Глава 2.1 (начало)
Подполковник Белов был в своем репертуаре, документы читал очень внимательно и по нескольку раз. Северов помнил об этой его привычке, поэтому просто спокойно ждал. Наконец Белов завершил чтение и принялся задавать вопросы, интересовался некоторыми подробностями, чтобы уточнить навыки полетов в сложных метеоустовиях, при недостаточной видимости, а также успехи в навигации. Видимо, услышал, что хотел, так как улыбнулся и предложил направление в формируемый 33-й истребительный авиационный полк КБФ. Конечно, сначала предстоит обучение в запасном авиаполке для восстановления навыков. И, видя недоумение собеседника, добавил, что собственно формированием авиаполка морской авиации он не занимается, но командующий ВВС РККА генерал-полковник Жигарев распорядился направить несколько летчиков для доукомплектования этого полка.
- Товарищ подполковник, я заканчивал летную школу не по профилю морской авиации.
- Это не имеет значения. Над морем еще не скоро предстоит летать. Ленинград в блокаде и в ближайшее время ее снять не удастся. Короче, принуждать не хочу. Если согласен, получай назначение, если нет, то все равно поедешь в запасной авиаполк, но там, сам понимаешь, куда и когда попадешь – неизвестно.
Северов предложение оценил. Белов имел полное право ничего не спрашивать, но он спросил и оставил выбор за лейтенантом.
- Я согласен, товарищ подполковник. И спасибо Вам.
- Эх, парень! Не путевку в санаторий предлагаю. Все равно на фронт, а уж морская авиация или нет, какая разница.
В этом была правда, и Северов вдруг подумал, что у Белова наверняка есть сын, и он сейчас воюет или готовится убыть на фронт. Мысленно пожелав Белову-младшему удачи, Олег еще раз поблагодарил подполковника и отправился оформлять необходимые документы.
Запасной авиационный полк располагался в Кубинке, в знакомом по 101-му бомбардировочному полку месте. Добрался туда Северов к вечеру, благо, было совсем недалеко. На улаживание всяких формальностей с документами потребовалось некоторое время, после чего он был определен на ночлег. Разместился Северов в комнате вместе с пятью другими пилотами, которых тоже направили в 33-й иап КБФ. Два лейтенанта, три младших лейтенанта. Судя по виду, все воевали, зеленых новичков нет.
Антон Соколов, лейтенант, в прошлом командир звена в 526-м иап, летал на ЛаГГ-3. Пять сбитых. Орден Красной Звезды.
Роман Воронин, лейтенант, в прошлом командир звена в 41-м иап, летал на МиГ-3. Шесть сбитых. Орден Красного Знамени.
Иннокентий Журавлев, младший лейтенант, в прошлом командир звена в 129-м иап, летал на ЛаГГ-3. Попал в госпиталь 3 декабря, не дождался трех дней до переименования своего полка в 5 гиап. Три сбитых. Медаль «За отвагу».
Вадим Хомяков, младший лейтенант, в прошлом старший летчик в 415-м иап, летал на ЛаГГ-3. Четыре сбитых. Орден Красной Звезды.
Владлен Железнов, младший лейтенант, в прошлом старший летчик в 170-м иап, летал на МиГ-3. Два сбитых. Медаль «За боевые заслуги».
Вот такая компания. И лейтенант Северов, два ордена Красного Знамени. В прошлом старший летчик в 12-м иап, и.о. командира эскадрильи в 101-м отдельном ббап, второй пилот в отдельном авиационном полку осназ ВВС РККА.
