Спасибо. А сейчас Продолжение

Когда в четвертой программке сенатор, наконец, обнаружила крохотную фотографию Роберта Томпсона, она почувствовала почти облегчение. После приобретения билета на представление новый запрос на Арену встретил совсем другой прием. Свободный Остин Кук готов был оказать всяческое содействие, очень много говорил о своем стремлении решить все возникающие проблемы и так старался, что Элис ощутила досаду и раздражение. Ей даже показалось, будто под проблемами свободный Кук подразумевает что-то совсем не то, что она. И это тоже провоцировало недовольство и вызывало желание как следует встряхнуть закостеневший мир Арены.
И дебют новичка подтвердил впечатления Элис о Роберте Томпсоне. Бывшему питомцу могли дать любое из принятых на Арене имен, но ничего хищного, злобного или тупого в этом человеке не было. Он не опьянялся боем, не пялился восторженно на трибуны в ожидании щедрых даров и не выскакивал из себя в попытке продемонстрировать неимоверную круть. Он просто выполнял свою работу, и Элис даже решила, будто он испытывает чувства очень схожие с ее собственными: досаду, неодобрение и скуку. Когда бойцы дружно прокричали приветствие трибунам, на лице новичка появилось недовольство человека, которого оторвали от важных размышлений. А когда он снисходительно вышвырнул своего противника из боевого круга, Элис окончательно убедилась, что никакой скрытой тяги к агрессии, о которой вдохновенно вещал консул Томпсон, у Роберта Томпсона нет. Смотреть дальнейшие бои было бессмысленно — необходимо было поговорить с самим героем, и Элис поспешила связаться со свободным Куком.
Администратор примчался на зов со скоростью агента Службы спасения, и от выражения энтузиазма и самодовольства на его лице Элис вновь накрыла волна раздражения. Остин Кук заливался соловьем, то и дело многозначительно повторял, что Зверь — очень милый парнишка, уверял, что уладит все наилучшим образом, и нес какую-то околесицу, в которой Элис не удавалось обнаружить ни малейшего смысла.
На особо замысловатом пассаже Элис не выдержала, резко остановилась посреди коридора и недовольно нацелила на администратора указательный палец:
— Свободный Кук, — проговорила она тем тоном, с которого обычно начинала сражение в каком-нибудь комитете Сената, — вам не кажется, что называть парнишкой и мальчиком победителя сенатского конкурса — это проявление неуважения не только к человеку, немало сделавшему для нашего мира, но и к самому Сенату?

Продолжение следует...