IV
Париж,
предместье Сент-Антуан
«Les citoyens, aux barricades!» *
- Снарк, я Змей, чисто!
- Змей, Карел, внимательнее. Возможен обходной маневр по вашему переулку!
- Хрен им, а не обходной маневр! Мы тут в трех подворотнях МОНок понатыкали, при таких плотных построениях - кровью умоются. Ну и мы добавим, а как же...
- Отставить пачкотню в эфире! Змей, Карел, выполнять приказ!
- Я Змей, понял.
- Снарк, я Карел, понял...

#* (фр.) Граждане, на баррикады!

Белых отпустил рацию.
- Ну вот, за тылы баррикады можно не беспокоиться. С первой попытки там точно никто не пройдет.
- Еще бы - такими плотными построениями! - хмыкнул Гринго. - Фарш...
Они лежали на гребне черепичной крыши, за невысоким бордюром. Сам Белых, главстаршина Полторак, он же «Гринго» - лучший пулеметчик группы, - и малыш Мишо. Юный трубочист, сыгравший на этот роль проводника, притаился за кирпичной трубой и с восторгом наблюдал за происходящим.
С наблюдательного пункта баррикада была видна, как на ладони. Беспорядочная с виду  груда домашней  мебели, досок, перевернутых фиакров, тележек, омнибусов, фонарных столбов, наполненных землей корзин перегораживала узкую улочку примерно на уровне окон второго этажа. С тыльной стороны, которую рассматривали сейчас спецназовцы, были устроена своего рода галерея, поднявшись на которую защитники могли вести огонь по атакующим. Наружная сторона баррикады, сейчас невидимая, щетинилась осколками стекла - какой-то умник, из студентов  надоумил товарищей бить стекла по всему переулку и втыкать крупные осколки по фасу укрепления, там, откуда на баррикаду должны лезть штурмующие. Белых не мог не отметить остроумности этого решения - карабкаясь на четвереньках на эту кручу, запросто изрежешь до костей и руки и ноги - мундирные бриджи тут не помогут.
Первые два штурма защитники баррикады выдержали сравнительно легко, не допустив ни одного солдата ближе, чем на двадцать шагов к заграждению.Третий вообще оказался каким-то идиотским: Белых не представлял, какому недоумку пришло в голову просить на баррикаду роту драгун в конном строю, но искренне надеялся, что автор этой смелой идеи сам лег под пулями. Потому как в противном случае, любой командир самолично пустил бы его в расход, не доводя дело до трибунала. За явное пособничество врагу.
Мостовая перед баррикадой (точнее, место, где она была - вывороченные булыжники пошли на строительный материал), была усеяна вперемешку убитыми и ранеными. Время от времени кто-то шевелился, стонал, пытался ползти назад. Из-за угла опасливо высовывался национальный гвардеец, размахивая кепи, насаженным на штык. Потом  один или два смельчака выскакивали в переулок и, пригибаясь, бежали навстречу ползущему, подхватывали и так же, бегом, волокли в укрытие. С баррикады по ним не стреляли - надо полагать, берегли боеприпасы. Хотя, прикинул Белых, может, кто-то из лидеров восставших сообразил, что раненый неприятелский солдат куда полезнее убитого - во-первых, надо отвлекать людей на эвакуацию, а во-вторых стоны и крики, полные мучительной боли отличнейше деморализуют личный состав. Он сам поступил бы точно так же:  позволил бы противнику выносить своих раненых.
От баррикады до  Т-образного перекрестка, откуда атаковали национальные гвардейцы,  было шагов двести. В теории, пуля из гладкоствольного капсюльного ружья (он видел у защитников и кремневые мушкеты), могла поразить цель и на большем расстоянии. Но на практике, огонь защитников, редкий и неточным, представлял опасность для атакующих шагов с с полутораста. А потому, тем могли практически беспрепятственно выстраиваться в конце переулка.
Что-то на этот раз они не торопятся, подумал Белых. Может, наконец на той стороне нашелся кто-то, решивший не губить людей в лобовых атаках, а пустить парочку взводов в обход? Тогда баррикаде конец - с тыла ее прикрывает едва полдюжины стрелков, засевших за перевернутым омнибусом. Это не считая Карела со Змеем, о которых защитники, ясное дело, не имели понятия.