С мужиками познакомился быстро, воевавшие практически с начала войны летчики быстро распознали своего. История у всех, кто воевал летом-осенью 41-го была богатая, но выходами из вражеского тыла очень заинтересовались. Железнов один раз выходил из вражеского тыла, ощущения свои помнил хорошо. Журавлева сбивали целых два раза, но над своей территорией. В общем, тема для разговоров была долгой, на несколько вечеров. А на следующий день началась учеба. Сначала всех посадили в класс, изучали матчасть – Як-1. Потом начались и полеты. Три недели интенсивной учебы, полеты каждый день. На востановление навыков пилотирования истребителя ушла целая неделя, потом стало получаться (помнят руки-то!). Сначала Олег летал в роли ведомого у Воронина, но через две недели руководство запасного полка, оценив его уровень, назначило Северова ведущим, а ведомым стал Железнов. Тот отнесся к этому спокойно. Хлебнувший полной ложкой военного лиха, он прекрасно понимал, что Северов в качестве ведущего – его дополнительный шанс на выживание. Вообще, все летчики оказались очень неплохими пилотажниками и стрелками, Олег делился с ними всем, что знал и ребята воспринимали все на лету в прямом и переносном смысле слова. От них он тоже узнал много нового, все-таки довольно долго не летал на истребителе. Уже через день после знакомства все шестеро стали вместе бегать и заниматься гимнастикой. У командования запасного полка они были на отдельном счету, после обучения их должны были забрать, а командиру полка очень хотелось оставить хоть кого-нибудь из них инструктором. Впрочем, их инструктор – старший лейтенант Тяжелов, которому исключительно подходила его фамилия, тоже был очень хорошим летчиком. Объяснял он все неторопливо и доходчиво, никогда не повышал голос и не ругался. Ну, на шестерку опытных летчиком обижаться было не за что, а вот молодняк из военных училищ откалывал номера. Тяжелов учил еще восемь человек этих птенцов. Один сел на брюхо не выпустив шасси, его учили на И-15, он просто забыл это сделать. Другой дал на посадке такого козла, что подломилась стойка шасси. Третий потерял ориентировку и с трудом нашел аэродром, уже на последних каплях горючего. Летчику-инструктору надо иметь железные нервы! Тяжелов только вздыхал и продолжал терпеливо объяснять новичкам их ошибки. А однажды вечером, прогуливаясь перед сном, Северов и Железнов услышали голоса из окна комнаты, где располагался кабинет командира запасного полка. Тяжелов ревел медведем, скандалил так, что летчики просто не могли себе представить такой сцены с его участием. А требовал он от командира отправить его на фронт! Эти едва умеющие летать пацаны скоро будут на фронте, а он, Тяжелов, остается в тылу, прячется за их спинами! Потеряв терпение, командир полка тоже орал, что тогда все здесь, и он в том числе, тоже прячутся за чужими спинами. А кто будет учить их летать? Кто сделает из них летчиков? Успокоившись, командир полка сказал, что сам получил втык от начальства за бесконечные рапорты о переводе на фронт и Тяжелова прекрасно понимает. Будет возможность – отпустит. Олег и Владлен переглянулись, вот такая жизнь в тылу. Никто из них не хотел бы остаться здесь инструктором, так что Тяжелова, да и командира полка, они прекрасно понимали.
А под конец обучения им пришлось выступить в роли противников для девушек из 586-го истребительного авиаполка. Летали те неплохо, очень даже хорошо, но Олег вспомнил, читал еще в прошлой жизни, что их в истребительные части быстро перестали брать. Женский организм все-таки хуже переносит нагрузки. Видимо, это не лишено смысла, так как ребята их просто перелетали. К тому же за три недели ежедневных полетов по два-три раза в день они здорово натаскались не только в пилотировании, но и в тактике. Девушки были сильно разочарованы, но когда увидели на груди у своих недавних противников боевые награды, то сами же и посмеялись над своей горячностью Вечером они предложили прийти к ним в гости, попить чаю, поговорить. Заодно отметить 23 февраля, День Красной Армии и Флота, сразу после торжественного собрания.
А ребят ждал еще один сюрприз. Командир полка объявил им, что завтра они будут получать новую технику. Что за самолеты, он точно не знает, но, вроде, не Яки. И вообще не наши, а иностранные. Северов подумал, что если это Харрикейны, то вот будет облом! Но вслух ничего не сказал. Он не знал, когда в СССР стали по ленд-лизу поступать Аэрокобры, Спитфайры и Киттихауки. Может, что-то из них?
Олег колебался, идти ли ему в гости к летчицам из 586-го иап, но Соколов сказал, что его пригласили персонально, одна из девушек очень хотела познакомиться с ним, летчицу впечатлила его техника пилотирования.
Северов слышал, что порядки в женских подразделениях очень строгие, но все оказалось намного проще. Командование полка с большей частью личного состава уехало в Москву, а шесть девушек остались ждать новые самолеты. Их обещали со дня на день. Так что, если не шуметь и не привлекать внимание, можно устроить нормальные вечерние посиделки и попить не только чаю, но и чего покрепче. Это самое «чего покрепче» истребители уже раздобыли – две бутылки чачи и три бутылки оджалеши. Все это богатство им предоставил троюродный брат Вадика Хомякова, который служил в Закавказском военном округе, в транспортной авиации. Вадик не жмотился и сразу сказал, что это для посиделок с девушками. А тут и случай представился. Тот же бесценный брат Вадика привез еще и целую сетку мандаринов и чай в бумажном кульке. Прикупили на рынке немного сала, Кеша Журавлев сделал салат из редьки с морковкой, нашлась и пара банок тушенки. У девушек был хлеб, хрустящие соленые огурчики, десяток вареных яиц, картошка в мундире. В общем, устроили настоящий пир.
Интересовавшаяся Северовым девушка оказалась младшим лейтенантом Викой, фамилия у нее была Галанина. У нее были роскошные черные волосы, карие миндалевидные глаза и грудь третьего размера. На вид ей было года 22-23, она была единственной девушкой в бриджах, все остальные были в юбках. Оказалось, что она получала обмундирование позже всех, и юбки ее размера не нашлось.
