А как вы себе представляете уточнения Дейла? Неужели вы думаете, те женщины, что ищут среди гладиаторов партнеров, говорят об этом прямо? Нет, говорят о чем угодно, но не об этом: что хотят поговорить с бедолажечкой, направить его на путь истинный, помочь ему адаптироваться и т.д.

В основном уединение на несколько часов в темной комнате. Очень редко -- разрядник. А еще могут сладкого лишить.

Да почему? Все он предположил и понял.  Только он еще и знал, что в простые отношения опекуна-питомца на Арене вмешивается третья сторона -- публика. И хотя первое впечатление от публики было отвратительным, дальше он понял, что все не так уж и плохо.

Уже давно сложился. Роберт еще когда этому удивлялся.

Естественно.

Не было. Но все когда-то происходит впервые.

Он не удивился, он возмутился.

Да, строго говоря, он уже отказался. Это Дейл считает, что вопрос закрыт. А Роберт так не считает.

Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.82)

Роберт с отвращением отвернулся.
— Вот, я принес! — запыхавшийся дежурный выскочил из-за угла с огромной сумкой.
— Молодец, — одобрил Дейл. — Быстро помоги ему переодеться.
Роберт раздраженно стащил рубашку и швырнул ее на пол. Питомец лез с чем-то белым и узорчатым, но Роберт был не склонен принимать его услуги. Беда заключалась в том, что самостоятельно справиться с пледом было невозможно. Роберт признавал, что со временем приноровится к непривычной детали одежды, но пока без посторонней помощи ему было не обойтись, и это вызывало еще большее ожесточение. В памяти сами собой всплыли рассуждения племянника об Элис Дженкинс, и Роберт мысленно поклялся, что непременно выскажет сенатору все, что думает о таком способе знакомств.
Дейл протянул Роберту массивную аляповатую цепь, и тот с досадой оттолкнул его руку. Носить подобное уродство Роберт не собирался и потому подчеркнуто вежливо сообщил администратору, что если у того начисто отсутствует вкус, не стоит сообщать об этом всем встречным и поперечным — особенно сенаторам и особенно женщинам. Дейл озадаченно нахмурился, стараясь подобрать наиболее подходящий ответ, но Роберт не дал ему времени на размышления. Почти тем же тоном, что и Дейл за четверть часа до этого он вопросил:
— Ну, и где сенатор? Мне что — ждать?!
— Вот наглец… — пробормотал Дейл, но все же сообразил, что препираться, обещать Зверю порку или как-то иначе выражать свое неудовольствие сейчас бессмысленно. Элис Дженкинс сидела в его комнате отдыха, и тратить ее время на бесполезные нотации Зверю было рискованно. Ни слова не говоря, Дейл двинулся по коридору, жестом приказав Роберту следовать за собой.
Пока администратор шагал к ближайшему лифту, а потом взглядом прожигал рубашку на груди Роберта, попаданец успокоился и стал размышлять более здраво. Что бы там не напридумывал себе Дейл, женщина, с таким упорством сражавшаяся в Сенате против сволочного закона Ричарда, просто не могла вести себя как Пат. Да и угрозы администратора выглядели не слишком убедительно. Для злодея Дейл слишком нервничал, а визиту сенатора Роберт мог дать как минимум три совершенно невинных объяснения. Узнать же, какое из них было истинным, ему предстояло через несколько минут.
Двери лифта открылись, и Роберт последовал за администратором по новому коридору. Без привычки и навигатора в лабиринтах Арены вполне можно было заблудиться: бесчисленные повороты, спуск вниз, небольшие вагончики подземки, переход по мостику через пути, еще один лифт и, наконец, круглый светлый холл. Роберт с любопытством огляделся, а потом вслед за Дейлом вышел в маленький садик под куполом. Небольшой фонтан мирно журчал среди листвы, и Роберт подумал, что работники Арены неплохо устроились. Дейл торопливо пересек зеленую зону и остановился перед полупрозрачной дверью. Нервно вздохнул.
— Сенатор тебя ждет, — строго проговорил он. — Помни, что я сказал.
Роберт бросил на администратора косой взгляд и вошел внутрь. Остановился.
Молодая женщина отвернулась от окна, и Роберт понял, что перехвалил здешних фотографов — снимать людей они совершенно не умели. А еще он подумал, что Ричард  глупец, как и он сам, как и Стив, Мейми и Эдлай, и, конечно, больше всех Дейл. В Элис Дженкинс не было ничего стервозного, ничего самовлюбленного или порочного. Она чем-то неуловимо напоминала людей Гамильтона и Нью-Винъярда, а еще в ней чувствовалась та же честность и верность своему делу, что и у профессора Макфарлена.
Сенатор смутилась, но почти сразу с вызовом вскинула голову, и эта отчаянная отвага почему-то тронула Роберта о глубины души. Он представил ее сражение в Сенате — множество сражений — и сделал шаг навстречу. Элис Дженкинс задала какой-то вопрос, он вопросительно приподнял бровь, и сенатор повторила чуть громче:
— Как тебя зовут?
Роберт сделал еще один шаг и только тогда ответил:
— Роберт Шеннон.

Продолжение, конечно, последует...