- А я, как советчик, практически кончился, Николай Оттович, увы, - состроил скорбную физиономию Александр. – Моё вмешательство настолько серьёзно изменило ход истории, что ничего предсказать более не берусь. Во всяком случае тактически…
- Нет уж! – прервал своего флаг-капитана Эссен. – Взялись уже за гуж… Вы мне нужны. И России нужны. Убедили, чёрт побери! Более чем…
- А что с армией Самсонова? – посмел поинтересоваться Александр.
- Окружена и разгромлена, - потупился комфлота. – А что я мог сделать? Кто будет слушать моряка в таких вопросах?..
- Николай Оттович, не нервничайте, пожалуйста! – поспешил успокоить, вернее, попытаться успокоить своего непосредственного начальника Колчак. – В том, что произошло нет вашей вины ни на йоту. Сухопутные нас не любят, в грош не ставят. Это с прошлой войны ещё. Мы попытались помочь – помощь не была принята. Чего себя казнить? А дополнительный корпус с Кавказа мы армии подарили, правда?
- Да ладно… Что нам делать предлагаете?
- А именно то, что и наметили – активные минные заграждения, крейсерские операции и, опять же, действия наших подводных лодок у вражеских берегов. Агрессивные действия.
- Всё бы хорошо, Александр Васильевич, - усмехнулся Эссен, - но действительно активно и агрессивно у немецкого берега может действовать только одна лодка – всё та же «Акула». Остальные – подлодки береговой обороны. Они не могут уходить в длительное плавание, тем более, что в непосредственной близости от вражеских портов нужно будет почти постоянно находиться в подводном положении.
- Ещё четыре типа «Кайман»… Базируясь на Либаву…
- Вы знаете, какое время требуется нашим «аллигаторам» на погружение? – вскинулся адмирал. – Пять минут!
- Знаю. Опасно. Но за пять минут с горизонта не добежать самому быстрому миноносцу. Разрешите выйти с одной из этих лодок?
- Не разрешаю! Но вот отправиться в Либаву, и проинструктировать самым тщательным образом командира субмарины, которая уйдёт к немецким берегам, приказываю. А там  – посмотрим.
- Есть!
- С семьёй пока увидеться не придётся, извините. Напишите им – доставим. Передавайте поклон и мои извинения Софье Фёдоровне.
- Благодарю, Николай Оттович, непременно. Когда отходит мой поезд?
- Вы с ума сошли? – чуть ли не рассмеялся Эссен. – Думаете, я помню расписание? Отправляйтесь на ближайшем. Ну, в смысле, после того, как будете готовы. Вы готовы?
- Собираться нет необходимости, инструкции командиру лодки обдумаю в пути, так что готов отправиться немедленно.
- Вот и славно. В добрый путь!
   Поезд на Либаву отходил через шесть часов, так что имелось предостаточно времени, чтобы и «отдышаться», и со вкусом пообедать в Ревельском привокзальном ресторане – в первые дни войны кормили там ещё вполне прилично.

