- А вот теперь мы поотстанем, - мстительно процедил сквозь зубы Худ. – Передайте на «Индомитебл»: «Меньше ход, держаться на правой раковине вражеского корабля».
- Блин! – на самом деле Колчак выразился менее цензурно, но, конечно, не вслух – англичанин собрался минимизировать риск утопления ещё одного британского линейного крейсера, оставить реально опасными для себя только две башни «Гебена» из трёх уцелевших, но он ведь в этом случае и сам теряет возможность обстреливать врага из двенадцатидюймовок правого борта. Да и из кормовой «Инфлексибла», пожалуй.
Но десять стволов против четырёх – преимущество более чем солидное, и немцу попадало всё сильнее и сильнее, к тому же подтянулись  броненосные крейсера Трубриджа,  а это ещё более трёх тонн металла и взрывчатки в бортовом залпе. По три залпа в минуту. Тем более, что попадания распределялись не равномерно по корпусу немецкого линейного крейсера – все они приходились на его кормовую часть. Впрочем, Трубридж скоро осмелел, и стал со своими крейсерами выходить вперёд – благо, что замолчала башня «Гебена» им отвечавшая. Худ тоже почувствовал уверенность в успехе, и прибавил скорость, чтобы ввести в действие уже все имеющиеся пушки главного калибра.
Три тонны снарядов летящих с одного борта, шесть тонн с другого… Даже при двух процентах реальных попаданий, это много.  Сначала, одна за другой, замолчали бортовые башни немецкого линейного крейсера, потом заткнулась и баковая, что, впрочем, было уже не важно – «Гебен» тонул. Тонул, погружаясь кормой, и задирая таран над волнами.
От «Даблина» и «Уэймута» тоже пришли хорошие новости – «Бреслау» настигнут и потоплен. Вернее – выбросился на берег и горит, но, главное, уничтожен как боевая единица.
Английские крейсера подгребли поближе к месту гибели «Гебена» и стали спускать шлюпки, катера и вообще всё маломерное, что могло помочь спасти из пучины хоть сколько-то жизней своих недавних врагов, тех, кто ещё несколько минут назад старался их убить. Изо всех сил старался. Но веками военные моряки спасали из волн своих поверженных противников, и да не оскотинятся они никогда до такого состояния, чтобы не протянуть руку помощи тонущему врагу. ОН – ВОИН. Он до конца выполнил долг перед своей Родиной.
Удалось вытащить из достаточно тёплых вод августовского Средиземного моря около четырёх сотен германских матросов и офицеров, это только с «Гебена» - «Бреслау», как уже было сказано, выбросился на греческий берег.
- Разрешите поздравить флот Великобритании с победой! – попытался сделать комплимент адмиралу Колчак.
- Благодарю, сэр, - не очень-то радостно буркнул в ответ англичанин. – Только что-то я не испытываю особенного ликования: имея подавляющее преимущество мы, ценой серьёзных потерь еле-еле смогли утопить вражеские корабли.
- Вы одержали стратегическую победу, - не согласился каперанг. – Победу, которая весьма серьёзно должна сказаться на судьбе начавшейся войны. И этого не переоценить. А неожиданно быстрая гибель «Индефатигебла» это тоже весьма важная и ценная для вас информация, не так ли?
- Пожалуй, вы правы. Что-то не так с нашими чёртовыми крейсерами, если они взрываются от пары-тройки попаданий.
- Ну почему же – суда очень даже неплохие, просто, как выяснилось, не стоит их использовать в бою с линейными кораблями немцев. А вот как средство уничтожения лёгких сил противника вплоть до броненосных крейсеров – почти идеальны.
На самом деле Александру сейчас меньше всего хотелось общаться на предмет военно-морских тактики и стратегии. Требовалась разрядка после боя. Хотя бы в виде бутылки виски или коньяка. И нейтральный разговор. О бабах, например.
  Ведь уже достаточно чётко проявилось в сознании, что живы они с Худом практически благодаря ошибке штурмана – выйди линейные крейсера не на встречный курс «Гебена», а на траверз или вдогон – головным в кильватере был бы «Инфлексибл», как и положено флагманскому кораблю. И именно он получил бы те самые роковые снаряды, именно он бы взорвался… С околонулевыми шансами выжить для тех, кто находился на его борту.
- Сээр! – английский адмирал разве что не щёлкал пальцами перед лицом Колчака. – С вами всё в порядке?
- Да, благодарю. Задумался… - вернулся в реальный мир Александр.
