Виктор Куров, нет, это нерационально. Тела идут студентам-медикам.

Продолжение (предыдущий фрагмент на стр. 20)

***

Генеральный управляющий торговой сетью Дженкинса прибыл на виллу в полночь, а уже утром представил Элис полный отчет, обеспокоенно спрашивая, не собирается ли она продавать дело:
— Поверьте, сенатор, сохранение сети не потребует от вас дополнительных затрат времени и средств, дела идут прекрасно, и последние полтора года покойный сенатор вовсе не вмешивался в процесс…
Элис Дженкинс мысленно отметила и эту небрежность бывшего супруга.
— К тому же продажа неизбежно нанесет делу урон, поставит под удар судьбы тысяч людей. Не только тех, кто работает в нашей системе, но и тех, кто связан с нами договорами поставок, — взволнованно говорил управленец. — Нам нельзя останавливаться на полпути, торговля — это как велосипед, необходимо все время крутить педали. И сейчас самое время обратить внимание на континент…
— Но, свободный Хэмфри…
— Просто Джон, —  поправил управляющий.
— Так вот, Джон, завещание еще не оглашено, — напомнила Элис. — И пока у меня нет права что-либо решать.
— Бросьте, — отмахнулся менеджер. — Босс всегда говорил, что вы его единственная наследница. Оглашение завещания это простая формальность, а мне надо ваше принципиальное согласие. Вы признаете, что дело необходимо расширять?
Элис кивнула, и воодушевленный ее согласием Джон Хэмфри принялся излагать свой план. Судя по всему, смерть сенатора он воспринимал, как неприятность досадную, но не роковую, и уж в любом случае не способную остановить прогресс. Подобное равнодушие почему-то ранило, но Элис признавала, что свободный Хэмфри не виноват в том, что ее бывший муж не пожелал выстроить отношения с управляющим как-то иначе, и, что бы она ни думала, судьбы тысяч работников и правда имели приоритет.
Через полчаса после ухода свободного Хэмфри к Элис с представителем похоронной фирмы  явился Бат, а после отбытия представителя управляющий сгрузил на стол Элис толстенную папку с надписью «Питомцы».
— Я готов дать полный отчет по живому имуществу, — объявил управляющий.
Элис поморщилась.
— И, чтобы не возвращаться к проблеме, я выпорол питомца, который не приветствовал вас должным образом, — с осознанием выполненного долга отчитался Бат.
— Да вы с ума сошли! — возмутилась сенатор.
— Это вопрос дисциплины, — непреклонно возразил управляющий, и Элис поняла, что Дженкинс подразумевал под «излишним администрированием». — Питомцы должны понять…
— Прежде всего, — перебила Элис, — это вы должны понять, что дисциплина поддерживается не поркой, а питомцы не маленькие дети. И, кстати, раз уж вы так заботитесь о дисциплине, — не удержалась от сарказма сенатор, — почему вы выпороли только одного питомца, когда их было два?
Бат смутился.
— Но второй… это сиделка А-Плюс… их нельзя… — залепетал он.
— Очень рада, что это вы понимаете, — Элис с чувством хлопнула по столу. — Но хотелось бы, чтобы такое же понимание вы проявили и к другим питомцам, — договорила она. — Большинство из них меня не знает, и наказывать их за то, что я редко приезжала — неправильно. И уж совсем странно начинать знакомство с порки. Это не способствует установлению семейных отношений.

Продолжение следует...