Песня о гурмане

Рыдает в голос пресса
И давится от смеха -
Сегодня с целой свитой,
С иголочки одет,

В красавицу Одессу
Из Киева приехал
Всемирно знаменитый
Гурман-галстукоед.

А если вдруг его обидят
И не дадут ему поесть,
Гурман наш не покажет виду,
А коль покажет, скажут ему здесь:

***

Ты ж одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни Путин, ни Донбасс,
Ведь ты гурман, Мишка, гурман не скачет,
Когда есть шёлк, батист, жаккард или атлас.

***

Не ест гурман хинкали,
Сациви и гурули,
Ведь галстук, как ни странно,
Полезней и вкусней.

И можно без ткемали
И без киндзмараули,
Поскольку для гурмана
Достойней нет харчей.

Жуёт гурман его отважно
На завтрак, ужин и обед.
Гурману не бывает страшно,
А станет страшно - скажет сам себе:

***

Ты ж одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни Путин, ни Донбасс,
Ведь ты гурман, Мишка, гурман не скачет,
Когда есть шёлк, батист, жаккард или атлас.

***

Он не любил фатального исхода,
Но вдруг сработал принцип домино -
Фатальность в сорок три неполных года,
Нащупала в нём слабое звено.

Он не любил холодного цинизма,
Восторженности лживой и вранья,
Но циники его таланта призрак
Записывают в личные друзья.

Он не любил манежи и арены,
Когда на сцене пошлость и обман,
Но даже храм старухи Мельпомены
Порой похож на грязный балаган.

Он ненавидел сплетни в виде версий,
Но ими снова полнится земля,
И ходят сплетни о его болезни,
Не стоящие рваного рубля.

Он не любил, когда наполовину
И в песнях честен был и справедлив,
Но получил от Бога выстрел в спину,
До половины жизни не дожив.

Он не любил любое время года,
Когда весёлых песен он не пел,
Но песни эти в памяти народа,
Жаль только спеть так мало он успел.

***

Бывший артист

Артист был убедителен и точен,
Он не играл, он этой ролью жил,
И монолог был мастерски отточен
До вздувшихся на шее красных жил.

Он становился воплощеньем Лира,
Познавшего при жизни рай и ад,
И каждый раз шекспировская лира
В его душе звучала, как набат.

Безумный взгляд, исполненный печали,
Его король был горем одержим,
И зрители так искренне рыдали,
Корделию оплакивая с ним.

Он восклицал: "Взгляните же, взгляните!",
Последний взор направив в тёмный зал
И в тот же миг рвал с этим миром нити
И на руках у друга умирал.

Затем вставал под гром аплодисментов,
На бис, бывало, повторял финал,
И от пивной восторженных клиентов
Бесплатно кружку пива получал.

***