- Тогда приглашаю вас на кофе. С коньяком, если не возражаете.
- Почему бы и не выпить с приятным собеседником, - улыбнулся русский моряк. – Тем более после боя. К тому же перед скорым расставанием.
- Собираетесь обратно в Россию? – удивлённо приподнял бровь Худ. – Жаль. Мы ведь с вами сработались неплохо. Лично мне очень бы хотелось, чтобы именно вы оставались офицером связи между нашими флотами.
- Благодарю за лестную оценку моей деятельности здесь, у вас, - обозначил поклон Колчак, - но всё-таки, считаю, что принесу больше пользы своей стране на Балтике, на мостиках русских кораблей идущих в бой с врагом.
- Понимаю, что ничего плохого в адрес Британии вы сказать не хотели, - улыбнулся адмирал, - но, осмелюсь напомнить, что ещё полчаса назад вы тоже были в бою. Очень рискованном бою. Рядом с английскими моряками.
- Я ни в коем случае не имел в виду что-то обидное…
- Да я понимаю. Идёмте уже выпьем, сэр! – весело посмотрел на собеседника Худ. – В самом деле, уже пора снять нервное напряжение сегодняшнего дня парой глотков старого доброго коньяка.

***

Дожидаться подходящей оказии не пришлось – Британское адмиралтейство отзывало линейные крейсера со Средиземного моря в метрополию. Да и броненосные тоже.
Так что через две недели снова Лондон. Награждение крестом «За выдающиеся заслуги» и добрые вести с Балтики от морского атташе: размер «раздавленной бабочки» оказался недостаточно велик, чтобы «Магдебург» не выскочил на камни острова Одесхольм – выскочил, голубчик. Так что с этим всё в порядке. Ближайшая тема – «Жемчуг». Надо надеяться, что Эссен после последних событий прочувствует ситуацию, напряжёт на эту тему Григоровича, а тот наваляет таких телеграмм командиру крейсера барону Черкасову, что тот и ночевать станет только на мостике, а не сбегать на берег в каждом порту. И «Эмден» получит в Пенанге или где-то там ещё полновесный бортовой залп ещё до попытки атаковать, а его торпеды запутаются в сетях…
Поэтому скорее домой! Добрался за несколько дней: сначала пароходом из Лондона в Гуль, потом из Гуля в Берген. Дальше решил, что лучше по сухопутью. Через Хапаранду и Торнео. В Торнео пришлось ждать несколько часов, поэтому имелось время осмотреть грузы, которые прибыли из Соединённых Штатов и готовились к отправке в Россию. Здесь были машины и машинные части, заказанные ещё до войны для строившихся на Балтике кораблей, взрывчатые вещества и многое другое.
Ещё пара дней, и снова борт «Рюрика», снова пред грозные очи командующего Балтфлотом… Впочем, не такие уж и грозные теперь. Всё предсказанное подтвердилось, и Эссен стал относиться с ещё большим доверием к своему «флажку».  К тому же настоятельная рекомендация использовать свои подлодки не как средство обороны, а в качестве «охотников» тоже дала блестящие результаты – «Акула» старшего лейтенанта Гудима взорвала торпедой немецкий броненосный крейсер «Принц Генрих». У немецких же берегов взорвала.
Об этом славном деле Колчак узнал уже на борту флагмана, благо, что прибыл аккурат к началу совещания штаба командующего флотом. Кроме собственно Эссена в адмиральском салоне находился начальник штаба контр-адмирал Кербер, который, надо сказать, слега недолюбливал Александра за его привычку обращаться к Николаю Оттовичу непосредственно, минуя его ближайшего помощника и заместителя.  Дымил сигарой в кресле начальник службы связи контр-адмирал Непенин, Из штаб и обер-офицеров присутствовали каперанг Тимирев, с женой которого в реальной истории у реального Колчака и случился тот самый знаменитый роман, который был, пожалуй, главной сюжетной линией нашумевшего фильма «Адмиралъ», флагарт кавторанг Свиньин, минёр барон Мирбах, лейтенанты Довкант и Комелов.
- С благополучным прибытием в Россию, Александр Васильевич! – поднялся навстречу зашедшему Колчаку командующий флотом. – От души поздравляю вас с успешным выполнением своей миссии и заслуженной наградой.
- Благодарю, ваше превосходительство. Каждый из нас выполняет свой долг перед Родиной как может. К тому же и вы примите мои поздравления: Война идёт меньше месяца, а немцы уже потеряли на Балтике два крейсера. На мой взгляд – блестящий результат.