До сих пор спецназовцы не сделали ни единого выстрела. Повстанцы и сами прекрасно справлялись - три атаки, включая фанфаронский наскок кавалерии, были отбиты одна за другой, в течение каких-то полутора часов. По самым осторожным прикидками, правительственные войска положили понапрасну не менее полусотни человек. Потерь среди защитников баррикады Белых не заметил - разве что десяток раненых, из которых каждый второй остался в строю. Между защитниками сновали какие-то девицы с кувшинами, бутылками, мотками бинотов - их заготавливали рядом, прямо на мостовой, за   афишной тумбой, отдирая от штуки полотна длинные, узкие полосы.  "Трехсотых" сносили в кабачок, вывеска которого виднелась в десяти шагах за завалом. Судя по всему, там располагался штаб повстанцев, предместья Сент-Антуан. Дверь кабачка то и дело пропускала людей в студенческих шарфах, в рабочих блузах, девиц, до самых глаз укутанных в накидки -  с координацией действий у неведомых лидеров восстания все было в порядке.
За спиной затрещала черепица, Белых перекатился на бок ,  поднял автомат, и с досадой выругался.
- Япона ж мать, кому было сказано - сиди за трубой и не высовывайся! 
Малыш Мишо залопотал, тыкая пальцем то в замызганную листовку, то вниз, указывая на худощавого человека в широкополой шляпе, отдававшего распоряжения у входа в «штаб».
- Ясно, значит это и есть тот самый Перийрак? - понял Белых. - Юный трубочист утвердительно закивал и снова затрещал по французски. - Та понял я, понял, спасибо...
Он отполз за трубу. Там, в кирпичном парапете, ограждающем крышу, был проделан проем для стока дождевой воды. Через него можно было рассматривать тылы баррикады, не рискуя быть обнаруженным.
Спецназовец поднял автомат и поймал фигуру в оптику. Малыш Мишо тревожно дернулся, но Белых успокоительно  потрепал его по плечу - «ничего не сделается с вашим драгоценным Перийраком!» Командир повстанцев,  бледный млолдой человек  лет двадцати пяти, с длинными, до плеч волосами, вооруженный коротким кавалерийским ружьем с расширенным воронкой стволом,  энергично размахивал руками. зщитники баррикады, подчиняясь его командам, разбегались по своим местам.
Пискнула рация.
- Снарк, я Гринго. Глянь, что они там приволокли!
Белых ужом отполз на прежнее место, откуда переулок просматривался до самого перекрестка.  Все ясно - кажется, среди неприятельских офицеров обнаружился некто, возомнивший себя Бонапартом. Это он, кажется, додумался до того, чтобы применить в уличных боях артиллерию?  На перекресток одну за другой, выкатили три пушки на высоких, по плечо человеку, колесах. С баррикады вразнобой захлопали выстрелы - слишком далеко. Номера ворочали хоботы лафетов, возле крайнего орудия уже ловко орудовали прибойником.
«Ну вот, сейчас начнется концерт по заявкам радиослушателей. Полчаса пушечной стрельбы в упор, хоть ядрами, хоть гранатами - и от баррикады останутся одни воспоминания. Нет, ребята, мы так не договаривались...
- Гринго, я Снарк, видишь их?
- Обижаешь, командир! Как на ладони.
- Работай!
Пулемет загрохотал - длинно, страшно, выкашивая расчеты одной сплошной струей свинца. Перекресток вмиг опустел, только возле высоких колес бились раненые, да свисало с казенника центральной пушки подергивающееся тело. Пулемет смолк; защитники баррикады ошалело озирались, пытаясь найти источник грохота, и тут Перийрак (он, как командир, первым сообразил, что случилось, Выскочил на гребень баррикады и закричал, вскинув над головой тромблон. Мгновение - и переулок затопила волна атакующих. Ошеломленный спецназовец, не скрываясь, приподнялся над парапетом и смотрел, как повстанцы споро разворачивают захваченные пушки; как защитники спешно растаскивают  баррикаду, давая проход неизвестно откуда взявшимся отрядам под трехцветными, красными, черными знаменами. Над головами колыхались ружейные стволы, кое-где виднелись пики с насаженными на них, как , как во времена 1789-го года, красными фригийскими колпаками.
Рация ожила:
- Командир, с тыла по трем переулкам подходят подкрепления. Студенты, рабочие, всякая гопота, со стволами. Валят, как лемминги!  Есть солдаты, одиночки и группами - похоже, перешли на сторону мятежников. Что делать?
- Я Снарк, не трогайте, пусть идут. Потом снимайте МОНки и к нам, по крышам. Похоже, ночка предстоит веселая...

