Русские подводники шли в том же направлении, справедливо полагая, что немцы не рискнут остаться на ночь на таком небольшом удалении от берега, и, на пути в открытое море их можно будет атаковать.
- Уходят немцы, не успели… - огорчённо буркнул Лисс, видя, что германские лёгкие крейсера однозначно обозначили своё возвращение к югу.
- Ещё дымы с зюйда, - оборвал пессимистические мысли мичмана сигнальщик.
- Четыре румба влево! – немедленно отреагировал Меркушев. – Вот они, те, кого мы ждали, Зигфрид Александрович.
- Уверены?
- Нет, конечно, но очень надеюсь, что не ошибся. Все вниз! Приготовиться к погружению до боевого!
При боевом положении над волнами возвышается только рубка подводной лодки, что делает её ещё менее заметной, и, к тому же, это позволяет скорее уйти под воду.
Немецкие корабли, наплывающие с юга, постепенно стали приобретать очертания. Благодаря освещению, они казались выкрашенными белой краской…
- Первый – четырёхтрубный типа «Роон», - азартно выкрикнул командир «Окуня» из-под боевого колпака подлодки. – В боевое!
Через пару минут субмарина резала волны исключительно своей рубкой – корпус скрылся под водой.
Однако, попытка выйти в атаку не удалась – когда до вражеских кораблей оставалось около четырёх миль, они повернули на вест и достаточно быстро скрылись из виду.
- Не получилось, - буркнул себе под нос Меркушев. – Всплыть до походного! – это уже был громкий приказ в низы. – Иметь два узла! Один сигнальщик после всплытия – на мостик!
Ветер затих и только ленивая зыбь чуть колыхала лодку когда она снова подвсплыла над волнами. На крышу рубки вскарабкался юнга-сигнальщик Солодов, семнадцатилетний пацан, добровольцем пошедший в подплав.
- Тебе зюйдовые румбы, Василий, а я за вестом наблюдать буду, лады?
- Так точно, ваше благородие! – захлопал белёсыми ресницами на командира юнга. – Как прикажете.
- Вот так и прикажу: бинокль к глазам и смотри на горизонт… Три часа светлого времени у нас есть.
Прошло сорок минут:
- Большой дым с зюйда, - восторженно проорал Солодов. Ну да – именно он в самое первое своё дежурство обнаружил неприятеля первым – есть от чего прийти в восторг мальчишке.
- Молодец, Василий, дуй вниз, дальше без тебя тут разберусь, - хищно осклабился Меркушев. Передай там:  Иметь восемь узлов, курс прежний, быть готовыми к погружению и атаке.

Отредактировано Вячик (17-11-2017 19:21:22)

Чтобы развернуться для атаки пришлось пройти совсем рядом с эсминцами, в оптику можно было разглядеть даже людей и торпедные аппараты на их палубах. Зыбь то открывала, то покрывала слегка возвышавшийся над водой перископ, да и темнело уже… С миноносцев лодку не заметили.
- Поворот влево на шестнадцать градусов, погрузиться до пятидесяти, убрать перископ! – голос командира «Окуня» слегка подрагивал – приближался МОМЕНТ ИСТИНЫ: впервые русская субмарина выходила в атаку на линейные корабли противника. Очень хотелось выжить после этого, но даже если бы старший лейтенант знал, что непременно погибнет вместе со своим экипажем и кораблём, он не сомневался бы ни секунды, принимая это решение.
Три минуты, четыре…
- Прямо руль! Всплывай на двадцать пять, поднять перископ! Аппараты – Товсь!
Как только перископ показался над водой, нарисовалась совсем унылая картина: таран головного броненосца идущего в атаку. Расстояние было настолько мало, что можно было увидеть только часть окрашенного в серую краску борта; ни орудий, ни якорных шлюзов, ни иллюминаторов, ничего другого видеть не пришлось. Сейчас эта почти двадцатитысячетонная махина проедет своим корпусом по хрупкой конструкции подводной лодки и всё!
- Пли! Право на борт… Полный вперёд… Погружайся… Наполнять добавочную!
Успели. Днище «Дойчланда» прошло всего в нескольких футах над рубкой «Окуня», а если бы её сбило или хоть сдвинуло на пару сантиметров, лодку бы залило водой и это значило стопроцентную гибель всего экипажа – не спасся бы никто.
Перед погружением Меркушев успел увидеть в перископ фонтаны сжатого воздуха выброшенного из аппаратов, и все в подлодке услышали работу винтов четырёх выпущенных торпед.
Раздался страшный грохот. И ещё раз. Снаружи что-то лопалось, рвалось, скрипело и ломалось.
Вся подводная лодка дрожала. Разбивались стёкла подпалубных фонарей, летела посуда и всякая мелочевка.
«Окунь» накренился градусов на тридцать так, что нельзя было стоять и каждый держался за что попало. Минные машинисты как дали залп, так и повисли на ручках боевых клапанов торпедных аппаратов.
Две торпеды из четырёх угодили в шедший вторым «Шлезвиг-Гольштейн». И очень правильно угодили: если первая просто взломала днище в середине броненосца, то вторая ударила аккурат под погреб боезапаса кормовой башни главного калибра. А это чревато самыми пагубными последствиями…
От взрыва у линейного корабля просто вырвало дно в корме, и он за считанные минуты затонул. Корабль погиб настолько стремительно, что спасти из воды удалось только четырнадцать человек, из них пятеро позже умерли от переохлаждения – зимняя Балтика отнюдь не «нежная купель»…

Отредактировано Вячик (25-11-2017 12:15:36)

«Окунь» уходил в открытое море. «Чух-чух-чух» винтов броненосцев и «Уп-тя-тя» эсминцев постепенно утихали. Меркушев рискнул подвсплыть под перископ – благо, что уже стемнело, и можно было не опасаться, что лодку заметят. Не получилось – сальник перископа оказался раздавленным – ни вверх, ни вниз. Даже когда поднялись до боевого положения (рубка над волнами) разглядеть в оптику ничего не удавалось.
- Всплыть до походного!
Продули цистерны и корпус субмарины поднялся над водой Балтийского моря…
- Солодов, ты самый глазастый! Давай в боевой колпак рубки, осмотрись там… Виден ли противник?
- Никого не видать, вашбродь! – через пятнадцать секунд отозвался матрос. – Слева, милях в пяти прожектора. Но не на нас направлены.
- Понятно… - Меркушев понял, что опасность миновала. Пора бы и с личным составом пообщаться…
- Братцы! – командир спустился на нижнюю палубу подлодки. – Поздравляю вас и благодарю!
Матросы и кондукторы дружно повернулись к старшему лейтенанту.
- Мы попали! Понимаете? Попали!! В линейный корабль. Может даже двумя минами. Если это так, то каждый из вас уничтожил двадцать немцев. ДВАДЦАТЬ! КАЖДЫЙ ИЗ ВАС!
- Уррааа!!! – дружно отозвался экипаж. И каждый из матросов, который сейчас надрывал свою глотку в этом победном крике был счастлив как никогда, он понимал, что прожил свою жизнь не зря, что перекладывая руль, управляя машинами, дёргая за ручку торпедного аппарата, наблюдая за горизонтом и так далее, он служил своей Родине. И не зря служил.