прибавилось. У нас события тоже не стояли на месте: Вильгельм Евграфович Евсеин, доцент-историк, нечаянный открыватель порталов, вернувшись из Александрии, рассказал обо всём - и о гибели старика-археолога, и о библиотеке в подземельях хедива, и о последних открытиях наших Индиан Джонсов. В том числе - и о загадочной расе Скитальцев, по следам которой и отправился отец. И уж конечно, не было для меня секретом и то, что в Свободном государстве Конго - по сути, личной колонии бельгийского короля Леопольда 2-го, - хозяйничает наш давний недруг Стрейкер. Авантюрист был в курсе истории с порталами - и можно не сомневаться, что он постарается перехватить экспедицию. Потому отец и выбрал маршрут не с запада, через атлантическое побережье Африки и порт Бому, а с востока, через Занзибар, Уганду, мимо озера Виктория - чтобы исчезнуть для соглядатаев, как под землю нырнуть.
Вернувшись в Россию, Вильгельм Евграфович не стал сидеть даром и добился удивительных результатов. Ну, об этом речь впереди; а пока корабли Особого отряда наматывают на винты милю за милей, с каждым оборотом валов приближаясь к цели.
Внизу мелодично звякнуло - отбили четыре склянки. Я потянулся, засунул планшет в сумку и встал. Пора было и честь знать - через полчаса надо менять Воленьку на вахте у локатора, а до тех пор следует привести себя в порядок - уважающему себя гардемарину надлежит появляться на мостике опрятным, подтянутым и одетым исключительно по форме…
К весту, на горизонте белеет крошечная запятая - парусник. Увы - картина, призванная будить у романтических юношей и приливы поэтического вдохновения, вызывает у меня лишь желание скверно выругаться. Когда я займу место у локатора, эта надоедливая отметка будет все четыре часа вахты неотступно маячить на траверзе отряда, то уходя вперёд, то отставая - но ни на минуту не уходя за пределы прямой видимости. Капитан Остолецкий, поднимаясь на мостик, первым делом спросит - «а как там наш друг?» - а вахтенный офицер отрапорутет, что «за время его вахты английский корвет «Комюс» всё время наблюдается на правом траверзе отряда, на расстоянии… сейчас пеленг на него…» и тому подобное. Капитан в ответ вздохнёт, посмотрит на небо, которое, увы, не обещает ни дождя, ни даже пасмурной погоды - ведь тогда мы, пользуясь нашим технологическим преимуществом легко оторвались бы от альбионца. А может и не оторвались - «Комюс» почти на узел резвее старины «Разбойника», а у сигнальщиков его, наверное, инфракрасные импланты вместо глаз: которую ночь подряд они ухитряются не терять нас из виду. Конечно, едва начинает темнеть, англичанин приближается - и вновб уходит к горизонту с первыми лучами солнца. Эта игра в кошки-мышки на бесконечной океанской глади продолжается уже неделю; «Комюс» сел нам на хвост на широте Гибралтара, и с тех пор не ослабляет хватки.
Не то чтобы мы опасались англичанина - хотя посудина это отнюдь не простая. Серия стальных корветов, начатая закладкой «Комюса», первой в этом классе кораблей получила броневые палубы. Так что это, по сути, бронепалубный крейсер второго класса, и старичку «Разбойнику» тягаться с ним не по силам - ни в ходкости, ни в калибрах, ни в числе орудий. То ли дело «Кореец» - и ход на пол-узла больше, и машины с иголочки. А наши восьмидюймовки, случись что, не оставят англичанину ни единого шанса. Орудия «Комюса», мало того, что заряжаются с дула - из-за чего проигрывают нам по скорострельности, - так ещё и уступают в дальнобойности и кучности стрельбы. Считается, что английский флот только-только начал обзаводиться современной артилерией, и уступает в этом плане и русским и уж конечно, немцам. И если бы не наши короткие снаряды… хотя, воевать мы пока не собираемся, а что до слишком уж навязчивого внимания - ну что ж, пусть таскается за нами по всей Атлантике, если угля не жаль. Конечно, на Мадейре к «Комюсу» может присоединиться посудина посерьёзнее - но, как говорится, «будем решать проблемы по мере их возникновения», Одно хорошо - у англичан заведомо нет радио, так что о нашем курсе коллеги английского бронепалубника узнают не скоро.