***
Нельзя сказать, что Либава встретила ароматов цветущих лип – не сезон, отцвели уже эти деревья, являющиеся символом города. В «Порт Александра Третьего» Колчак отправился , разумеется, на извозчике.  На плавбазу местных подлодок.
Подводная лодка того времени была самым наипоганейшим из боевых кораблей в плане условий обитаемости экипажа – ни поспать тебе нормально, ни пожрать, всё внутреннее пространство отдано выполнению главной цели. Подкрасться под водой и атаковать врага. А автономность данных судёнышек просто не позволяла надолго отрываться от своих баз. Ну а сутки-трое вполне можно пережить на консервах. О горячей пище, за исключением чая, для приготовления которого имеется электроплита… Нет – электроплитка…
Терпи, подводник!
Поэтому в своём порту моряки подплава обитали на борту «матки». Какого-нибудь уже не очень нужного, но достаточно комфортного в плане проживания корабля.
Александр устроился на плавбазе «Хабаровск» недавно пришедшей из Балтийского порта вместе со вторым дивизионом подлодок. И немедленно попросил вызвать к себе командира «Каймана». Ждать пришлось недолго, уже через полчаса в дверь каюты постучали.
- Войдите!
- Здравия желаю, господин капитан первого ранга! – зашёл ещё достаточно молодой, лет тридцати, офицер. – Старший лейтенант Станюкович прибыл по вашему приказу!
- Здравствуйте! – Колчак встал и протянул старлею руку. – Меня зовут Александр Васильевич.
- Кирилл Константинович.
Станюкович? Константинович? Немедленно вспомнились «Максимка», «Вокруг света на «Коршуне» и прочее.
- Простите, а вы случаем не…
- Нет, нет, - разулыбался подводник, не в первый раз уже его фамилия и отчество в сочетании вызывали подобные вопросы при знакомстве. – Моего отца зовут Константином Ивановичем, а знаменитый Константин Михайлович наш дальний родственник.
- Понятно, присаживайтесь, пожалуйста! – флаг-капитан развернул на столе карту. – Вам, с вашим «Кайманом», предстоит завтра поход к германскому побережью.
- Есть!
- Подождите! Сначала посмотрите на зону ваших действий: здесь и здесь, - палец Колчака чуть ли не ковырнул бумагу, - два наиболее вероятных направления, где корабли противника могут встретиться. Видите приближающийся дым – немедленно под воду, разглядели после этого через перископ немецкий флаг – торпеду в борт, если это, конечно, не пассажирское судно. Хотя вряд ли колбасники после начала войны перевозят по морю что-нибудь, кроме грузов и войск.
- Понял вас, Александр Васильевич. Когда прикажете выйти в указанный квадрат?
- Завтра. Но «квадрат», как понимаете, понятие в данном случае отнюдь не геометрическое. Вот карта наших минных заграждений – не наткнитесь. Удачи вам, Кирилл Константинович!
- Благодарю! Разрешите идти?
- Ступайте. И да поможет вам Бог!

***

Когда подлодка идёт в надводном положении и от горизонта до горизонта ни дымка, на палубе максимум экипажа – ну уж очень тяжко находиться в недрах корабля всё время боевого патрулирования. Тем более, что гальюна на субмаринах данного типа не предусмотрено. А организм своего требует…
Мичман Кнорринг и сигнальщик Скороходов обозревали горизонт в бинокли, ну и на небо поглядывали – не появится ли какой-нибудь «цеппелин», который способен разглядеть в такую погоду лодку даже под водой. Пока всё чисто…
- Дым на правом крамболе! – вдруг выкрикнул сигнальщик, и даже вытянул руку в указанном направлении.
На горизонте действительно обозначился дымок.
- Командира наверх! – немедленно отреагировал мичман. – Всем вниз! Боевая тревога!
К моменту, когда командир поднялся на мостик, в бинокль можно было различить уже три приближающихся дыма.
- Ну вот, Андрей Арнольдович, кажется, не зря мы тут болтались, - сосредоточенно проговорил Станюкович, опуская свой «Цейс». – Немцы. Спускайтесь, а я пока задержусь здесь. Погрузиться до позиционного.
Теперь над волнами возвышалась только рубка «Каймана» и старший лейтенант оставался наверху в одиночестве. Шли минуты, и уже можно было различить, что приближаются два крейсера и два миноносца. Пора  уже прятаться под воду и разглядывать противника через перископ.
- Ныряем! – спустился в душное нутро субмарины командир. – Один трёхтрубный крейсер типа «Аугсбург», один двухтрубный типа «Газелле» и два эсминца.
- Каким курсом идут? – не преминул поинтересоваться Кнорринг.
- Да практически на нас. Скоро разберёмся куда отойти, чтобы занять позицию. Приготовить носовые! Ход – пять узлов.
- Есть!
Через несколько минут рубка подлодки скрылась под волнами и по поверхности моря скользил только шлейф от трубы перископа. Благо, что погода была достаточно свежей, и волнение до некоторой степени маскировало режущую воду оптику.
- Вправо на двадцать градусов по компасу! – не отрывая лица от каучука визира сосредоточенно командовал Станюкович. – Дьявол! Какая же у них скорость? Ни черта не понять. Десять узлов? Двенадцать? Пятнадцать?
Силуэты германских крейсеров приближались всё стремительнее и стремительнее, было понятно, что головной трёхтрубный под торпедный выстрел уже не попадает. Ну что же – придётся удовлетвориться вторым…
- Первый аппарат, товьсь! Пли!
- Вышла!
«Каймана» ощутимо встряхнуло.
- Второй, товьсь! Пли!
- Вышла вторая!
- Опустить перископ! Поворот восемь румбов влево! Восемь узлов!
Теперь – удирать! Сейчас вражеские корабли, которые наверняка заметили пузырчатые следы торпед, начнут обкладывать ныряющими снарядами весь предполагаемый район нахождения лодки. Теперь – ждать! Ждать и надеяться, что две тысячи рублей вложенных в производство этих самых торпед не просто пробуравят толщу воды, а сделают то, ради чего были созданы – попадут в борт вражеского корабля и отправят его на дно. Хотя бы на длительный ремонт…
- Две минуты, Кирилл Константинович… - невесело посмотрел на своего командира Кнорринг.
- Значит промазали…
«Каймана» встряхнуло, а потом на его борту услышали и грохот далёкого взрыва, который через пару секунд повторился ГРОХОТОМ.

