Не буду ждать завтрашнего дня. Сегодня Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.82)

Глава 70

Бывают изменения в жизни, когда человек сразу понимает, что прежней жизнь не будет уже никогда, а бывает, что эта мысль упорно не желает пробиться к сознанию. Джек растеряно внимал поверенному сенатора и никак не мог взять в толк, почему все в зале разом повернулись к нему. Подобное внимание основательно нервировало Джека, заставляло ерзать на месте и горбиться. На какой-то миг он даже заподозрил, будто им не понравилось его новое имя — но это было совершеннейшей чепухой! Джек полагал, что любое имя лучше полученной им по собственной глупости кличка, а уж то, что подобрал для него сенатор, звучало возвышенно и благородно. А когда до Джека дошло, что его любимая машинка и все прочие подарки патрона действительно принадлежат ему, он почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы благодарности и еще каких-то чувств, которым он не знал названия.
Джек порылся в карманах в поисках носового платка, но когда ему велели выйти вперед, окончательно смешался, не зная, то ли он опять в чем-то провинился, то ли происходит еще что-то непонятное, что ему не дано постичь. Он даже попробовал пробормотать, что больше не будет, но его лепет услышан не был. Поверенный повторил своей приказ, и Джек несмело вышел к столу. А потом юрист навел на него декодер, и с сухим щелчком ошейник раскрылся. Джек в испуге попытался поймать удостоверение личности, но помощник поверенного уверенно забрал ошейник из его рук, а потом Джек услышал, как мэр торжественно произнес:
— Свободный алиен Джейсон Стрейнджер де Дженкинс, от имени сообщества свободных приветствую вас!
В зале раздались нестройные аплодисменты, и вот тогда Джеку стало по-настоящему жутко.
Следующие четыре дня Джек провел как в тумане. Его переселили в одну из гостевых комнат и как раньше приставили к нему слугу. И обедал он теперь со свободными, а завтрак и ужин ему приносили в комнату, потому что занятая делами сенатор Элис Дженкинс часто вообще не ужинала, а старички-сенаторы предпочитали проводить вечера в постели. А еще Джека называли «свободным алиеном» и при этом старательно собирали его вещи, скрупулезно демонстрируя, что все подарки покойного сенатора были в наличие.
Гора чемоданов, два контейнера и куча сумок приводили Джека в уныние, потому что самым наглядным образом свидетельствовали, что отныне он предоставлен самому себе. Жалостливые взгляды Бата также не способствовали бодрому настроению. Джек помнил сочувственный возглас управляющего «Но как же мальчик будет теперь жить?!» и задавался тем же вопросом. Ответа сенатора он не расслышал, и неизвестность повергала его в смятение и страх. Конечно, патрон оставил ему двести тысяч долларов в наследство, купил для него квартиру в соседнем городе и даже оплатил квалификационные курсы с последующим трудоустройством, но Джека не оставляло ощущение, будто его как надоевшего щенка вышвыривают вон. В конце четвертого дня, не выдержав неизвестности, Джек постучал в кабинет новой хозяйки и, услышав спокойный ответ «Войдите», несмело открыл дверь. Элис Дженкинс доброжелательно кивнула:
— Добрый вечер, Джейсон. Вы что-то хотели?
И тогда Джек опустился на колени и умоляюще проговорил:
— Пожалуйста, свободный сенатор, не гоните меня прочь.

Продолжение следует...