Средиземное море,
Вспомогательный крейсер
«Морской бык»
Р. фон Эссен.
Эссен стоял на полуюте «Морского быка». Нахальные чайки вились за кормой; волны катили от самого горизонта, яркое, по-курортному легкомысленное небо раскинулось гигантским шатром над изумрудной гладью Средиземного моря, испятнанного то тут, то там крошечными мазками белил - паруса итальянских купеческих шхун, алжирских фелюг, лодок сицилийских рыбаков. . Справа, в жарком мареве едва угадывался изломанный контур Сицилии. Акварельный морской пейзаж слегка портил густой шлейф дыма над ордером эскадры - французы шли в трех милях к зюйду, немного отставая, и идущий головным "Наполеон" ясно рисовался на фоне далекого берега.
Надо бы сгонять вестового за полотняным раскладным креслом, лениво прикинул Эссен. Развалиться, закинуть ноги на нижнюю нитку леера, потребовать запотевший графин с лимонадом, и со вкусом, не торопясь, вспоминать все перипетии этого похода.
***
Дарданеллы миновали без приключений. На траверзе острова Имброс к ним присоединился «Морской бык». Турецкий угольщик, захваченный аномалией Переноса вместе с «Алмазом» и «Заветным» побывал в роли авиатендера и вспомогательного крейсера, и теперь, с подачи европейских газет, превратился в рейдер «Черный мститель», кошмарный сон британских моряков от Гибралтара до Датских Проливов. На мачте его, как полгода назад, развивался брейд-вымпел Великого князя. Эссен тоже перебрался на «Морской бык», распорядившись перегрузить туда разобранный на части «Финист». В просторных трюмах бывшего сухогруза хрупкий аппарат сохраниться куда лучше, чем на открытой всем ветрам палубе пароходофрегата.
На подходах к Архипелагу пришлось разделиться: французы, медленно ползли на вест, кляня безветрие и жару; русский отряд, состоящий сплошь из паровых скороходов, оторвался и ушел к норд-весту, в Киклады. Там и состоялась: долгожданная встреча: семь парусных шхун и винтовой бриг, каперская флотилия дяди Спиро, уже полгода, свирепствующая на турецких торговых маршрутах. Двое суток дня русские корабли простояли возле крошечного островка, пиратской базы старика Капитанаки. Сколько было выпито сладкого критского вина, крепкой водки-узо, сколько съедено жареного на углях мяса и пресного овечьим сыра, сколько перецеловано чернооких, податливых гречанок...
Флагман каперской флотилии пришвартовался к борту «Владимира» и матросы споро перекидали на греческий бриг два десятка легких медных карронад, бочноки с порохом, ядра, гранаты, штуцера, связки палашей и абордажных тесаков - трофеи альминской победы, снятые с разбитых французских кораблей. Суденышко осело в воду почти по привальный брус; Дядя Спиро улыбался, гладил заскорузлыми пальцами пушечную бронзу и повторял: «росики аделефио эфхаристо... »
(...)
К Мальте подходили с опаской. И Истомин и французские адмиралы и принц наполеон знали, что англичане собирают сюда военные корабли по всему Средиземноморью. На «Шарлемане» собрался военный совет; самые осторожные предлагали обойти британскую твердыню с зюйда а потом подняться к норду вдоль берегов Туниса, оставив по правому борту островок Пантеллерия. Но Истомин, Великий князь и соглашавшийся с каждым его словом принц Наполеон, и слушать об этом не хотели.
И все же, лезть, очертя голову, в пролив, отделяющий Мальту от южной оконечности Сицилии, Истомин не решился. Напрасно убеждал его Краснопольский, командовавший минным дивизионом: трубы всех трех миноносцев заряжены торпедами, на палубах, лежат еще по две запасные на каждый аппарат. Команды за время перехода вышколены, механизмы в порядке, но одной поломки от самого Севастополя? Даже если англичане рискнут выйти навстречу - это закончится для них очередной катастрофой, и ни чем иным.
То ли адмирал не мог забыть гибели «Котки» от пушек британского корвета; то ли просто не хотел ждать, когда из-за горизонта вырастет лес мачт британской эскадры. По команде с «Вобана», на котором контр-адмирал держал флаг, «Тамань» легла в дрейф и спустила на воду обе «девятки». И тут-то началось самое трудное для Эссена.
Его великолепный «Финист» разобранный на части, отдыхал в трюме «Морского Быка». Вытаскивать на палубу, собирать, спускать а воду ради одного вылета было бы сущей дуростью, а потому, командир авиагруппы, скрепя сердце, выдал полетное задание Энгельмейеру (его, как опытного морского летчика, забрали из сухопутной эскадрильи на «Тамань») и проводил улетающее звено тревожным взглядом.
На сердце у Эссена было неспокойно. Он клял себя, что не стал обижать Семенова, (унтер-офицер переучился, как и его Кобылин, из наблюдателей) и не полетел сам. Побоялся лишать парня уверенности в себе! Вот и жди теперь, считай минуты, которые утекают вместе с газойлем через трубку топливной магистрали...
(...)
Пообещав напоследок устроить нерадивцу веселую жизнь, Эссен вернулся на «Морской бык». На мачтах замелькали сигнальные флажки и соединенная русско-французская эскадра медленно, на пяти узлах вползла в Мальтийский пролив.
Истомин поставил бутаковские пароходофрегаты на правом фланге французского ордера. Миноносцы во главе с «Морским быком» выдвинулись еще дальше к зюйду, в боевое охранение. Мачты русских кораблей пропали за горизонтом, и лишь по эфирной ниточке то и дело неслись рапорта: «Горизонт чист! Британских кораблей не замечено!»
...Англичане так и не решились выйти из Валетты. На краткое время мелькнули вдали мачты корвета-разведчика и тут же утонули за линией горизонта. Мальта, главная твердыня Британской Империи в центральном Средиземноморье, осталась позади. Английский лев получил очередной, весьма болезненный щелчок по носу.
Отредактировано Ромей (28-06-2017 13:22:35)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