***

Командир минного заградителя «Альбатрос», который своим силуэтом действительно очень походил на крейсера типа «Газелле», был здорово ошарашен, когда сигнальщики закричали о приближающейся торпеде, но решение принял верное, и корабль достаточно грамотно лёг на курс, который позволял уклониться от атаки. Но вот когда нарисовалась и вторая, деваться стало просто некуда. Одна из двух тысяч рублей собранных Российской Империей со своих налогоплательщиков не пропала зря: сто килограммов взрывчатки были доставлены к борту вражеского корабля. Рвануло. А «Альбатрос» нёс в своих трюмах сто пятьдесят мин для их установки их перед Либавой. Ещё полторы тонны тротила мгновенно превратились в стремительно расширяющиеся газы. Минзаг разорвало почти на атомы. Не спасся никто…
Один из двух немецких минных заградителей специальной постройки приказал долго жить – весьма серьёзная потеря. И принц Генрих, командующий силами германского флота на Балтийском море, и гросс-адмирал Тирпиц лучше предпочли бы потерять крейсер, чем этот невзрачный кораблик. Да и вообще потери на Балтике становились пугающими: «Магдебург», «Принц Генрих», «Альбатрос»… А ведь война только началась…
Причём и на этом неприятности для Флота Открытого Моря не закончились: не прошло и недели, как броненосный крейсер «Принц Адальберт» проехал пузом по мине из заграждения поставленного в Данцигской бухте русскими миноносцами. Сначала немецкие моряки даже не поняли, что произошло – корабль лишь слегка вздрогнул, некоторые на борту даже подумали, что он таранил подводную лодку, но донесения о том, что вода затапливает различные отсеки, восприняли уже как информацию об атаке подводной лодки. Капитан цур-зее Михельсон приказал повернуть и уходить полным ходом на запад… Ни к чему хорошему подобные пляски на минах привести не могли, и скоро последовал ещё один взрыв. «Принц Адальберт» накренился на правый борт и здорово сел кормой. Вода затапливала один отсек за другим, и вскоре крейсер перевернулся и затонул. Правда эсминцам и шлюпкам с лёгкого крейсера «Любек» удалось спасти большую часть команды.