Отредактировано Ромей (24-06-2017 10:42:28)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

I
«События весны 1855 г.
в австрийской прессе».
Труды кафедры современной
истории Зурбаганского
Императорского Университета,
1897 от Р.Х./42 Э.О.В.. /гг.

«Die Presse», Вена:
«... поистине, сбываются пророчества из Апокалипсиса. Железные всадники смерти, стрелы с небес, поражающие бегущих - какие еще бедствия ждут наши войска, размещенные в Дунайских княжествах?  Ужасные военные машины русских - самодвижущиеся бронированные экипажи на колесах и бесконечных рельсовых лентах, летающие боевые корабли, тяжелые оружия, способные разрушить любое укрепление с расстояния в несколько миль, оставаясь невидимыми и неуязвимыми - их страшное действие мы наблюдали при Силистрии, где храбрые солдаты султана Абду́л-Меджи́да I-го не выдержали огненного вихря, обрушившегося на них с небес и сложили оружие всего через три дня бомбардировки. И пусть пока не пролилась кровь наших героев, пусть русские ограничиваются демонстрациями своих новейших средств истребления - неужели надо ждать, когда они пустят их в ход, упорствуя в неуемной гордыне и не желая признавать очевидного?
Вчера официальная  Вена сообщила, что русский канцлер Горчаков передал нашему посланнику в Санкт Петербурге ноту с требованием незамедлительно  вывести австрийские войска за пределы Дунайских княжеств. С утра в столице обсуждают заявление, сделанное в Ольмюнце многоопытным фельдмаршалом князем Ви́ндишгрецем*: «Надо уступить царю Николаю, с таким противником воевать нельзя!»

«Prañké Posel», Прага:
«...тревожные известия от наших северных соседей - Пруссия готова начать мобилизацию. Первый корпус королевской гвардии покинул Берлин и идет маршем в сторону границы с Саксонией; туда же из Кёнигсберга перебрасываются 1-й гренадерский полк «Кронпринц», 3-й кирасирский полк «Граф Врангель»  и 1-й драгунский полк «Принц Альбрехт Прусский» из Тильзита.
В Вене, Будапеште и Праге ходят упорные слухи о некоем тайном ультиматуме, неофициально переданном Вене через отставного министра иностранных дел Меттерниха...»

#* австрийский фельдмаршал, руководивший командовал подавлением восстаний в Праге, Вене и Венгерского восстания 1848—1849 годов.

«Wiener Zeitung», Вена:
«Нам пишут из России: прусский посланник в Санкт-Петербурге, Отто фон Бисмарк в беседе с репортером британской «Таймс» заявил, что будущее - за объединенным Вторым Рейхом германской нации. По его словам, Австрия, если не желает навлечь на себя неисчислимые бедствия, должна прислушаться к неумолимой поступи истории.
Австрийский посланник в Берлине выразил озабоченность по поводу этих высказываний фон Бисмарка, несомненно, никак не отражающих позицию прусского правительства. Министр иностранных дел короля Фридриха-Вильгельма IV лично заверил австрийского посланника, что...»

«Die Grenzboten», Лейпциг*:
«В Венгрии снова неспокойно! Лайош Кошут формирует в Турине венгерский легион, призывая под свои знамена смутьянов со всей Европы. Хотят тревожные слухи о том, что помощь им оказывают эмиссары принца Наполеона. Он, будто бы стал посредником между венгерскими мятежниками  и русским правительством;  сам же Кошут заключил с посланником царя Николая соглашение, и теперь призывает соотечественников предать забвению участие русских войск в подавлении восстания 48-го года!"

#* (нем.) - «Пограничные известия», заграничное издание, орган умеренной австрийской оппозиции.

«Ost-Deutsche Post», Вена:
"Лондонский еженедельный листок  «People's Paper», близкий к партии чарстистов, напечатал статью известного социалиста  Карл  Маркса. Напомним нашим читателям, что этот господин в мае 1849-го года был по решению прусского правительства выслан из страны, и в настоящее время обретается за Ла-Маншем.
«Русский царь Николай I виновен в очередном преступлении против свободолюбивых народов Европы. Петербург на этот раз использует революционные выступления для того, чтобы расшатать и сокрушить неугодных ему правителей и добиться своей цели - распространить свое правление на весь континент. И особенно грустно, что Германия готова идти на поводу у восточного тирана, чьи руки по локоть в крови революционеров 48-го года! Увы, наш век таков, что самые ужасные слухи на поверку нередко оказываются правдивыми: так, подтвердилось позорное известие о том, что венгерский патриот Лайош Кошут запятнал себя сговором с палачом своего народа и готов стать марионеткой царя Николая - подобно тому, как в 1848-м таковыми стали южно-славянские народы, способствовавшие, с подачи все той же России, искоренению ростков свободы в империи Габсбургов...»
***
«Можно сколько угодно проклинать Наполеона III-го за предательство идеалов Второй республики, но нельзя не признавать прогрессивность и своевременность его решения повернуть французские штыки на восток!
У Европы имелась только одна альтернатива: либо подчиниться варварскому игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы — Россию. Кронштадт и Петербург необходимо уничтожить. (...) Без Одессы, Кронштадта, Риги и Севастополя с эмансипированной Финляндией и враждебной армией у врат столицы - что будет с Россией? Гигант без рук, без глаз, могущий только пытаться поразить своих противников слепым весом. И никакая цена, заплаченная ради достижения этой цели, не может считаться слишком высокой.
И вот - Франция побеждена и унижена! Ее армия и флот пленены; столица охвачена мятежом, тем более отвратительным и несправедливым, что он, вне всякого сомнения, свершается на деньги, присланные  из Петербурга и в интересах ставленника царя Николая. И лишь Англия по-прежнему противостоит...»

Отредактировано Ромей (24-06-2017 13:14:10)