Все быстро разбились на пары, благо ребят и девушек было одинаковое количество, и принялись уничтожать съестное и спиртное под замысловатые тосты. Первый был, впрочем, простой – за Победу. Второй традиционно – за Сталина. А дальше дали волю фантазии. Олег угощал Вику мандаринами, подкладывал в тарелку еду посолиднее, сам съел вареное яйцо, пару картофелин, похрустел огурцом. Оставшись верен себе, спиртного в рот не брал, с удовольствием пил свежезаваренный чай. Хотя на оставшиеся 11 человек вина и чачи было немного, девушки немного захмелели. Все-таки чача была очень крепкая, хоть и пилась легко.
Ребята и девушки спели несколько песен, у некоторых были очень хорошие голоса. В прошлой жизни Олег имел хороший слух, но совершенно не имел голоса, поэтому подпевать даже не пытался. Потом потанцевали под негромко игравший патефон, снова сели за стол и допили-доели почти все, что еще оставалось.
- А ты никогда не пьешь? Совсем?
- Совсем. Не привык раньше, сейчас зачем привыкать?
- Без этого на войне свихнешься! – убежденно сказала Вика.
- Пока не свихнулся, обойдусь и дальше, - засмеялся Северов.
Девушка немного помолчала и спросила:
- А ты не считаешь нашу встречу пиром во время чумы? Ну, в смысле, что вся страна воюет, а мы тут пьем, едим, танцуем…
- Не считаю! Мы за чужими спинами не прячемся, придет наше время, улетим обратно на фронт. Когда – решаем не мы. Сейчас в Ленинграде люди тысячами умирают от голода, но если мы тоже не будем есть, им лучше не станет. Мы ни у кого счастье не воруем, оно наше, все, сколько есть!
- Ты прав, извини, - девушка вышла из задумчивости и совсем тихо добавила, – пойдем со мной.
Три пары уже куда-то исчезли, барак, в котором жили девушки, был почти пустой. Вика привела Олега в небольшую комнату с двумя кроватями, в углу которой стояла длинная вешалка с летными комбинезонами. В комнате было жарко натоплено, довольно светло от фонаря за окном.
Вика стащила сапоги, стянула бриджи вместе с кальсонами.
- Я тоже хочу свой кусочек счастья! Я хочу, чтобы меня обнимал сильный и уверенный в себе мужчина! Потому что мне очень страшно одной! А рядом с тобой спокойно!
Девушка обняла Северова и ткнулась ему лицом в плечо.
Олег не был ее первым мужчиной, но опыта у нее не было практически никакого. Так что вскоре она забыла обо всем на свете, о войне, о своем страхе, о холоде за окном. Ее руки обнимали Олега за шею, тело отзывалось на ласку, по нему проходили сладкие судороги. Через полчаса Вика обессилено вытянулась на кровати.  В комнате было очень тепло и Вика лежала на животе поверх одеяла, а Северов гладил ее по бедрам, ягодицам, спине.
- Мне кажется, городской девушке на войне тяжелее, чем деревенской.
- А ты деревенский? Не похож совсем. И как ты догадался, что я из города?
- С трудом себе представляю, что девушку из глухой деревни могут назвать Викторией. А я не городской и не деревенский. Я никакой.
- Как это? – удивилась Вика.
- Очень просто. Я не помню, где родился.
Девушка приподнялась на локтях, Олег невольно залюбовался ее грудью.
- Как не помнишь?
- Я детдомовский. А в марте 41-го болел, чуть не умер. Вот и не помню кое-чего из детства.
- А из какого детдома?
- Не знаю, да и какая разница. Почти год прошел, а я так и не вспомнил. Ну узнаю, что из Орла или Новосибирска, и что?
- Да, наверное, ты прав, - задумчиво сказала Вика. – А я из Смоленска. Папа у меня инженер, призвали в начале войны, где воюет, не знаю. А мама осталась в Смоленске. Их школу эвакуировали, но перед отправкой была бомбежка, не все пришли. А искать времени не было. Я так ничего про нее не узнала. В общем, вроде не сирота, а никого нет.
- Сирота, это когда маленький. А когда вырос – просто одинокий.
- Просто… Просто для тебя, потому что ты сильный.
Олег понял, что надо снова заставить ее забыть обо всем. И ему это удалось.
Проснулся Северов в 6 часов утра и, услышав поскрипывание половиц и осторожные шаги за дверью, встал и быстро оделся. Когда он одевал сапоги, дверь приоткрылась, в нее заглянула одна из летчиц, Катя. Танцевала она с Соколовым, с ним потом и ушла. Олегу сделала знак, чтобы шел за ней. Ребята уже сидели на кухне и пили чай. Катя в шинели, надетой как халат, прямо на голое тело, села рядом с Антоном и прижалась к его плечу. Летчики быстро допили свой чай, съели по куску черного хлеба и ушли в свое общежитие. На прощание Антон нежно поцеловал свою Катю, в глазах которой стояли слезы.

Отредактировано Olle (15-07-2017 23:43:36)

Газетка, наверное. Если серьезно, я никогда не встречал про упоминание туалетной бумаги в то время. Она и в 70-е не была так уж распространена.