- Ну, информацию Гудима ещё должна подтвердить разведка, - хмыкнул Эссен. – Не мне вам объяснять, как часто на войне желаемое выдают за действительное. Причем, искренне веря в то, что говорят.
- Проверим, - буркнул из кресла Непенин. (Служба связи на самом деле, была, в том числе и разведкой-контрразведкой флота) – Уже проверяем. Меня, кстати, удивляет как с «Акулы» в перископ отличили «Принц Генрих» это или какая-нибудь «Виктория Луиза»…
В дверь постучали.
- Разрешите, ваше превосходительство? – зашёл флагманский штурман, старший лейтенант Сполатбог.
- Только вас и ждали, Александр Николаевич, присаживайтесь… Итак, господа, нам нужно обсудить выставление новых минных заграждений у вражеских берегов… Да! Александр Васильевич, прошу вас ознакомиться: две из шести вами рекомендованных минных банок уже наличествуют, - Эссен передвинул карту своему флаг-капитану.
- Благодарю!.. (Не торопитесь возмущаться, дорогие читатели – было оставлено место для «многабукфф» - там и будут разъяснения, откуда нюь-Колчак таким лихим минёром стал. )
Обсуждение новой операции по выставлению мин в Данцигской бухте, об операциях крейсеров, выборе места действия субмарин у вражеских берегов и тому подобное… Совещание в штабе длилось около трёх часов, после чего, когда командующий отпустил всех присутствующих, прозвучало классическое: «Штирлиц! А вас я попрошу остаться!..» Ну не «Штирлиц», конечно…
Это, впрочем, не вызвало никакого удивления у остальных – понятно, что у Эссена имелось немало вопросов к своему только что прибывшему с Гранд Флита флаг-капитану.
- Да уж, - задумчиво промолвил адмирал, когда они с Колчаком остались одни, - признаться, Александр Васильевич, у меня никак не получалось верить вам до конца, но последние события…
Колчак-Мурзин терпеливо ждал, не перебивая командующего.
- Чувствую себя доктором Фаустом…
- Совершенно напрасно, Николай Оттович, - осмелился улыбнуться каперанг. – Ничего взамен той информации, которую смогу предоставить, у вас не попрошу. Желаю только победы России в этой войне. А вы достаточно мудрый человек, чтобы понять, что уж чего-чего, а вреда она Империи не принёсёт.
- Да понимаю я, - махнул рукой Эссен. – Присядьте!
- Вот бумаги, которые я вам должен передать из Англии: письмо Первого лорда Адмиралтейства Морскому министру, его же письмо вам, мой отчёт о поездке…
- Спасибо, я потом посмотрю. Но, в первую очередь хотелось бы ваших впечатлений о бое с «Гебеном». Об англичанах, о немцах, о кораблях, о людях… Ну, вы понимаете.
- Понимаю, конечно. Ну, что сказать: в целом, прекрасные моряки и те, и другие. Стреляют германцы получше наших английских друзей, защищены их суда значительно лучше, но британцы почти всегда смогут выставить в сражении свои «два киля против одного», а то и поболее. И тут считать пушки, дюймы калибра и брони – совершенно неблагодарное занятие, это вряд ли поможет предсказать результат столкновения между отрядами. Одно могу сказать точно: линейные крейсера у колбасников лучше, чем у британцев – ну слишком тонкая броневая «шкурка» у английских «кошек».
- Это да…
- Да и у наших, пока ещё даже не вошедших в строй дредноутов типа «Севастополь» - тоже. Это идеальные корабли для боя с эскадрой Того десять лет назад. Но сейчас они так же поражаемы в бою с немецкими современными линкорами как несчастный «Индефатигебл».
- Это давно известно – на «Чесму» врезали кусок от этих новых линкоров и обстреливали… Результат – не новость. И что теперь? Ничего ведь не изменить – не пришлёпать дополнительную броню на борта кораблей, которые ещё даже не вошли в строй.
- Ничего не сделать. Просто стараться не подставлять их под огонь полноценных германских линкоров на соответствующих дистанциях. Пушки на них великолепные, скорость чуть не дотягивает до линейных крейсеров. Вот от этого и плясать. В качестве «убийц додредноутов» они превосходны. Впрочем, это дела дней грядущих, а что вы планируете в ближайшее время кроме тех операций, которые мы обсудили сегодня?