Человек остался на месте, хотя судорога свела мышцы, как будто рукоять сабли была уже в руке . Мирослав догадывался, с кем свела судьба. Достаточно одного взгляда в сторону оружия - и это станет последним взглядом в жизни.
- И тебе не хворать, - сказал он, не сомневаясь, что будет понят.
- Что ты забыл в моем лесу? - спросил некто за спиной, не выпуская голову Мирослава. Пальцы казались вполне телесными, как сказали бы древние греки - "материальными", тонкими, словно у женщины. Но при том - холодными, промораживающими, как металл в лютую январскую стужу. И голос...
Не было в нем дребезжащей размытости, что характерна для призраков. Не было и сторонних ноток, хрипа и повизгивания, что всегда есть у существ, которые произносят слова людской речи не человеческой глоткой. Обычный, казалось бы, голос, но... Мирослав не мог определить, кто говорит. мужчина или женщина, стар или млад. Просто не мог, и все, как во сне.
- И что тебе нужно? - ледяные пальцы сдавили сильнее, на миг показалось, что еще немного и захрустят кости...
- Мы ... - ведьмак на мгновение замялся, но рассудил, что неведомая лесная сущность вряд ли будет рассказывать каждому встречному и поперечному секреты Ордена.
- Мы преследовали дьяволопоклонников.
- Еретиков? Тех, кто молится иным богам? - строго уточнил голос, показывая недурственную осведомленность в мирских делах. - Или крестится иным образом?
- Нет, - твердо отозвался Мирослав. - Тех, кто колдует на крови и смерти. Вернее, кто продает всю потребную для такой волшбы снасть.
- Они везли оружие, - не поверил голос. - Железо, что убивает.
- Старый фокус, - пояснил ведьмак. - Сверху оружие, а под ним, на одной из телег, под ложным днищем, в хитрых шкатулках - заговоренные на крови амулеты. Холодное железо искажает эманации, можно не почуять даже в упор. И двойной профит. Оружие нынче самый ходовой товар.
Воцарилось молчание. Мирослав заметил, что свет как-то поблек, и это отнюдь не из-за уходящего солнца. И звуки смягчились. Как будто вокруг раскинулся шатер из едва заметной серой кисеи, что отгородила от прочего мира, раскрасив его в желтоватый цвет.
Следопыт уже не чувствовал ушей и кожу на висках, холодок начал проникать под череп, ввинчиваясь острыми иголками. Невидимый собеседник хранил молчание.
- Их вы больше не встретите, - неожиданно произнес голос.
- Мы поняли, - тихо сказал сержант. - Но должны понять, что здесь случилось. Кто перебил весь обоз и утащил поклажу.
- Я скажу тебе, - на удивление миролюбиво вымолвил голос.
- Уже знаю и сам. Вернее, догадываюсь, - Мирослав позволил себе легкую ухмылку. - И мы не сможем отступить. Ты знаешь, что будет, если они выкопают свой колодец...
- Даже если я прикажу отступиться? - в непонятном гласе ведьмаку почудилось отражение его собственной ухмылки. - Если вы все здесь останетесь?
- Это наш долг, - просто сказал человек. - Да и не поверят мне спутники. Не поверят, с кем я говорил. Они не отступят. Тем более, что нам платят за сделанную работу. А здесь мы ничего ... не успели еще.
- Наемники… - протянул неизвестный. - Всегда одинаковы. Были и остаются алчны, ненасытны. Всегда поклоняются лишь серебру.
Ведьмак счел разумным не спорить с очевидным и не говорить о том, что золото наемники ценят куда выше. Во всяком случае, теперь.
- Но если подумать, - попробовал ухватить шанс Мирослав. - Ведь те, что поклоняются колодцу, тебе тоже не друзья?
- От них вреда меньше, чем от вас, - немедленно откликнулся незримый. - Много меньше. Обычно...
- Тогда плохи мои дела, - совершенно искренне предположил человек. - Сильно плохи.
Холод на мгновение стал нестерпимым, как будто Мирослава живым замораживали в леднике при кухне итальянских вельмож, что славятся привередливостью в еде. А затем ледяная хватка исчезла так же внезапно, как и приключилась. Что-то мелькнуло на самом краю зрения, зеленое с черным, и еще размытый лоскут снежной белизны. И пропало, как не было вовсе.
- О, че... - Мирослав перехватил себя на полуслове, подумав, что поминать нечистого здесь и теперь не следовало бы. Перевел дух и потер виски.
Холодок все еще оставался, и это было единственным свидетельством случившегося. Тот же лес. та же трава, те же деревья. Только вот чувства покоя и умиротворения не стало. Лес как будто внимательно смотрел на человека, без особой сердитости, но весьма строго. Словно чего-то ждал.
- Эх... - вздохнул Мирослав и собрался, было, вставать. Ноги ощутимо затекли, спина побаливала.
Прямо перед ним шевельнулась трава. Рука ведьмака легла таки на рукоять сабли. Зеленые стебли с шорохом расступились, и небольшая бело-коричневая голова поднялась вверх, раскачиваясь как у змеи.
- Дывысь-ка, - удивился следопыт. Уж он-то знал, как осторожны куницы и сколь трудно к ним подобраться. Чтобы зверь сам пришел к человеку, он должен был оголодать до полусмерти или...
Или.
Небольшой зверек скакнул влево-вправо, длинное узкое тело перетекало из одного положения в другое. Куница пристально глянула на человека и довольно дружелюбно подала голос - заскрипела, как не смазанная и добротно проржавевшая петля на двери. Снова скачок, легкий, почти невесомый, и снова скрип.
- Ах, ты ж, черт, - на этот раз Мирослав искренне чертыхнулся. - Совсем я старый и глупый стал.
Он поднялся, отряхнул травинки с кожаных штанов, поправил военную сбрую.
- Ну что, идем, - сказал кунице и шагнул по направлению к недалекому лагерю.
Зверек чихнул, заверещал, словно кот, которому прищемили хвост. И, совершенно не опасаясь человека, побежал рядом, с правого бока, скача в траве, как рыба-дельфин по волнам.

Отредактировано Чекист (14-04-2016 22:56:16)