Практические авиабомбы
В предвоенные годы в СССР учебными называли практические авиабомбы, которые использовали для обучения летного состава бомбардировочной и разведывательной авиации бомбометанию по неподвижным целям на земле или водной поверхности.

В период 1930-40 гг. в ГСКБ-47 разработали, испытали и сдали на вооружение ВВС РККА практические авиабомбы шести типов калибрами от 7 до 100 кг. В ходе создания первых образцов к боеприпасам этого класса предъявляли требования круглосуточности и всесезонности применения, а также возможности сбрасывать их с высот от 10 до 5000 м. В начале 30-х годов ХХ столетия в авиации РККА для этих целей было вполне достаточно возможностей практических авиабомб П-25 и П-40.

Начиная с 1938 г. для обучения практическому бомбометанию пилотов с пикирования пришлось изменить все требования к боеприпасам этого назначения. Для подвески на выносные замки «пикирующих бомбодержателей» малогабаритные керамические и цементные имитаторы боеприпасов уже не годились - нужны были их полноразмерные аналоги. В итоге на вооружение ВВС поступили практические авиабомбы, выполненные в габаритах ФАБ-100цк и ФАБ-250св.

Серийное производство практических авиабомб в керамических корпусах в предвоенный период было налажено на Силикатном заводе № 2 Народного комиссариата местной промышленности РСФСР. Боеприпасы же этой группы, но с цементными корпусами изготавливали на Силикатном заводе № 1 и Сталинградском, принадлежащих Наркомату промышленности строительных материалов. В предвоенный период корпуса практических авиабомб в целях экономии изготавливали из бросовых материалов. Тогда экономическим расчетам по критерию «стоимость - эффективность» почти не уделяли внимания, ошибочно считая, что выстроить для этого несколько цехов на непрофильном предприятии выгоднее, чем приспособить некондиционные корпуса боевых авиабомб соответствующих калибров для обучения.
В ходе Великой Отечественной войны необходимость в практических авиабомбах оставалась на предвоенном уровне. С одной стороны, программы обучения летчиков и штурманов в военных училищах и учебных полках сократили до минимума, с другой - количество подобных учебных центров возросло. Как упоминалось выше, в этот разряд авиаторы перевели фугасные авиабомбы калибром 100 кг в корпусах из цементита и из бумажного литья.
Источники:
1. Е.Пырьев, С.Резниченко. Бомбардировочное вооружение авиации России 1912-1945 гг.

Теперь по поводу того, что ГГ упрямо не награждают. Мне кажется, что Вы немножко "переборщили" в этом моменте. Могло быть по иному: наградили, но при этом обидели (или попытались обидеть). Вот цитата из  книги "В военном воздухе суровом":

"Четыре награды тогда были редкостью. За выслугу лет и в круглые даты боевых орденов не давали, да и времени от начала войны прошло не так много. У Зуба рядом с орденами Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды у самого рукава гимнастерки покачивалась на подвеске медаль «За отвагу». Медаль эта, прямо скажем, для летчика — награда невысокая, если не обидная. Но всякое случалось... Один корреспондент как-то спросил Николая Антоновича:

— Какую из наград вы больше всего цените? — и прочертил пальнем поперек его груди.

— Вот эту, — не моргнув глазом, Зу6 указал на медаль.

— Почему? — удивился корреспондент.

— Представили к высшей, а вручили ее...

— Так можно же эту досадную ошибку исправить!

— А разве важно, чем отмечен, а не за что? — ответил Зуб. Когда у нас в полку такую же награду вручили одному очень посредственному летчику, он сказал тогда друзьям:

— Я эту «заглушку» положу в чемодан на вечное хранение...

А Николай Антонович был куда скромнее, и медаль эта всегда красовалась на его груди".

Отредактировано Череп (21-06-2017 09:31:53)

Мы, саперы, теорию авиабомб не знаем, но полигон когда чистили, пятьдесят на пятьдесят взрывались от накладного заряда, разбрасывая вокруг вонючую оранжевую пыль. Судя по мощности взрыва были какие-то суррогаты взрывчатки. Кстати официально полигон был уже очищеным, но мы вот нашли.
Те что не взрывались - были заполнены не цементом, а песком или каким-то еще сыпучим наполнителем. Хотя после взрыва накладного заряда могло конечно и бетон в песок превратить.

