На груди Александра тоже закачался белый эмалевый крестик, самая скромная с виду и, в то же время, самая почётная награда для любого российского офицера. К этому ордену никогда не добавлялись мечи, ибо сам он мог быть получен только за подвиг в бою, никогда он не украшался бриллиантами, да и вообще не украшался никак – сама учредительница «Ордена Святого великомученика Георгия» Екатерина Великая запретила это – белый крест на чёрно-оранжевой ленте не нуждался ни в каких дополнениях.
В Морских собраниях вех сколько-нибудь серьёзных баз Балтийского флота загремели балы.
А вот на южном побережье Балтики настроения были совершенно противоположные…

Глава

Гросс-адмирал Тирпиц, получив нагоняй от самого кайзера, немедленно собрал совещание в Адмиральштабе. И не без повода: прошло всего несколько месяцев войны, а обстановка на море складывалась всё более и более угрожающая для Хохзеефлотте. Тем более, что недавно, в довесок к поражению на Балтике пришли сведения из Южной Атлантики: адмирал граф Шпее со своей эскадрой благополучно пересёк Тихий океан, не смотря на все старания флота микадо перехватить значительно более мощными силами германские крейсера, навёл шороху вдоль американского побережья, после чего, миновав мыс Горн, его отряд появился в океане Атлантическом. Это было более перспективно в плане нарушения вражеских торговых коммуникаций, но и более опасно – здесь имелось значительно больше шансов наткнуться на английские боевые корабли. Что и произошло: эскадра адмирала Креддока, усиленная мощным броненосным крейсером «Шеннон», который более чем вдвое увеличил её огневую мощь, встретилась с немцами несколько севернее Фолклендских островов. В результате произошедшего сражения потерь в кораблях не было, обе стороны нахватались попаданий, но если у англичан в этих водах имелись базы на которых можно было «подштопать» дырки в корпусах и подремонтировать механизмы, то у немцев в этом плане дело было швах… Наиболее пострадавшие «Шарнхорст» и «Гнейзенау» догребли до Монтевидео, где по требованию властей не желавших портить отношения с Владычицей Морей, пришлось спустить флаги и интернироваться. Фон Шпее сдал командование пленёнными кораблями командиру «Гнейзенау» Маеркеру, перешёл на наименее повреждённый «Нюрнберг» и вместе с более-менее боеспособными «Лейпцигом» и «Дрезденом» поспешил уйти в океан.

Тирпиц прекрасно понимал, что данные крейсера хоть и способны устроить временную почесуху торговле Великобритании, но уже являются «срезанным цветком обречённым на смерть» - так же как и блокированный англичанами в устье реки Руфиджи «Кёнигсберг» - гончие спущены, а у Гранд Флита в этих водах вполне достаточно крейсеров второй линии, которые способны обнаружить, догнать и уничтожить…
Заявился адъютант, и доложил, что прибыли все приглашённые на совещание.
- Просите.
Присутствовали командующий Флотом Открытого моря адмирал Ингеноль, командующий силами Балтийского моря гросс-адмирал принц Генрих Прусский (младший брат кайзера), флагман Второй эскадры линкоров вице-адмирал Шеер и контр-адмирал Хиппер, руководивший разведывательными силами Хохзеефлотте.
Ни кофе, ни тем более коньяку Тирпиц своим гостям не предложил, на столе стояли только графины с водой, стаканы и пепельницы. И то последние грсс-адмирал распорядился подать исключительно ради принца бывшего заядлым курильщиком. Кстати, именно эта пагубная страсть и свела его, в конце концов, в могилу – Гогенцоллерн-младший умер от рака гортани…
- Присаживайтесь, господа, - начал министр. – Думаю, вы понимаете, что причина данного совещания отнюдь не связана с ликованием по поводу наших последних побед на море – их нет. А вот поражений предостаточно. И потери почти катастрофические: разбита эскадра фон Шпее и теперь только вопрос времени для англичан окончательно уничтожить её осколки, Сушон загубил «Гебена» и «Бреслау», адмирал Маас потерял в Гельголандской бухте четыре крейсера и, наконец, Балтика – в этом «озере» мы потеряли уже восемь крейсеров…
- Шесть, - немедленно встрял принц. – «Альбатрос» не крейсер, а минный заградитель, а «Амазоне» всего лишь повреждён, не потерян…
- Ваше высочество, «Альбатрос» ценнее любого крейсера – у нас было только два быстроходных минных транспорта специальной постройки, теперь остался один «Наутилус», а восстанавливать «Амазоне» после тех повреждений, которые он получил на русских минах, не имеет смысла. По многим причинам, о которых я скажу позже.