Ну вот он и нажал

III
Близ Одессы
Куяльник
А. Митин
- Раз-два, взяли! Еще раз - взяли! Подальше вытаскивай, а то первым же ветерком унесет, лови его потом! 
Поплавки «Финиста» нехотя выползли на отмель. «Бурлаки»  направились к следующему гидросамолету,  а Эссен привязал трос за стойку и побрел к берегу. Здоровенные, наглые, как московские голуби, чайки  тысячами облепившие прибрежную полосу, разлетались, давая дорогу командиру авиаотряда. Лениво, нехотя, словно понимали, что не станет ловить их человек, по колено проваливающийся черную, как смертный грех,  грязь.
Грязь, между прочим, не простая, а   чрезвычайно полезная для здоровья, ухмыльнулся Андрей. Недаром лет через тридцать здесь вырастет знаменитый «Куяльник» - первый в России грязелечебный курорт. И ростки грядущего великолепия уже пробиваются - недалеко от берега стоят какие-то домики дачного облика, рядом с ними то ли сарай, то ли барак. Это, надо полагать, и есть те самые «заведения», которые  по инициативе одесского градоначальства возвели здесь в 1833-м...
Эти полезные сведения сообщили Андрею двое малолетних рыбаков из соседнего хутора. Мальчишки собирались домой, когда  с неба в воду один за другим плюхнулись три «Финиста». Разумеется, рыбалка была тут же забыта. Мальцы сначала наблюдали за пришельцами из-за песчаного холмика,  но потом, услыхав русскую речь и разглядев Андреевские флаги на килях, осмелели и подохли знакомиться. В ход пошли шоколадки из бортового НЗ, и через несколько минут самый мелкий, побежал с известием «до хутора», а остальные полезли в воду (вернее, в заменяющий ее насыщенный соляной раствор, называемый здесь «рапа»), помогать "летунам". 
Андрей, на правах старшего по возрасту, был избавлен от оздоровительных грязевых процедур. Он грелся на солнышке  и наблюдал, как  перемазанные с ног до головы пилоты и бортстрелки вместе с голоштанными волонтерами вытаскивают на отмель остальные «Финисты». Эссен, привязавший причальный конец к чахлому кустику, забрался в кабину «тройки». Оттуда доносились  треск, шипение и прочие эфирные звуки - лейтенант крутил ручки настройки рации.
Андрей немного послушал, улегся на песок, закинул руки за голову. Когда он вот так лежал и бездумно смотрел в небо? Уж точно, не меньше года назад. Первый Перенос, возвращение, подготовка спасательной экспедиции - валяться на солнышке было решительно некогда.
Он сам не заметил, как уснул. Разбудил его смех - звонкий,  несомненно женский. Хуторянки - старшей было никак не больше двадцати, -  приехали на телеге, запряженной парой рыжих лошаденок, и принялись сгружать наземь корзины, глиняные, замотанные тряпицами, глечики, расстилать на траве вышитые то ли скатерти, то ли полотенца. Андрей с восхищением взирал на это изобилие, девушки беззаботно щебетали с авиаторами - молодые, ладные, крепкие, так и хотелось назвать их -  «селянки». Вышитые малороссийские рубашки, платки, юбки, подоткнутые так высоко, что открывают загорелые ноги до самых колен.
«Да, братцы, это вам не викторианская Англия с ее строгостями. Так бы и смотрел, не отрываясь...»
Хуторские мальчишки (теперь из было втрое  больше) облепили поплавки гидропланов.  Андрей даже с такого расстояния слышал, как они упрашивают «дяденьку летуна», чтобы тот позволил забраться в кабину. Пастораль. «Авиаторы на пикнике с селянками». Жаль, нет поблизости хоть самого завалящего живописца...
Однако, пора и о делах подумать.
Андрей встал, старательно закатал выше колен бриджи (с некоторых пор он предпочитал костюмы начала ХХ века) и побрел к «Финисту». Эссен высунулся навстречу из открытой двери кабины:
- Андрей Геннадьич, с «Алмаза» передают: сдавшихся британцев зацепили на буксир и тянут в порт. Бутаков с «Херсонесом» на подходе,  через час могут прислать «эмку» с газойлем. Я ответил что не надо, у нас еще есть. Сейчас вот, пообедаем, да и полетим.
Андрей задумчиво оглядел расположившихся на пленэре авиаторов.
- Куда спешить-то, Реймонд Федорыч? У Зарина сейчас и без нас забот хватает. Вот разберутся с трофеями, встанут на рейд - тогда уж и мы. Кстати, что там на «Казарском», не в курсе? Все целы?
Эссен ответил не сразу.
- У Иконникова двое убитых и пять раненых. А с «Коткой» дело совсем худо: Иконников попытался дотянуть ее до мелкой воды, но не успел, потопла.  Им пексановская бомба пробила борт и разорвалась в  машинном. Разворотило котел, кочегаров, машинистов, обварило, на палубе тоже есть побитые. Кто еще жив - забрали на «Алмаз», теперь вся надежда на вашу медицину.
Андрей ощутил мгновенный укол совести. Они тут на солнышке греются, закусывают, любуются икрами селянок, а там... Ему доводилось видеть людей, обваренных перегретым паром. Давно, еще на срочной, у них в части взорвался отопительный котел,  пострадали три человека. Андрею еще являлись в кошмарах  уродливые белесые пузыри, покрывающие почти все тело, лоскуты кожи, слезающие с багрового мяса, вопли, не стихавшие, пока не прибежал, наконец, фельдшер со своим шприцем...
Веселье на берегу стихло. Авиаторы услышали слова командира - и теперь поднимались, отряхивали с галифе песок -  серьезные, враз посуровевшие.
- Сколько кораблей взяли? - спросил он, чтобы переменить тему. Война есть война, без потерь на ней не бывает, и кто  знает, чья теперь очередь?
- Буксирный пароходик, два колесных фрегата, один парусный. Еще два и уцелевший французский утюг пытались отстреливаться, но  «Живой» их быстро приголубил. Плавбатарею  торпедировал,  а фрегаты так исколотил гранатами, что  «Алмазу» даже пострелять не пришлось. Шли, понимаете, драться, а вместо этого «просвещенных мореплавателей» из воды вылавливают. Говорят, все море в головах! 
- И что, ни один корабль не ушел? 
- Вроде бы, парусный шлюп. Гнаться не стали, пусть катится. Узнают, как мы тут ихнего брата встречаем - глядишь, больше не сунутся!
Убитых, конечно жаль, подумал Андрей. Да и потопленный миноносец - безвозвратная потеря, здесь еще долго не смогут строить такие. А может, не так уж и долго?
- Андрей Геннадьич, идите сюда, скорее! - закричал вдруг Эссен. Севастополь на связи! Прибыл Великий князь, а с ним наш прапор, Лобанов-Ростовский, и господин Велесов. Он сейчас на "Адаманте",  хочет с вами поговорить!
Андрей торопился так, что поскользнулся и во весь рост шлепнулся в черную прибрежную грязюку. Набежавшие мальчишки помогли ему подняться, и вот он уже сидит на поплавке, отплевываясь от целебной пакости, а улыбающийся Эссен протягивает пилотский шлем на витом шнуре интеркома.
- Привет, Серега, рад тебя слышать!
- Здоровеньки булы, Андрюха! Вы там, говорят, снова англичан расколотили? Ну, давай, хвастай, джедай...

Конец второй части