Отредактировано Osa Александр (21-06-2017 09:41:22)

И еще вопрос  уважаемому автору, а как обстояло дело с выдачей спиртного летчикам в Вашей реальности? Цитата из книги Бориса Тихомолова
"Небо в огне":
"В столовой нам подносят законные сто граммов. И я вдруг вспоминаю ту сцену в аэропорту, когда из-за глупого лихачества единым духом выпил пол-литра водки, которую налил мне в кружку Грызлов. Мне было плохо тогда, ужасно плохо. Долго после того от одного только вида водки меня всего трясло и мутило...
Поморщившись, я отодвинул стакан к штурману.
— Пей, я не буду.
— Ну, что ты! Надо же. Иначе не уснешь.
— Нет, нет, не могу. Мне противно. Пей.
У меня в глазах все еще мелькают взрывы, прожектора, жуткие тени на встречном курсе...
Еле волоча ноги, идем в общежитие. Уже светло. Плывут по небу кисейные облачка, чуть позолоченные по краям. Шелестят листвой березки. День, а мы должны ложиться спать. Не могу! Не хочу! Все во мне противится, протестует. Однако иду. Раздеваюсь. Ложусь.
А ребята храпят вовсю. Завидую. Ворочаюсь.
Подходит время — пора вставать. Встаем. Одеваемся. Вялые, измятые. Обедаем. Идем в штаб. Получаем задание. Едем к самолетам. Взлетаем в ночь. Взлетаем в ад... И снова, и снова...
Вот мы опять только что пришли с боевого задания. Не то завтракаем, не то ужинаем. По времени — завтракаем: на дворе утро, по положению — ужинаем: сейчас мы отправимся спать.
Я не сплю третьи сутки. Сижу за столом, в голове звон. Но сознание ясное. Усталости нет. Возбуждение.
Откуда-то из-за сизого тумана выходит командир полка Щербаков. Наклоняется ко мне. Я вижу его добрые, лучистые глаза. Шепчет потихоньку:
— Ты что как головешка? Похудел, почернел. Не спишь, что ли?
— Не сплю, товарищ командир.
— А ты сто граммов!
— Не могу, товарищ командир. Не идет.
В глазах командира полка искреннее удивление.
— Вот те на! Как же это!
— Не привык.
Молчание. Командир в недоумении: чтобы летчик да не пил!
— Ну, а что-нибудь пьешь? Вино, например?
— Вина бы выпил.
(Командир уходит. И вскоре передо мной на столе возникает бутылка портвейна "777". Ого! Официантка смотрит на меня, как на чудо. Ставит стакан. Наливает. Вино холодное, ласковое, пахнет морем и свежестью гор. Я выпиваю всю бутылку. Стакан за стаканом. Потом сплю. День и ночь. Меня не будили. Командир не велел".

И вообще, вот такие песни на пустом месте не появляются:

И по поводу бортпайка на случай вынужденной посадки, цитата из книги:Жолудева Леонида Васильевича «Стальная эскадрилья»:
"И все же, перед тем как уйти, тщательно осматриваем самолет, который почти до кабины зарылся в мягкий грунт. Левая плоскость, видимо, сразу же отлетела в момент приземления. А вот фонарь явно был сорван взрывом снаряда. Фюзеляж и капот двигателя оказались пробитыми осколками... Расторопный Игорь быстро находит ящик с бортовым пайком. Набиваем карманы разной снедью, а я тем временем не перестаю обдумывать, что делать дальше. Уничтожать самолет, пожалуй, нет смысла: его засосет хлюпающее под ногами болото. Куда идти? Товарищи с надеждой смотрят на меня, а я никак не могу сосредоточиться. Совсем некстати вспоминаю однополчан, мысленно прослеживаю весь злополучный полет....Прохладная ясная ночь на 27 сентября 1941 года".

Отредактировано Череп (21-06-2017 16:51:44)